— Да вы и сами не лучше. В голове смешалось хорошее и плохое. Я могу назвать вам имя убийцы вашей жены, дать его адрес, а вам плевать. И ведь он плохой, если судить по вашей шкале ценностей, плохой без всяких оговорок. Он размазал вашу жену по асфальту. Никаких полутонов.
— Прекратите! — прорычал Джим.
— Почему бы вам не заняться тем, что и положено делать в таких случаях? У вас что, совсем нет гордости?
— Отстаньте от меня. — Джим вскочил на ноги и кинулся к лифту. Стена. Близко. Странно близко. Что же дальше? Непонятно.
Квейгмайер не отставал.
— А я все равно вам все расскажу, уж больно вы мне нравитесь. — Он потрепал адвоката по плечу, но тот отпрянул, влетел в лифт, вдавил кнопку первого этажа и уставился в пол.
— Его зовут Уилфред Пейн. Улица Пайнкрест, дом номер триста сорок девять.
Двери лифта закрылись. Квейгмайер прижал губы к щелочке и прокричал:
— Посмотрите в карманах! Там то, что вам нужно!
— Вам помочь, пастор? — Медсестра взволнованно выглянула из-за стойки.
— Ничего-ничего, я просто пришел укрепить страждущего, — ответил Квейгмайер.
В руках у него был букет полевых цветов. Он взял их на пятом этаже. В чьей-то палате. Из вазы. Она стояла на тумбочке. Теперь Квейгмайер стоял перед дверьми реанимации и застенчиво улыбался медсестре.
— Сюда не пускают. Вы, наверное, ошиблись этажом.
— Нет, здесь лежит мой брат. Это ведь реанимация? Он совсем недавно к вам поступил. Боже праведный! — Квейгмайер осторожно промокнул платочком уголок глаза. — Простите меня. Не часто, наверное, увидишь, как плачет священник. Просто… — Он склонил голову и громко всхлипнул, цветы повисли головками вниз. — Мы так любим друг друга и… ох, простите… Я знаю, надо набраться мужества и… уповать на Господа.
Квейгмайер громко высморкался, искоса поглядывая на медсестру. Получилось. Щеки женщины покраснели от сочувствия. Она смотрела только на белый пасторский воротничок. Квейгмайер специально носил его в кармане на такой вот случай.
— Это тот молодой человек с огнестрельным ранением, пастор?
— Да-да, это он. Ужасно, не правда ли? Он мой брат. Я говорил с капелланом больницы, и он разрешил мне навестить брата. Тут особенный случай. — Он горестно покачал головой. — А как бы мне хотелось, чтобы в нем не было ничего особенного.
— Да, конечно, пастор, я вас понимаю. Брад лежит вон в той палате.
Слезы на глазах Квейгмайера высохли, он униженно улыбнулся полицейскому, который стоял на часах перед боксом реанимации, и прошел вслед за медсестрой сквозь двойные стеклянные двери.
— Здравствуй, мой возлюбленный брат! — Квейгмайер склонился над Брадом и нежно дотронулся до его руки. — Тс-с! Я уже здесь. Помолимся вместе.
— Я думаю, он поправится. — Медсестра улыбнулась обоим.
— Похоже, вы правы. Благослови вас Господь, — он прочитал ее имя на табличке, — сестра Уитли.
Квейгмайер довольно смотрел ей в спину, пока она не вышла из палаты, а потом с триумфальной улыбкой повернулся к Браду. Зеленая линия на мониторе внезапно задрожала, начала рваться и ломаться.
Брад видел, как меняется лицо человека у его постели, как заостряются хищные черты.
— Я так рад, я так рад, — пропел желтозубый. — Мы отсюда — прямо в ад. Я прибрал твою землицу, нынче будем веселиться. Я так рад, я так рад. — Остаток мелодии он заливисто просвистел.
Сердце Брада забилось чаще, лоб вспотел.
— Чувствуешь, как жарко, а? Да-а-а, вот так. — Квейгмайер почмокал, вытащил из черного плаща бумагу и уронил ее Браду на грудь. — Тебе всего-то и нужно, что крестик поставить. Вот здесь. — Он ткнул в пустую строчку длинным пожелтевшим ногтем, потом повернулся к двери и крикнул полицейскому у входа. — Извините, пожалуйста!
Грузный фараон просунул голову в дверь.
— Мне нужен свидетель, — спокойно сказал Квейгмайер. — Это распоряжения по поводу похорон. Юридические тонкости. Погребение и прочее и прочее. Простая предусмотрительность, вы же понимаете.
— Конечно, пастор. — Полицейский зашел в палату.
— Он очень слаб. Мне придется ему помочь. — Квейгмайер вложил ручку в пальцы Брада.
Джим нащупал в кармане нож. Он сразу понял, что это такое и зачем нужно. Лифт ухнул вниз и остановился. Двери открылись. Джим промчался через вестибюль больницы к главному выходу. Наружу.
«Куда это я? — спросил он себя. — Ты же знаешь куда, — шептал ему внутренний голос. — Главное — ни о чем не думать».
Джим вытащил нож из кармана и раскрыл. Тяжелый. Лезвие в кровавых пятнах. Джим быстро зашагал по темной автостоянке, спрятав оружие в ладони. Он повторял адрес и имя, которые ему назвал Квейгмайер. Повторял и ненавидел этого пока незнакомого ему человека. Но чем больше Джим его ненавидел, тем быстрее стихал гнев. Адвокат пошел медленнее. Что он станет делать, когда приедет на место? Неужели он сможет убить человека?
«Конечно смогу, — уговаривал он себя. — Нет, не смогу. Не решусь. Но ведь он убил мою жену! МОЮ ЖЕНУ! — Адвокат повторил это много раз, стараясь снова себя распалить. — Мою жену!»
Это не имело значения. Джим проиграл. Он не способен на убийство. Адвокат застыл посреди огромной автостоянки. Асфальт повсюду был исчеркан желтыми полосами — местами для парковки. Джим прислушался к себе.
«Порядок», — подумал он.
Адвоката била дрожь. Он оглянулся на больницу, на прямоугольники освещенных окон, в которых кипела жизнь.
С каким удовольствием Квейгмайер рассказал ему об убийце. Наверное, хотел получить что-то взамен. Он ведь тот еще проходимец. Ничего не делает просто так. И значит, он выдал своего бригадира, чтобы отделаться от Джима. Зачем? Адвокат быстро оценил ситуацию. Ну конечно же! С души словно камень свалился. Джим побежал назад. Как он сразу не догадался? Ведь Квейгмайер пытался уговорить его подписать бумаги! Вот в чем дело. Джим не согласился, и тогда Квейгмайер избавился от него, чтобы спокойно обработать Брада. Брад подпишет документы и передаст ферму. Ферму, которую он должен сохранить во что бы то ни стало. Она нужна ему как воздух. Только там Брад сможет жить спокойно. И Джиму тоже очень нравилась эта ферма. Вот было бы здорово там пожить! За городом, вместе с женой… Почему он вдруг об этом подумал? Странно. В голове просто вспыхнула яркая счастливая картинка, и Джим сразу решил, что должен остановить Квейгмайера. Должен. Почему-то адвокат был убежден, что таким образом спасет Андрену. Если поторопиться и все сделать правильно, она непременно поправится и вернется. Андрена ждет, пока Джим прозреет. И он прозрел. Он понял.
Брад заговорил с ним. Джим бежал по вестибюлю больницы и слышал его голос.
— Я уже иду! — кричал адвокат.
Он взлетел по лестнице, толкнул тяжелые двери реанимации, пронесся мимо поста медсестры, которая что-то завопила вслед. За Джимом захлопнулись еще одни двери, голос женщины стих.
Еще один пост, здесь стойка поменьше, медсестра попыталась преградить дорогу, но быстро отскочила, когда Джим побежал прямо на нее.
— Туда нельзя! Сэр! Сэр! Вы…
— Мне очень нужно, — ответил адвокат, — очень.
Он толкнул дверь палаты и увидел довольного Квейгмайера.
— Убирайтесь отсюда! — прохрипел Джим и тут заметил, что дежурный полицейский тянется к
