Они вместе посмеялись, потом замолчали, потому что к их столику официант подкатил тележку с десертами. Но в их глазах продолжал бесноваться сиплый смех, сотрясавший их внутри. Они молча рассматривали кремовые пирожные и сочные пудинги под всевозможными соусами и наконец сделали выбор.
Сержант уголовной полиции Майкл Кроу сидел в машине, припаркованной у пиццерии на углу Уэлсли и Янг-стрит,[5] и наблюдал, как Дженни Киф болтает с подружками. Отдел нравов городской полиции Торонто следил за ней с тех пор, как она попала в Тринити-Хаус. Они знали ее жизнь: несколько побегов из Галифакса, откуда она попутками добиралась до Торонто. Это была наглая и дерзкая девчонка, бравировавшая своими выходками, но полиция Галифакса сообщила, что с трехлетнего возраста она подвергалась жестокому обращению со стороны развратного папаши, против которого до сего дня не было выдвинуто ни одного обвинения. Дженни не желала давать показания против него. Она ненавидела законников. И сержант уголовной полиции Кроу не винил ее. Закон должен был ее защитить, но не смог. Он позволил отцу Дженни сделать то, что он с ней сделал, и никто ничего не предпринял. Кроу понимал, что у Дженни есть все причины ненавидеть закон.
Дженни сидела в пиццерии неподалеку от окна и, активно жестикулируя, объясняла что-то девушке постарше с белыми торчащими волосами. Блондинка сидела в кожаной куртке, черная подводка вокруг глаз делала взгляд агрессивным. У Дженни были длинные каштановые волосы с вытравленными светлыми прядями. Черная обтягивающая футболка, джинсовая куртка и штаны ей очень шли. Когда она взмахивала руками, явно подчеркивая какой-то важный момент, Кроу жалел, что на ней нет микрофона или что в пиццерии нет жучков, но установить их было невозможно.
Он решил, что единственный способ обеспечить успех расследования и гарантировать ее безопасность — это посвятить Дженни в происходящее. Придется рассказать ей о Стэне Ньюлэнде и его подпольном предприятии. Антикварный бизнес на Авеню-роуд был всего лишь прикрытием для тайной переправки видеофильмов через таможню. Таможенники уже обнаружили несколько кассет в двойном дне викторианского туалетного столика XVIII века и уведомили полицию Торонто. Кроу скопировал фильмы и положил их на место, записав, от какой компании поступил груз — «Сара Свон импортинг», Торонто, — и куда он направлялся — на имя С. Винсер в «Л.М. Шейер энтерпрайзиз», Нью-Йорк. Большинство компаний, которыми руководил Ньюлэнд из своего офиса на Бей-стрит, на самом деле являлись не более чем прикрытием для его незаконной деятельности.
Кроу смотрел, как Дженни выходит из пиццерии, жуя кусок пиццы с колбасой. Он заглушил мотор и вышел из машины. Высокому, крепко сложенному, мускулистому сержанту Кроу легко было поспевать за Дженни, которая тем временем направилась на север. Южнее Блур-стрит она задержалась, чтобы поглазеть на витрину с дорогими модными вещами из кожи, в основном черной и красной.
Кроу остановился рядом с ней.
— Красивая юбка, — сказал он, мотнув головой в сторону витрины.
Дженни подняла на нее глаза, подозрительно прищурившись. Она откусила последний кусочек пиццы и выбросила корку.
— Кожа отлично смотрится. Тебе нравится кожа, да?
Дженни глядела на него и жевала.
— Иди в баню, — буркнула она, вытирая руки о джинсы.
— Не могу. Мылся недавно.
— Чего надо?
Она сунула руки в задние карманы, выражение ее лица не изменилось.
— Поболтать.
— О чем это?
— Об одном человеке.
— Да? А я никого не знаю.
— Ты многих знаешь.
— Ты полицейский, что ли, да?
Кроу посмотрел на улицу.
— Сразу видно. — Она повернулась и хладнокровно пошла прочь. — Все вы на одно лицо.
— Эй! — позвал он ее.
Она оглянулась, вернулась назад и показала ему средний палец.
— Грубовато.
— Да пошел ты, козел.
Она махнула рукой и пошла прочь, повернувшись к нему спиной.
Он пошел за ней, чуть улыбаясь, Кроу давно привык к неласковому обращению. Оно его уже не расстраивало. Его обругают? Это ерунда по сравнению с тем, против чего он борется. Если бы только она знала, что происходит, что он видел собственными глазами. Ее грубость была ему до лампочки.
— Эй, Дженни! — позвал он.
Она остановилась и обернулась, подождала, пока он ее догонит.
— Откуда ты знаешь, как меня зовут?
— Такая у меня работа — знать имена всех людей, которые скоро умрут. Я узнаю их раньше, чем газеты. Я твой ангел-хранитель.
— Очень смешно.
— Понравилось? — Он улыбнулся, и она тоже чуть-чуть улыбнулась, прежде чем спохватилась. Кроу воодушевило то, что ему удалось наладить с ней контакт.
— Ну, раз ты мой ангел-хранитель, расскажи мне про Бога.
— Ладно, ему лет шестьдесят, он носит хорошие костюмы, обедает в лучших ресторанах города. Состоятельный бизнесмен. Ездит на бордовом «ягуаре».
— Мой спаситель? — сказала она, подхватывая его намек.
— Стэн Ньюлэнд часто играет в Господа Бога. Его называют Неоном, потому что он любит устраивать разноцветный беспорядок. Хочешь о нем поговорить?
— Не хочу я о нем говорить, пошел ты.
Кроу глубоко вдохнул.
— Я совсем не хочу тебя заставлять. Правда.
Дженни стиснула зубы и глянула искоса на него, думая, серьезно ли он говорит или опять подшучивает. Раскусить его было трудно — симпатичный, но лицо вполне суровое, он не такой, как эти смазливые накачанные парни. Кажется, у него и в чердаке кое-чего есть.
— Это ради твоей же пользы. Поверь.
— Ну да, кто бы сомневался. — Она разозлилась и отодвинулась от его протянутой руки. — Я сама умею ходить.
— Вот это да! — сказал Кроу. — Просто удивительно. — Он уставился на ее ноги. — Ноги, которые ходят.
— Ну ты и придурок.
— А мне за это платят. Я же полицейский. Ничего не поделаешь. Издержки профессии.
Дженни искоса взглянула на него, изо всех сил стараясь не улыбнуться.
5
Нью-Йорк
— Откуда у тебя ключ от моей квартиры? — резко спросила Алексис, сложив руки на груди и кипя от злости, а Дэрри стоял напротив и нагло смотрел на ее голые ноги.
— Да ладно, успокойся. Сделал дубликат.
Улыбка Дэрри Кэмбелла сказала все. Его явно забавлял гнев Алексис. Глядя ей в глаза, он обошел вокруг, подкинул связку ключей в воздух, подхватил, потом сунул в карман джинсов, плюхнулся на диван и