это бескорыстно, пожертвовав своим состоянием и спокойствием. Я сложил с себя полномочия, когда понял, что вы не верите в мою искренность. Мои враги сумели извлечь выгоду из вашей доверчивости. Они растоптали самое святое — мое доброе имя и любовь к свободе. Я стал жертвой своих преследователей. Они подвели меня к смертным вратам. Я прощаю их. Уходя от вас, я хотел бы выразить свою последнюю волю. Больше всего на свете я хочу, чтобы (Великая) Колумбия была объединенной. Вы все должны трудиться ради этой цели. Народ должен подчиняться правительству, чтобы не было анархии. Министры должны молить Бога, чтобы он наставил их на путь истинный. Военные должны стоять на страже общественного порядка и справедливости.
Колумбийцы! Я желаю счастья своей отчизне. Это мое последнее желание. Если моя смерть поможет положить конец партизанской войне и будет способствовать укреплению страны, пусть мое тело с миром опустят в могилу».
Это обращение было зачитано перед Фернандо, племянником и приемным сыном Боливара — Белфордом Уилсоном, верным слугой Боливара — Хосе Паласио и толпой плачущих крестьян. Боливар все чаще впадал в забытье. Его последними словами были: «Уйдем, уйдем, эти люди не хотят, чтобы мы оставались здесь!» 17 декабря около полудня он умер.
Говорят, что Мануэлита Саэнс приехала через день после его смерти. Она опоздала. В последнее время о ней совсем забыли. Как только Сантандер узнал о смерти Боливара, он вернулся в Новую Гранаду и захватил власть. Мануэлита была отправлена в ссылку. После смерти ее официального мужа доктора Торна она отказалась от его наследства. Мануэлита жила в бедности в городе Пасто в Перу. Она осталась верна памяти Боливара. В 1858 году Мануэлиту в ссылке посетил Гарибальди. Он с интересом слушал ее рассказы об Освободителе. Гарибальди отзывался о Мануэлите как о самой великодушной женщине в мире. Она умерла от чумы в возрасте пятидесяти девяти лет.
Через двенадцать лет после смерти Боливара его останки были перевезены в Каракас на корабле. Там их встретили две пожилые чернокожие нянюшки Боливара — Ипполита и Матеа. Сестра Боливара Мария Антония незадолго до этого скончалась. Паэс, ставший теперь президентом независимой Венесуэлы, участвовал в возвращении в Каракас останков героя, которого когда-то предал. Паэс так говорил о Боливаре: «Симон Боливар принадлежит к той плеяде наших современников, с которыми могут сравниться только герои Греции и Рима времен Республики… Находясь в самой гуще людей, для которых нет никаких других ценностей, кроме уважения к власти, три столетия мирившейся с невежеством, суевериями и фанатизмом, чьей политической доктриной было использование грубой силы, Боливар сумел противостоять этой власти…»
В современной Латинской Америке Симон Боливар — почти божество. Он — единственная бесспорная фигура, единственный континентальный лидер, освободивший миллионы людей от тирании и не поработивший их потом сам. Его репутация выше всех противоречий современной Латинской Америки. Его считают своим левые и правые, военные и демократы, олигархи и революционеры. Образованные и состоятельные слои общества уже давно простили Боливару его радикализм. Для сотен миллионов простых латиноамериканцев, многие из которых неграмотны, Боливар был лидером, стремившимся устранить классовые и расовые различия и наделить гражданскими правами огромную массу бесправных бедняков.
В атмосфере такого всеконтинентального поклонения потребность в разоблачениях была не менее велика. Боливару предъявлено много обвинений: распутная молодость, предательство Миранды, политика «войны насмерть», ужасные испытания народа ради первых попыток обретения независимости Венесуэлы, бессердечность, с которой он отправлял близких друзей на смерть, хладнокровное убийство восьмисот военнопленных, безумная затея объединить непохожие страны против воли их народов, а затем добавить к ним еще две страны. Боливару вменяли в вину также его тщеславие, позерство, самовлюбленность, неумеренную сексуальность, а главное — стремление построить огромную империю, в три раза превышавшую Западную Европу и рассыпавшуюся за пять лет.
Боливара совсем нетрудно представить человеком, страдающим манией величия, злодеем, великим монстром. Вот один из разоблачающих эпизодов, который описал О’Лири:
«Доктор Саласар сказал Боливару, что друзья обижаются на его откровенную бесчувственность. Видя, как в бою гибнут его друзья и партизаны, он ни разу не проронил слезы. „Боже праведный, — ответил Боливар, — если бы я оплакивал всех друзей, которых уже потерял или еще потеряю, меня называли бы генералом Иеремией, а не генералом Боливаром“. Великий титул Боливара — Освободитель — для циников звучит фальшиво. „Он освободил свой народ. Но от кого и для чего? Что он сделал после освобождения? — спрашивают они. — Что принесло это „освобождение“ народным массам, и сегодня живущим в бедности и невежестве? Как ничтожно выглядит этот маленький позер в военной форме рядом с такими великанами, как Джордж Вашингтон и Томас Джефферсон“».
Но можно ли судить о достижениях человека вне рамок того общества и того времени, в котором он жил, или по каким-то абстрактным понятиям, а уж тем более — по современным меркам? Скорее всего правы те, кто видит в Боливаре почти мистическое существо. Его жизнь и его свершения кажутся сверхчеловеческими. Вглядываясь в прошлое, мы видим, что этому человеку посчастливилось жить в эпоху кардинальных исторических преобразований. Испанская империя разрушалась под давлением внутренних противоречий. Однако мало кто решался бросить вызов ее колоссальной военной мощи. И только он с небольшой группой единомышленников преодолел трудности, которые сломили бы любого другого человека. Он без устали шел и шел вперед — до тех пор, пока не вспыхнуло пламя революции.
Его первая кампания по захвату Венесуэлы была выиграна практически им одним. Высадка его солдат на побережье Венесуэлы стала триумфом Боливара. Его возвращение на Ориноко больше похоже на невероятный полет фантазии, чем на действительность. Поход через Анды — пример необыкновенной выносливости. Последнее завоевание Венесуэлы — это победа безупречной стратегии. Боливар захватил Кито, Перу и Верхнее Перу в результате ряда удачных боев, проведенных в труднопроходимой местности, которая больше походила на запредельный мир.
Боливар со своими людьми преодолел тысячи миль по самым труднодоступным районам континента. Этот подвиг продолжает изумлять всех, кто знает эти места. Такая самоотдача привела Боливара к трагически ранней смерти. Причиной его кончины, конечно же, был не только туберкулез, унесший в то время много жизней, — от этой болезни умерла и его мать.
Военные достижения Боливара занимают достойное место в истории. Его плохо обученные новобранцы одолели одну из самых сильных армий того времени. Сильнее испанцев тогда считались только французы и англичане. Эти победы были одержаны на огромной территории Южноамериканского континента. Военное искусство Боливара сравнимо с искусством таких выдающихся военачальников, как Юлий Цезарь, Август, Александр Македонский, Тамерлан и Чингисхан. Боливар так же, как и они, завоевал колоссальную территорию, у него были выдающиеся враги и совсем немного друзей. Территория, на которой он сражался, была одной из самых труднодоступных на планете.
Что же касается государственной деятельности Боливара, то, освободив свой народ от владычества Испанской империи, он не сумел создать стабильной политической системы. Однако тот факт, что Боливар потерпел неудачу (или только наполовину достиг успеха) в государственном строительстве, не может затмить масштаб и ценность того, что он пытался сделать. Если выводы этой книги верны хотя бы наполовину, то, несмотря на возможные досадные оговорки, связанные с периодами особого напряжения, должно быть ясно, что Боливар, как и любой современный политик, был абсолютным идеалистом. Он пытался ввести представительное правление в странах, которые освободил. Он применил силу только в самый последний момент, и то неохотно и ненадолго. Нельзя сказать, что его диктатура была слишком жесткой.
Боливар искренне пытался создать просвещенное представительное и патерналистское правление. Обвинения в скрытом монархизме, империализме и единоличном правлении, предъявляемые Боливару, не выдерживают критики. У него была маниакальная вера в собственные силы. Он стремился установить упорядоченное конституционное правление в тех странах, которые завоевал. У него было четкое представление о том, что это означает. В конституции Боливара есть нелепые положения, но в контексте
