– Кэролайн, подойди сюда.
– Ты болен? – Вчера она ушла с Хлоей в «Клойстерс» на целый день. Ей было просто необходимо уехать из Нью-Фоллса, от ее мужа и от горького привкуса, оставшегося после праздника.
– Иди сюда, – повторил он.
Джек почти никогда ни о чем не просил Кэролайн, только иногда сообщал, что пригласил кого-нибудь на ужин, хотел, чтобы она вела календарь со всеми «важно», «просьба ответить» и «ответ получен».
– Прошу тебя.
Она осторожно вошла в комнату.
– Мне жаль, что так получилось с праздником, – произнес он. – Жаль, что все вышло совсем не так, как ты ожидала.
– Мы заработали четыреста шестьдесят тысяч долларов. Так что не все так плохо.
Одну руку муж держат под подушкой. Другую – под простыней, наверное, держал пенис.
– Прошу тебя, – сказал он, – садись.
– Я лучше постою.
Он не стал настаивать. Вместо этого он спросил:
– Ты любишь ее, Кэролайн?
Она думала, что его слова разобьют ее сердце. Но когда этого не произошло, Кэролайн спросила:
– А что такое любовь, Джек? У нас она была когда-нибудь? – Это было не так жестоко, как то, что Элиз сделала на празднике, почти что издеваясь над ним, издеваясь над ней, использовав праздник как площадку для потрясающей новости Иоланды.
– Я не знаю, что такое любовь. Я не могу вспомнить, что это такое. Мы так много лет были Мичемами, что я забыл, кто такие Джек и Кэролайн.
Ее глаза привыкли к полумраку, она увидела вопрос в его глазах.
– Джек был молодым человеком, только что закончившим бизнес-школу, который хотел завоевать весь мир, – сказала она. – А Кэролайн была безупречной хозяйкой для своего отца, которая хотела мужа.
– Не уверен, но мне кажется, что это ты все разрушила.
– Нет, не я, Джек. Проблемы начались, когда мы стали воспринимать самих себя слишком серьезно. И весь остальной мир – вслед за нами.
Казалось, он задумался над этим. Потом он произнес:
– Когда-то мне нравилось заниматься сексом с тобой.
Она побледнела.
– Да?
Муж перекатился на бок.
– Я всегда считал, что не важно, удастся ли заключить очередную сделку, и что происходит на рынке, и каким был мой счет в гольфе, я всегда считал тебя единственной, на кого можно опереться.
– Дело не только в тебе, Джек.
– Но из-за тебя я именно так и решил.
– Да?
– Ну да. Ты была любящей, заботливой женой. А когда ты не заботилась обо мне или о Хлое, то заботилась о Нью-Фоллсе. Как же я мог понять, что это не то, чего ты хотела?
Кэролайн села на кровать, потому что вдруг устала.
– Прости, если я не оправдал твоих ожиданий, – продолжил он. – Если ты предпочтешь Элиз, то я просто уйду. Или позволю тебе просто уйти. Не волнуйся насчет денег. Я позабочусь обо всем.
Джек вынул руку из-под подушки, потянулся к ней, а потом положил руку на ее трусики. Сколько же времени прошло с тех пор, как он вот так касался ее? С тех пор как он вообще ее касался?
– Я думал просить тебя остаться. Но это звучит глупо. Я не смогу смириться с тем, что все мы трое будем жить здесь. Даже четверо, теперь, когда Хлоя снова дома.
– Я бы не хотела этого, Джек. – Несмотря на всю страсть, сумасшедшее желание, которые она питала к Элиз, ей никогда не нравилась идея того, чтобы она жила здесь, в доме, который построил Джек. Так же, как она себе не представляла иной жизни, кроме как жизнь в качестве жены Нью-Фоллса.
– Чего же ты хочешь? – спросил Джек. И внезапно Кэролайн поняла.
– Наверное, я хочу только того, чего хотела всегда. Я хочу, чтобы ты любил меня. Касался меня, действительно касался меня. Чтобы занимался со мной любовью и чтобы это длилось всегда. Чтобы ты прекратил вести себя как целеустремленный эгоцентрист и обратил на меня внимание как на женщину. Которой нравится, когда ее обнимают. Которой хотя бы иногда нужно немного нежности.
Он мог бы высмеять ее за это, за то, что Кэролайн Мичем хочет нежности. Мог бы, но не стал.
– Я хочу, чтобы мы попытались снова. Я хочу забыть об Элиз. Я хочу, чтобы ты тоже о ней забыл. – До этого момента она и не понимала, что именно этого ей так хотелось.
С минуту муж озадаченно смотрел на нее.
