Робин механически собирала со стола посуду, размышляя, какой должна быть женщина Люка. Конечно, это совсем не ее дело, просто интересно было бы попробовать представить себе ее. Наверное, у нее просто ангельское терпение, если она способна выносить постоянные и неожиданные перепады его настроения. А может, именно поэтому она не живет в этом доме постоянно, а наезжает изредка, как солдат, который, отдохнув в тылу, затем вновь выходит на линию огня.
— Не поделитесь со мной шуткой, тогда мы посмеемся вместе.
Он снова, уже не в первый раз, застал ее врасплох. Робин так загадочно улыбалась своим мыслям, что это вызвало раздражение закончившего разговор Люка. Все–таки у него отвратительная манера подкрадываться неслышной кошачьей походкой и неожиданно возникать из–за спины. Как сейчас, например.
— Никаких шуток, — ответила она, незаметно отодвигаясь от него подальше. — Я просто блуждала мыслями очень далеко отсюда, чтобы не мешать вам наслаждаться беседой.
— Как это мило, — саркастически произнес Люк.
— Я тоже так думаю, — отрезала она, делая вид, что не замечает издевки.
— У нас будет что–нибудь на десерт?
— Да. Через десять минут.
— Отлично. Мне как раз нужно кое–что сделать.
Он резко повернулся и вышел из кухни.
Робин снова принялась за готовку. Простые, привычные действия успокаивали ее, и, пока руки занимались знакомой до мелочей работой, можно было спокойно думать о чем угодно.
Этот телефонный звонок пришелся очень кстати, пусть звонившая оказалась не Дотти. Он не только дал Робин пищу для размышлений, но и избавил ее и Люка от необходимости продолжать ставший тягостным разговор.
Робин решила из осторожности впредь не заговаривать ни на какие темы, способные вызвать новый взрыв раздражения у Люка. Проблема была лишь в том, что она понятия не имела, какие именно темы могут его вызвать.
Робин выложила в вазочки печенье и начала заливать его приготовленным кремом, когда телефон снова зазвонил. Десять звонков. Пауза. Снова звонки. Значит, это кто–то из членов семьи.
Или еще одна подружка Люка, добавила Робин про себя.
Телефон все звонил и звонил. Где бы ни был хозяин дома, он или не слышал звонков, или не мог подойти к телефону. Должна ли она в такой ситуации ответить? Люк придет в ярость, если она сделает это. Но оставить телефон разрываться от звона тоже неправильно. Возможно, кто–то будет очень беспокоиться, думая, что с Люком что–нибудь случилось. Если она просто скажет, что он на минуту вышел…
— Оставьте это!
Резкий окрик заставил Робин отдернуть руку от аппарата, словно тот был из раскаленного металла. Люк вошел в кухню так стремительно, что Робин едва успела убраться с его пути.
Просто смешно, сказала она себе, пока Люк слушал, что ему говорит голос в трубке. Она всего лишь хотела ответить на телефонный звонок, а он набросился на нее так, словно она рылась в его личных бумагах! Но, судя по выражению бешенства на лице Люка, по его мнению, это было одно и то же. И здесь какие–то секреты! Нет, она просто не может больше оставаться под одной крышей с этим…
— Дотти хочет поговорить с вами.
Робин с укором посмотрела на Люка. Звонила Дотти и хотела поговорить с ней, Робин, так что, если бы она и взяла трубку первой, ничего страшного не произошло бы.
Глубоко вдохнув и выдохнув, чтобы успокоиться, она поднесла трубку к уху и бодро приветствовала Дотти.
— Как здорово, что ты все–таки решилась! — В голосе подруги звучало столько искренней радости, что Робин стало неловко. — Как тебе нравится «Медвежий угол»?
— Очень интересно, — пробормотала Робин, не желая высказывать все, что думает, в присутствии Люка.
Дотти счастливо рассмеялась.
— Я бы спросила еще, как тебе нравится Люк, но подозреваю, что получу точно такой же ответ!
— Думаю, ты права, — ответила Робин, покосившись на Люка.
— Он по–прежнему строит из себя неандертальца? — поинтересовалась Дотти. — Знаешь, он обещал мне следить за своими манерами…
— Твой брат ведет себя вполне достойно, — заверила ее Робин. — И он очень любезен со мной.
По крайней мере, иногда вспоминает, что должен быть вежливым, — так было бы точнее, но Робин не хотела расстраивать подругу, жалуясь на ее брата, да еще в его присутствии. Возможно, потом, когда Дотти наконец приедет, они вместе посмеются над всей этой историей… Если Дотти приедет.
— Послушай, мне действительно ужасно жалко, что приходится задержаться здесь. — Дотти словно услышала мысли Робин. — Но я уже заказала билет на самолет. Прилечу из Дублина прямо в Руан и послезавтра утром буду у вас. Надеюсь, вы с Люком сможете до тех пор обойтись без меня?
Дотти рассмеялась и повесила трубку.
Смогут ли они с Люком? По крайней мере, она, Робин, постарается. Но мгновенный взгляд на мрачное лицо Люка сказал ей, что это будет очень и очень нелегко.
— Ваша мама никогда не говорила вам, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок? — спросил Люк с лукавой искоркой в глазах, отодвигая пустую вазочку из–под десерта, который Робин подала ему всего несколько минут назад.
Она поспешила отвлечь его десертом сразу же, как только повесила трубку, чтобы избежать необходимости обсуждать свой разговор с Дотти. Она вовсе не собиралась делиться с Люком своими мыслями на эту тему, хотя, судя по его заинтересованному взгляду, он был бы не прочь их узнать.
Робин взяла со стола бокал и отпила еще вина. Весь последний год она не прикасалась к спиртному, да и раньше пила вино лишь изредка, в компании, чтобы расслабиться и стать общительнее. Но здесь ее общительность никому не нужна, и меньше всего ей самой.
Зачем тогда, спрашивается, она попросила его поставить на стол вино?
Может быть, потому, что после нескольких месяцев почти полной изоляции ей хотелось хотя бы иллюзии нормальной человеческой жизни? Удовольствия сидеть за столом вместе с другим человеком, болтая о разных пустяках и попивая вино? Возможно. Но и сидящему напротив нее мужчине должно было хотеться того же самого. Робин уже достаточно знала о нем, чтобы понять: образ жизни Люка весьма далек от нормального, хотя, похоже, отшельничество ничуть не тяготит его, более того, он в отличие от Робин наслаждается им.
— Моя мама, конечно, говорила мне нечто подобное, — наконец ответила она на вопрос Люка. — Но знаете, для того чтобы это стало правдой, у мужчины должен быть не только желудок, но и сердце.
Веселость сбежала с лица Люка, а губы скривились в знакомой безрадостной усмешке.
— Насколько я понимаю, вы намекаете, что применительно ко мне эта мудрость не работает, потому что у меня нет сердца.
Робин вздохнула.
— Я ни на что не намекаю. Я просто ответила на ваш вопрос. Прошу прощения, если допустила бестактность.
— Нет, — помолчав, ответил Люк, — это я прошу у вас прощения. Я так давно довольствуюсь компанией одного Гарма, что почти забыл, что это значит — жить рядом с другими людьми. Мое общество вам в тягость, не так ли?
— Не очень, — с облегчением отозвалась Робин. — И я даже в чем–то могу вас понять. Если бы ситуация повернулась наоборот и в мою частную жизнь вторгся совершенно незнакомый человек, я бы тоже не слишком обрадовалась.
Впрочем, даже в страшном сне Робин не могла вообразить ситуации, в которой Люк постучался бы в ее дверь с просьбой предоставить ему ночлег.
— Это не совсем верно, — возразил Люк. — Я был предупрежден о вашем приезде.
— О нашем приезде, — поправила его Робин. — Вы ожидали, что Дотти тоже будет здесь и позаботится
