Дотти знала Теренса уже достаточно давно, когда познакомила его с Робин, и та поначалу опасалась, что подруга может принять в штыки их быстро разгоревшийся роман. И каждый раз Теренс, смеясь, уверял ее, что отношения между ним и Дотти никогда не были более чем дружескими, так что у той нет никаких оснований предъявлять на него какие–либо права. Так что Робин и понятия не имела, насколько сильно подруга была привязана к Теренсу.
Дотти, казалось, чувствовала себя неловко. Она ёрзала на стуле и покусывала нижнюю губу.
— Честно говоря, мне давно хотелось кое–что сказать тебе, — начала она. — Это по поводу Теренса…
Меньше всего Робин сейчас была настроена услышать какую–нибудь ошеломляющую новость из уст Дотти. Например, что ее муж и ее подруга когда–то были любовниками. Хватит с нее на сегодня и того потрясения, которое она пережила в объятиях Люка.
— Дело в том, — вздохнула Дотти, — что я чувствую себя виноватой перед тобой. — Она бросила на Робин полный раскаяния взгляд из–под густых ресниц. — Хотя, может быть, сейчас не самое лучшее время, чтобы говорить об этом…
— Виноватой? — переспросила Робин не для того, чтобы поддержать разговор, а скорее для того, чтобы оттянуть момент, когда ей придется услышать неприятное известие.
— Привет, Гарм! — с видимым облегчением воскликнула Дотти, обнимая ворвавшегося в кухню пса, который бросился лизать ей щеки с таким энтузиазмом, что чуть не опрокинул на пол вместе со стулом.
Робин прекрасно понимала, что вслед за собакой непременно появится и ее хозяин, так что, что бы ни хотела сообщить ей Дотти, это будет сказано не сейчас.
Действительно, Люк не замедлил войти в кухню. Скользнув взглядом по стоящей у плиты Робин, он обратил все внимание на сестру, обнимающуюся с собакой. Короткого «на место, Гарм!» было достаточно, чтобы огромный зверь оставил Дотти и послушно устроился в углу, поглядывая на людей своими красноватыми глазами.
— Хорошо бы все мужчины были такими послушными! — лукаво воскликнула Дотти.
— Милая сестренка, — скорчил гримасу Люк, — большинство из нас в соответствующих обстоятельствах именно такими и являются.
— Ха! — фыркнула Дотти. — Могу себе представить эти обстоятельства!
— А вы, Робин, — неожиданно обратился к ней Люк, — вы можете их себе представить?
Конечно, Робин могла сделать это не хуже, чем Дотти! Но в голосе Люка звучал явный намек на известные только им двоим обстоятельства, так что Робин решила не поддаваться на провокацию. Она подумала, что, если Люк и дальше будет вести себя подобным образом, Дотти непременно что–то заподозрит.
— Блинчики вот–вот будут готовы, — сказала она вместо ответа. — Пора накрывать на стол.
— На сколько человек? — Темные глаза Люка открыто смеялись над ее попытками остаться в стороне.
— На двоих, — холодно ответила Робин.
— Пожалуйста, Робин, присоединяйся к нам, — попросила Дотти. — Устроим что–то вроде тех полночных ужинов, которые бывали у нас в колледже, помнишь? — Взгляд Дотти затуманился от воспоминаний детства. — Мы зажигали свечку в спальне и накрывали угощение газетами, чтобы успеть замести следы, если вдруг появится мисс Даррелл, — пояснила она, обращаясь к Люку.
— Да, Робин, присоединяйтесь к нам, — подхватил тот. — Ради этого я готов даже сыграть роль вашего школьного пугала, мисс Как–Ее–Там. Ну–ка, покажите мне ваше домашнее задание! — прорычал он.
Дотти смешно наморщила нос.
— Можно подумать, ты всю жизнь был паинькой. Я–то видела те слезные письма, которые присылали родителям твои учителя!
В этот момент Робин поставила на стол блюдо, полное золотистых блинчиков, и кувшин с кленовым сиропом.
— Впрочем, поговорим о школе в другой раз, — быстро сказала Дотти. — Я умру, если немедленно не попробую этого. — И тут же положила себе большую порцию, которую щедро полила сиропом. — А ты почему не ешь? — с набитым ртом спросила она брата.
— Жду, пока Робин начнет, — спокойно ответил он.
Робин все еще возилась у плиты, чтобы покончить с оставшимся тестом. Теперь она вдвойне ждала неприятностей. Сначала Дотти с ее тягостной — Робин была твердо уверена в этом — исповедью по поводу Теренса, которая, раз уж первое слово было произнесено, рано или поздно будет закончена. И вдобавок Люк с его намерением вскоре продолжить беседу об их взаимоотношениях. Робин уже поняла, что он не терпит, когда ему противоречат. Но именно это она и сделала, отказавшись разговаривать с ним на данную тему.
— До чего же вкусно! — воскликнула Дотти, мгновенно опустошив тарелку и потянувшись за добавкой. — Эти блинчики — достойное вознаграждение за каждую минуту моего сегодняшнего кошмарного пути из Дублина сюда. Что же ты не попробуешь, Люк? — укорила она брата. — Это просто божественно!
— Мне уже довелось пробовать стряпню Робин, — объяснил Люк. — И поверь, я отдал ей должное.
— Ты заставлял ее кормить тебя? — возмутилась Дотти.
— Ну да, — кивнул он. — Все равно ей больше нечем было заняться.
— Люк, — начала Дотти, — ты меня поражаешь…
— Твой брат совершенно прав, Дотти, — вступилась за него Робин. — Я рада, что сумела быть полезной.
Люк незаметно подмигнул ей. Она в ответ одарила его ледяным взглядом и, выложив на блюдо последнюю порцию угощения, села наконец к столу.
— Не очень–то вы спешили с этими блинчиками, — заметил Люк, принимаясь за еду.
— Люк! — укоризненно воскликнула Дотти, явно шокированная его поведением. — Ты не можешь так разговаривать с Робин!
— Как видишь, могу, — невозмутимо ответил он.
— Но это же…
— Ничего страшного, Дотти, — спокойно сказала Робин, кладя себе на тарелку один блинчик, просто чтобы показать, что ужинает вместе со всеми. — Я не обращаю внимания.
— И напрасно! — заявила Дотти, все еще продолжая возмущенно смотреть на брата.
— Робин же сказала, что не придает этому значения, — ответил ей Люк. — Не понимаю, почему ты так суетишься. И кстати, — издевательски добавил он, — она готовит куда лучше тебя.
— Разумеется, — ничуть не обидевшись, отозвалась Дотти. — Я уже сотню раз говорила, что Робин нужно было бы завести свой ресторан вместо того, чтобы писать статьи, хотя ей и хорошо платят за них.
Рука Люка застыла на полпути ко рту. Он медленно положил вилку и нахмурился.
— За какие это статьи платят Робин? — негромко, но внятно спросил он.
— За те самые, которые она пишет, ты, неблагодарное чудовище, — не успокаивалась Дотти.
— Повтори мне еще раз, если я чего–то не понял, — в голосе Люка зазвучали опасные нотки. — Робин… пишет… статьи?
— Только не говори мне, что не знал этого! — замахала руками Дотти, не замечая неладного. — Ты же читаешь «Мир искусства»!
Люк поднял на Робин взгляд, не сулящий той ничего хорошего.
— Вы сказали, ваше имя — Робин Пауэр! — обвиняющим тоном произнес он.
— Я… — Робин была в полной растерянности. Похоже, она снова сделала что–то не так.
— Ну конечно же! — поспешила объяснить Дотти. — Но для журнала она пишет под своей девичьей фамилией. «Галерея Робин Уайт», обзор современного искусства. По одной статье в каждом номере, ты не мог не заметить!
На лице Люка появилось выражение нескрываемого отвращения. Он резким движением отодвинул тарелку и встал из–за стола.
— Прошу прощения, дамы, но я вынужден вас покинуть, — объявил он и, не дожидаясь ответа, вышел, успев окинуть Робин еще одним взглядом, исполненным глубочайшего презрения.
