— Пард мертв? — Флорес удивленно расширила глаза.
— Я лучше потом расскажу тебе всю историю, но сейчас это будет лишним, — сказал ее брат. — Что с марчегом Ласцларом?
— Он не был с солдатами, — с печальным видом заявила Флорес. — Он ждал в своем лагере. Если чуда не произошло, тогда ему точно удалось уйти.
— Главное, его войско разбито. Все остальное решится позже.
— Я пойду в лагерь, — сказала Флорес, словно неожиданно вспомнила о чем-то важном. — Я хочу… посмотреть, что там с Тамаром.
Не дожидаясь ответа, женщина побежала прочь.
Некоторые огни были погашены в диком бегстве врага, другие затоптаные бесчисленным множеством ног, так что теперь поле боя освещалось очень слабо. Повсюду лежали раненые и погибшие. Несколько лошадей бесцельно ходили между трупами и шарахались при виде троллей. Керр заметил, что возбуждение от борьбы, кровожадность и гнев уже улеглись у него внутри, и он снова спокойно прислушивался к далекому, но отчетливому биению сердца.
— Все же удивительно, какой эффект могут оказать две-три дюжины троллей, — сказала спутница Стена. — По крайней мере, когда они возникают из-под земли прямо позади армии.
— Ночное нападение таких огромных монстров может напугать даже самых сильных воинов, — ответил воин.
— Мы победили, потому что мы тролли и потому что мы сильные. Мы не боялись, — гордо заявил Керр, и Стен согласно кивнул.
— Ионна мертва. Я не знаю, как это воспринимать, — неожиданно сказала Висиния.
— Я знаю, что ты чувствуешь, — просто сказал ее спутник. — В данный момент как будто ничего. Просто произошло слишком много. Моя душа тоже больше не может ничего воспринимать, ни хороших, ни плохих новостей.
«Слишком много. Точно как в тот момент, когда я принял в себя дреег. Я знаю, как это происходит, когда в тебе больше нет места для того, что существует», — подумал Керр, но он не знал, как об этом сказать людям. Он заметил, что не может выразить этого словами, и поэтому промолчал, когда увидел и унюхал, что люди уже горевали о своих утратах.
— Давайте найдем место, где мы могли бы отдохнуть, — предложил Стен. — Я смертельно устал. Где этот лагерь, о котором говорила Флорес? Я уверен, что завтра у нас будет еще достаточно времени и возможностей, чтобы поломать над всем этим голову.
Они вместе последовали за солдатами влахак, которые все вместе медленно покидали поле боя. Керр все еще видел удивленные лица усталых воинов. Он услышал, как они шептали имена Стена и Висинии, как передавали их от одного к другому, пока все не услышали их. Он видел и чувствовал боязливые, восхищенные, недоверчивые взгляды, которые были обращены на него и его племя.
Неожиданно наверху холма появился Турк в сопровождении минимум дюжины других троллей. У многих из них были царапины и порезы на коже, оставленные острым металлом, но Керр сразу понял, что ни одна из ран не была по-настоящему опасной для тролля. Когда тролли увидели группу вокруг Керра, то подошли к нему.
— Бросить это животное вместе со всадником было хорошей идеей, — как раз говорил Зек предводителю, и тот громко рассмеялся.
— Да, люди боятся нас гораздо больше, чем серяки! — ответил тот, оскалив зубы.
Тролли медленно встали вокруг Керра.
— Что будем делать теперь? — спросил Турк.
Юный тролль с удивлением обнаружил, что теперь, когда битва прошла, его племя ожидало решения именно от него. Он глубоко вдохнул.
— Я хочу как можно скорее вернуться под землю, — решил он, так как чувствовал себя нехорошо под взглядами такого большого количества людей. — Мы можем вернуться следующей ночью, если нужно.
Среди троллей раздалось согласное бурчание. Все хотели вернуться обратно в недра земли. Затем Керр повернулся к людям:
— Вы здесь в безопасности?
— Да. Спасибо, Керр, — с улыбкой ответила Висиния.
Стен вышел вперед и положил юному троллю руку на плечо.
— Доброго тебе пути, Керр. И спасибо за все.
— Вы — хареег, — просто ответил Керр, отвернулся и ушел в темноту ночи, бесконечность которой манила его.
61
За ночь выпал снег, прогнав вечный дождь. Это было верным признаком того, что осень наконец закончилась и уступила место зиме. Теперь всю землю и горы накрыло тяжелое белое покрывало, отчего земля казалась какой-то чужой.
«Это я сама себе напридумывала, — подумала Флорес, с трудом прокладывая себе узенькую тропку через двор крепости Камень Ворона. — Если бы я поспала немного подольше, то кто-то другой встал бы раньше меня, и я сейчас шла бы по готовой дорожке». Но она знала, что Тамар, как всегда, плохо спал, и поэтому почти каждое утро вставала самой первой в крепости Дабран и шла проведывать раненого масрида.
После битвы у Стариг Яцека влахаки и масриды хотели перейти в безопасное место еще до наступления зимы, и поэтому большинство воинов вернулись в свои родные места. Так как до Дабрана путь был недалекий, Стен предложил некоторых, раненых, которых еще нельзя было перевозить, пока разместить в замке Камень Ворона, в то время как большую часть раненых переправили в Дезу. Поэтому одна из пристроек превратилась в большую лечебницу, а в замке царила суматоха по поводу обеспечения и кормления такого большого количества нежданых гостей.
«Но устраивать беспорядок и суматоху не так уж непривычно для моего брата. И снег вообще даже хорошо для нас; ведь тогда, возможно, он закроет некоторые раны, которые были нанесены нашей земле», — размышляла Флорес, открывая на западной стороне двора дверь в низкое здание. Навстречу ей пахнуло облако теплого воздуха. Чаши с огнем и камин заботились о том, чтобы это пристанище не остывало и ночью. Влахака пересекла комнату, прошла мимо временных спальных мест, мимо ниш, разделенных простынями, мимо стонущих и спящих мужчин и женщин, которые залечивали здесь свои ранения.
Тамар благодаря своему положению, естественно, пользовался привилегией размещения отдельно ото всех, но от предложения разместить его в крепости категорически отказался.
— И как это будет выглядеть? — пошутил он. — Все мои люди здесь, а в это время я буду в крепости наслаждаться заботой своей любимой? Мои воины подумают, что я притворяюсь раненым, чтобы устроить себе сладкую жизнь.
Он не упомянул о том обстоятельстве, что никто не должен узнать о том, что он был ее возлюбленным, но Флорес тоже знала, что это решение было самым лучшим.
— Доброе утро, марчег Бекезар, — преувеличенно громко и весело сказала она, когда дошла до комнатки Тамара, а потом опустила за собой занавеску, которая закрывала дверь.
Масрид лежал на узкой кровати, которая заполняла собой почти все пространство от стены до стены, и криво усмехнулся, когда юная воительница вошла в комнатку. Тазик с водой для умывания на подставке и низкий табурет — вот и все, что здесь было. Флорес опустилась на табурет и взяла руку любимого.
— Доброе утро, Тамар, — повторила она гораздо тише и только для его ушей.
«В последние дни он стал выглядеть гораздо лучше, — подумала она. — Больше не похож на живой труп, которым мы его сюда принесли».
Тугая повязка стягивала грудь масрида, и когда он приподнялся и попытался сесть ровно, его бледное лицо скривилось от боли. Поломанные ребра заживали хорошо, но им нужно было время; по крайней мере, так сказала Ливиан.
