— Не валяй дурака, — сказал Артур. — Здание под наблюдением полиции, на всех дверях теперь засовы, а то и железные прутья. Ключи нам теперь не помогут.
— Не важно. Я хочу, чтобы вы устроили еще одну кражу. Мне нужны книги и избирательная урна из сейфа…
— Я слышал, что Декстеру не повезло, — вмешался Ласситер. — Говорят, он ограбил кассу. — «Ох, и хитер же хозяин, — подумал он, — ведь к этому он все время и гнул».
— Да, и вдобавок потерял должность на последних профсоюзных выборах. Урна и профсоюзные книги лежат в сейфе. Я хочу, чтобы вы мне их оттуда добыли. Я хочу, чтобы вы это сделали сегодня ночью.
— Рискованное дело, — сказал Ласситер, покручивая нафабренные кончики усов.
— Мне нужно заполучить эту избирательную урну, тогда им придется снова проводить выборы. Декстер говорит, что сумеет подтасовать результаты. Добудьте мне книги, а Декстер их сожжет и подменит другими. Я дам ему денег, чтобы все было проделано без сучка, без задоринки. А рискованное это дело или нет — меня не касается.
— Хорошо тебе говорить, — проворчал Артур Уэст, — а рисковать-то придется нам, вот в чем беда.
— Я вам хорошо заплачу. А если кто и попадется, я его выручу, как и раньше выручал людей.
— А почему ты сам этим не займешься? — ехидно спросил Артур. Он сидел сгорбившись, поглаживая седые усы. Ласситер, молча глядевший на братьев, беспокойно ерзал на стуле, скрипевшем под тяжестью его грузного тела.
— Зачем мне это делать, когда я могу нанять людей?
— Все-таки, почему бы тебе не выкрасть урну самому, раз это нужно для твоей же выгоды? Ведь Декстеру хочешь помочь ты, а не я. Может, ты боишься?
— Я не боюсь никого и ничего на свете!
— Ну ясно, человек, который собирался ехать на войну и стать героем, ничего не должен бояться. Так, может, ты сам пойдешь туда сегодня ночью, только чтоб доказать, что ты не боишься?
Издевка, звучавшая в словах брата, задела Джона Уэста за живое. Глаза его сузились, а губы сжались, словно он еле удерживался от искушения плюнуть Артуру в лицо.
Ласситер не сводил глаз с Джона. Он и представить себе не мог, чтобы кто-нибудь, даже Арти, посмел так разговаривать со всемогущим Джеком Уэстом, и был совершенно потрясен, когда тот ответил:
— Что ж, ладно, пойду и я с вами. Я никогда не требую от других того, чего не могу сделать сам.
Шесть часов спустя большой неуклюжий автомобиль, громыхая, проехал в направлении мельбурнского Дома профсоюзов. Автомобиль принадлежал Пройдохе Тэннеру, за рулем сидел он сам, а рядом с ним — Артур Уэст. На заднем сиденье, тесно прижавшись друг к другу, кое-как поместились Ричард Брэдли, Сэм Вуд (который вместе с Брэдли в 1902 году пытался бежать из Пентриджской тюрьмы) и Боров. Воротники пальто у всех были подняты, шляпы надвинуты на глаза, а нижняя часть лица обвязана носовым платком.
— Сейф открыть легко, — сказал Вуд. — Мы подложим под него бумаг и всяких книжонок, а потом стукнем что есть силы. Все равно что детскую копилку открыть. — Маленький, суетливый Вуд явно волновался.
— Не забудьте выгрести из сейфа все, что там есть, — сказал Арти, оборачиваясь назад. — Не только деньги, но и книги и урну. Все тащите.
— А зачем? — хрипло спросил Боров. — Подделывать их, что ли, будут?
— Не твое дело, — резко оборвал его Тэннер. — Сказано тебе: делай что велят и молчи. Много будешь знать — скоро состаришься.
Боров замолчал. В мельбурнском преступном мире слово Тэннера считалось законом. И тут не было ничего удивительного. Тэннер вошел в силу благодаря тайной поддержке Джона Уэста и собственной хитрости, коварству и дерзости. Он управлял крупнейшим в Мельбурне игорным притоном, держал в подчинении большую шайку взломщиков, карманников и убийц. Свое положение главаря он сохранял тремя способами: тщательно выполнял все поручения, которые Джон Уэст давал ему через Арти, подкупал шпиков и полицейских и, тайно от своих покровителей, сам состоял полицейским шпиком; он, не колеблясь, засадил бы любого из своей шайки в тюрьму, лишь бы спасти собственную шкуру. Все это не искупалось в нем ни одной хорошей чертой — он не знал, что такое угрызения совести. Это был лжец и хвастун, а если сила оказывалась на его стороне — и хладнокровный убийца. Был в его прошлом подвиг, которым он чрезвычайно гордился: пять лет назад, когда он подвизался вместе с Боровом, он сначала вырыл могилу для своей жертвы, а потом убил лавочника, чтобы стащить из его кассы несколько сот фунтов.
Тэннер скрепя сердце терпел Артура Уэста. Ничего не поделаешь: Артур добывал у Джона Уэста деньги, если кому-нибудь из шайки надо было срочно скрыться; Артур приносил от Джона Уэста деньги на судебные издержки. Правда, у Артура в голове не все в порядке, но это у всех, кто отведал плетей; зато Артур — брат Джона Уэста, его телохранитель и посредник.
— Помни, что я сказал, Дик, — немного погодя заговорил Артур Уэст. — Если проберешься внутрь благополучно, вылезай в то же окно, куда и влезал, на Лигон-стрит. Мы тебя будем ждать. Если влипнешь — беги куда хочешь, только поживее. Другая машина будет ждать на Виктория-стрит — выходи туда, если это окажется ближе всего. Постовой будет теперь настороже.
— Если он вздумает сегодня сунуть нос в Дом профсоюзов, — сказал Дик Брэдли, — то ему не жить.
— Все равно… в случае тревоги беги к другой машине, на Виктория-стрит, если выход на Лигон-стрит будет отрезан.
— А кто в другой машине? — спросил Вуд.
— Рон Ласситер и… — начал было Артур Уэст.
— Сказано, ни о чем не спрашивать! — рявкнул Тэннер. Еще как-то давно Фрэнк Лэмменс передал ему распоряжение своего хозяина о том, что ни один человек, кроме него и Артура, не должен знать, что он работает на Джона Уэста. Тэннер был крайне удивлен, узнав, что Джон Уэст сам примет участие в ночной экспедиции, и догадался, что присутствие этого человека во второй машине нужно держать в строгой тайне.
— Приказ получили, инструменты, оружие и маски тоже. Всё. Ступайте делайте свое дело, и никаких разговоров.
Автомобиль выехал на окраину темного, затихшего города и приблизился к Дому профсоюзов. Стояла ясная, прохладная ночь. Луны не было, на небе искрились бесчисленные звезды.
Следом за машиной Тэннера, ярдах в двухстах от нее, двигалась другая, принадлежавшая союзу строительных рабочих; ею правил Рон Ласситер. Джон Уэст сидел рядом с ним на переднем сиденье. Ласситер, в своем неизменном котелке, нервно затягивался сигаретой; его массивное туловище еле поместилось между спинкой сиденья и рулевой баранкой. Всю дорогу они молчали.
Джон Уэст надвинул свою широкополую шляпу на самые глаза. Нервы у него были напряжены до предела. Он проклинал себя за то, что принял вызов брата. Он сделал ошибку; надо было твердо держаться своего правила — действовать только через посредство нескольких человек, чтобы его отделяло от опасности несколько промежуточных ступеней. Риск был необходим для завоевания и сохранения власти, но ведь он всегда и платил другим за то, что они рисковали. А сейчас он почему-то сам принимает участие в рискованном, дерзком ограблении. Если что-нибудь случится, все его надежды на сказочную власть рухнут, и сам он, несмотря на все свои связи, может кончить тюрьмой.
Почему он согласился ехать? Только ли из-за насмешек Арти? Или причиной этому война? Война меняет жизнь, меняет людей. Может быть, недолговечные мечты о славе в Галлиполи вселили в него храбрость и тягу к приключениям?
— Знаете, Джек, — сказал Ласситер, прерывая ход его мыслей, — напрасно мы с вами поехали. Мало ли что может случиться, дело рискованное, и нам тут незачем торчать.
— Я сказал, что поеду, и поехал, — услышал Джон свой голос. — Ничего, обойдется. Мне даже жаль, что нельзя устраивать такие штуки почаще.
Спокойный тон Джона Уэста никак не соответствовал его настроению. Когда-то, в те тревожные дни
