электронное сообщение.
Филипп. Просит о встрече.
Гай вздохнул. У него было такое чувство, что все это кончится разговором с его менеджером в банке. Хотя, если Филипп действительно хочет уйти из компании, удерживать его некрасиво. Но электронные письма ненадежны, особенно если касаются серьезного дела. Гай снял телефонную трубку и набрал номер.
— Это Гай. Я приеду в Грас сегодня во второй половине дня. Хочешь встретиться со мной в офисе?
— В два часа в твоем кабинете, — предложил Филипп.
— Хорошо, — согласился Гай и повесил трубку.
И пошел искать Эмбер. Она читала какой-то журнал и одновременно писала кому-то из своих друзей.
— Я должен вернуться в Грас, — сообщил Гай.
— Какие-то проблемы?
— Нет, — солгал он.
Она сжала его руку:
— Я не слежу за тобой, но у тебя напряженный вид.
— Просто надо кое в чем разобраться.
— Речь идет о твоих новых ароматах? — Она прикусила язычок. — Извини. Я знаю, я не должна была спрашивать. Но мои губы опережают разум.
Он поцеловал ее:
— Это красивые губы.
— Спасибо. — Эмбер помолчала. — Если ты возвращаешься в Грас, значит, мы расстаемся? — Это было бы самое разумное, особенно сейчас, когда в его жизни вот-вот наступит хаос. А втягивать ее в этот хаос нехорошо. — Можно, я буду тебе писать? — спросила она.
Он моргнул:
— Писать?
— То, что ты говорил о личном аромате. Я думала об этом, и у меня возникли кое-какие идеи.
— Почему бы тебе не поделиться ими со мной по дороге в Грас? — Слова вырвались у него прежде, чем он смог их остановить.
— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой в Грас?
«Скажи ей „нет“. Скажи, что передумал». Но губы не слушались.
— Конечно, если ты хочешь поехать.
— Я бы поехала с удовольствием. Я никогда не была в Грасе, этой мировой столице парфюмерии.
Теперь поздно отступать. Да он и не хочет отступать. Он не готов с ней расстаться.
Эмбер собралась быстро, и они, вернув ее машину, взятую напрокат, отправились в Грас.
— Я думала о том, что ты говорил о личном аромате, — сказала Эмбер. — Это гениальная идея. Я смотрю на нее с точки зрения приемов. Много приемов было устроено ради рекламы драгоценностей. Так почему бы не сделать то же с духами? Можно было бы устроить большой званый вечер, чтобы пробудить больший интерес к этой идее.
— Нет!
— Почему нет? — И тут же она поняла: из гордости. — Слушай, я знаю, что ты — мастер-парфюмер и никому не позволишь вмешиваться в создание ароматов. Но если ты получаешь заказ и у тебя есть время, чтобы поучить, ну, например, людей в салоне красоты, парфюмерный прием будет очень кстати. Разве не так?
— Я не рекламирую свою продукцию. Клиенты сами рекомендуют ее друг другу. К тому же она будет продаваться только в Грасе.
— Гай, рекомендации клиентов — это хорошо, но как все узнают о новых духах? Прочитают в Интернете или в журнале?
— То есть надо иметь дело с назойливыми журналистами? Благодарю покорно.
— Они не все назойливые. Некоторые досаждают ужасно, это верно, но некоторые милы. У Элли наверняка сохранились связи с тех пор, как она работала в агентстве. И у меня тоже есть связи. Я могу помочь.
— Я работаю не так, — ответил Гай. — Вчера я решил, что у тебя есть интересные идеи насчет упаковки, и я бы с удовольствием их обсудил. Но никак не рекламу в прессе.
— Гай, у тебя проблемы с прессой?
«Проблемы с прессой? Ха!»
Он шумно выдохнул:
— Ты же знаешь, что я был женат на Вере. Репортеры здорово нам досаждали.
— Издержки профессии, Гай. Будь реалистом. Если ты — восходящая звезда в мире бизнеса и женат на звезде моды, газеты, естественно, стремятся писать о тебе разные сказки. Это романтично, а публика любит романтику. Тираж издания повышается.
— Дело было не в этом.
— А в чем?
— Сказки — это сказки. А то была реальная жизнь, и в ней все пошло наперекосяк. А журналисты хотели сидеть в первом ряду, когда наш брак разваливался.
Эмбер нахмурилась:
— И твой агент по связям с прессой не вмешался?
— У меня нет агента по связям с прессой.
— Ну, Вера была чем-то вроде этого. То есть я хочу сказать, публика думает, что, если ты сам — не мастер пиара, тебе нужен кто-то, кто представил бы тебя в нужном свете.
Раньше это ему никогда не приходило в голову.
— Ты хочешь сказать, что она отделывалась от них, напуская их на меня?
— Откуда мне знать? Я не знакома с Верой, не знаю, что произошло между вами. И я не хотела лезть в твою жизнь…
Гай вздохнул:
— Я знаю. Слушай, если я расскажу тебе, ты, возможно, поймешь, почему я не хочу иметь дела с прессой, и перестанешь меня уговаривать. — Минуту он молчал, обуреваемый воспоминаниями. — Нам с Верой не надо было вступать в брак с самого начала. По крайней мере, она не должна была бросать работу.
— Она бросила работу, чтобы быть с тобой?
— Мне кажется, она думала, что я буду заниматься парфюмерией часа два в день, а потом возвращаться домой, к ней.
— Значит, она не очень хорошо тебя знала, — сказала Эмбер. — Или не понимала, как ты работаешь. Но почему бы ей было не создать, скажем, свою косметику под твои ароматы?
Он пожал плечами:
— Ей это было не нужно. Возможно, все было бы хорошо, если бы мы жили в Париже, где у нее есть друзья. Или в Ницце, или в Каннах, где ее окружали бы люди ее уровня. Ей очень не нравилось быть одной. — Он криво усмехнулся. — Когда я был на работе, она доводила меня до отчаяния: звонила каждые пять минут. Не потому, что хотела сказать что-то важное, а просто от скуки. Ей нужно было постоянно перед кем-то красоваться.
— Ты обвинял в этом и меня, — с обидой в голосе сказала Эмбер.
— Ты не такая, как она. Ну, не часто бываешь такой, — заметил Гай. — Это была не ее вина. Она хотела внимания больше, чем я мог ей дать. А я не понял ее. Ей всегда надо было быть знаменитостью. Она тосковала по прежней жизни. А я думал, что она горда и капризна, и сделал самое худшее из того, что можно было сделать: заперся в лаборатории в поисках тишины и покоя. Она решила, что я ее игнорирую. А я просто хотел избежать ссор с ней.
— И чтобы она перестала бросаться разными предметами? — На его лице отразилось удивление, и она
