тратах.
Зато большой дворец будет строиться ещё дюжину лет, не меньше, и потребует огромных затрат. Кошелёчку придётся поработать. Помнится, однажды, когда понадобилось быстро оплатить очень крупный заказ, золото лилось из него потоком, так что он устал его держать. Увы, кошелёк рождал монеты только в том случае, когда его касалась рука хозяина.
За эти годы Антор привык к кошельку, но редко задумывался о том, откуда он взялся и как устроен. Когда к нему приходило желание поразмыслить на эту тему, у него начинала болеть голова. В конце концов он мудро рассудил, что действительность надо принимать как она есть, не стараясь заглянуть слишком глубоко. Зато он знал, как с ним обращаться, и неплохо изучил его повадки.
Кошелёк был в чём-то похож на живое существо — вроде домашней лисицы, но смышлёнее. Его невозможно было забыть или потерять: где бы Антор его не оставлял, через некоторое время он обнаруживал его у себя на поясе. У него был свой характер и свои привычки. Для того, чтобы получить деньги, нужно было коснуться, а лучше погладить кошелёк, думая о тратах. Точнее — домин затруднялся это выразить словами — он давал деньги, когда у хозяина было твёрдое намерение купить какую-нибудь вещь или услугу. Давал он денег на покупки примерно столько, сколько вещь могла бы стоить без торга, даже чуть больше необходимого. Попытки экономить и копить деньги кошелёк не одобрял, стараясь впоследствии недодать столько, сколько Антор утаил. Он охотнее и быстрее давал деньги на развлечения и пустые траты, нежели на необходимые выплаты: в этом случае он цедил монеты нарочито медленно. Кошелёк также бдительно следил, не давал ли Антор денег на что-нибудь запрещённое, вроде тех же наук, или на благотворительность. Однажды Антор был вынужден пожертвовать небольшую сумму на благоустройство острова Рей. Кошелёк обиделся и не давал ему золота дюжину дней. Домин чуть не сошёл с ума от беспокойства — и только после того, как он захотел приобрести дорогостоящую герму, красная подкладка снова начала рождать золото… Ещё хуже было, когда он, склонившись на просьбы своего друга Орма, выделил небольшие деньги на поддержку его исследований. Кошелёк закрылся на три дюжины дней. С тех пор Антор стал очень осторожным. Впрочем, теперь к нему больше не обращаются с такими просьбами — всем уже стало известно, что Антор заинтересовался богословием и с некоторых пор стал горячим приверженцем Хингра… Друзья тоже бывали недовольны им, когда ему приходилось отказывать в пустячных деньгах. Впрочем, их недовольство Антор научился гасить дорогими подарками, на что кошелёк соглашался, хотя и не без демонстративных задержек. Несколько раз было и такое, что кошелёк отказывал ему в золоте вообще без всяких видимых причин, и приходилось терпеливо ждать, пока он вернёт владельцу свою милость. Зато строительство и прочая роскошь финансировалась без промедления. Не так давно ему пришло в голову украсить галерею малого дворца (увы, пока ещё не столь роскошную, как галерея дома Сеназы) древними бронзовыми статуями, найденными на гонгурских отмелях — видимо, там когда-то были острова, разрушенные морем. Кошелёк отнёсся к этой идее благосклонно, вылив из себя целую кучу монет. Что ж, заказ Сервину уже сделан. Надо будет, кстати, поинтересоваться, не пришёл ли корабль…
Белка проскакала по яблоневой ветке над его головой, обсыпала мелкими яблочками.
Домин тряхнул головой, освобождаясь от дум, и решил немного растянуть прогулку.
Он вышел на аллею. Освещение изменилось: круглые золотистые фонари топили свой свет в черно- синих деревьях. Эти новые гонгурские светильники стоили непомерно дорого, но Антор Счастливый мог себе позволить и такое. Говорят, старик Сеназа, прослышав об этом, тоже затеял украшение своих парков подобными светильниками. Впрочем, по сведениям Сервина, строительство наверняка затянется — остров переживает не лучшие времена, а старый домин и без того изрядно поиздержался… Зато аллея Антора была уже готова, и можно было днём и ночью наслаждаться переливами цвета: тёмно-зелёный камень перилец подбирался с таким расчётом, чтобы оттенять живую зелень.
Он дошёл до конца. Два последних столбика венчали маленькие гермы из кроваво-красного вулканического камня: дракон и химера, готовящиеся напасть друг на друга. Когда мастер Неро представил ему проект, Антор долго не мог понять, каким образом красное может сочетаться с зелёным. Мастер, однако, настоял на своём и оказался прав.
За гермами находилась круглая площадка, огороженная каменными перильцами. За ними простиралась темно-зеленая гладь моря: площадка находилась на краю почти отвесной скалы.
Над водой клубилась легкая белесая дымка. Гpаница между моpем и ультpамаpиново-изумpудным небом была почти незаметна.
Антор устало опустился на мраморную скамью посреди площадки. Ощутив всем телом холод камня, влажного от предутренней росы, снова встал. Подошёл к перильцам, чтобы смотреть на море.
Сеpебpистая доpожка лунного света бежала мимо паpусов на pейде, мимо мола, чеpной тенью опоясывающего гавань, мимо скалистых остpовков Гряды, мимо недавно построенного маяка, бpосающего пучки света в стоpону океана. Морские птицы кpужили над гаванью, эхо их тоскливых криков металось в сыром воздухе.
Антор ощутил какое-то смутное беспокойство.
— Олле! — тёмный силуэт показался в аллее. — Я вас искал, Антор.
— Олле’ла, Сервин! Я не ждал вас так скоро, — Антор был слегка раздосадован тем, что его потревожили — и в то же время обрадован. Он уже успел изучить Сервина: тот не стал бы торопиться с дурными вестями.
Купец приблизился. Даже в слабом предутреннем свете по его лицу было видно, что он очень устал.
Антор указал гостю на мраморную скамью, и тот с явным облегчением развалился на ней, не обращая внимания на холод и сырость.
— Простите меня, Антор, но я только что с дороги, — Сервину было явно не до церемоний, — корабль вошёл в бухту три часа назад, и сразу же навалились куча дел, всего сразу не расскажешь. Надо было бы поспать, но я не смогу, да, не смогу заснуть, пока всего не переделаю. Учтите, на этот раз я выставлю вам счёт, который вас удивит.
— Потом, потом… Она согласилась? — домину не терпелось услышать главное.
— Она уже здесь, — Сервин выдержал паузу. — Я привёз домину Нелию прямо к вам. Я взял на себя смелость разместить её в вашем малом дворце. Но всё-таки я не понимаю, зачем вам это надо. Как я и предупреждал, она постарела и подурнела. Откровенно говоря, она почти старуха. Сомневаюсь, что она вообще способна зачать, и тем более выносить плод. Да, сомневаюсь.
— А она?
— И она тоже. Но сказала, что готова рискнуть. Она согласилась приехать только после того, как я предложил ей три дюжианды дюжианд дюжианд золотом. Вообще-то это безумие, — добавил он. — На такие деньги можно купить не самый плохой остров.
— Я был уверен, что Золотая Лисица не откажется от денег, — самодовольно заявил Антор.
— Нет, не только это… Она богата и ни в чём не нуждается. Скорее уж ей движет тщеславие, да, оно всегда было ей свойственно, — Сервин завозился на скамье, пытаясь устроиться поудобнее. — Как и вам.
— Пусть так, — Антор усмехнулся, — я могу себе это позволить. Я хочу быть отцом последнего ребёнка Золотой Лисицы.
— Как бы то ни было — счастливого соединения, золотого потомства, — вежливо завершил Сервин, после чего неожиданно широко зевнул. — Но почему всё-таки именно она? Есть женщины здоровее и моложе, не уступающие ей в популярности. Вот, например, эта новая женщина, Миу? Сейчас она блистает в Гонгуре. Я видел её, она юна и красива. Я уверен, что она станет очень популярной матерью, да, очень популярной.
— Скажите уж честно, Сервин, что вы увлеклись этой Миу как женщиной, и теперь пытаетесь сделать ей рекламу, — Антора позабавило провинциальное простодушие купца.
— Я никогда не путаю удовольствия с коммерцией, — проворчал Сервин, но было понятно, что стрела попала в цель.
— Говорят, на ваших родных островах существует обычай забавляться только с той женщиной, которая готова родить вам ребёнка? — поинтересовался Антор. — Простите меня, но я очень любопытен.
