такой демонстрации тоже не избежал. Зрелище было жуткое: корчащееся тело, который невидимая сила натягивает на себя, как пальто…
Проверив защиту, прогрессор осмотрелся. Лестничная клетка была похожа на молочный пакет, попавший под танк: пусто и разодрано. В углу серой кучкой обломков лежали остатки обвалившегося лестничного пролёта. На стенах — ошмётки обгорелой краски. Выгоревший дверной проём. Рядом, у стены — характерный оплавленный холмик жирного пепла. Какому-то Страннику не повезло.
Саша на всякий случай заглянул в комнату. То же самое: похоже, всё было выжжено двумя-тремя выстрелами в упор. Скорчер. А может быть, новая штука, которую ему показывал Клавдий. Этот, как его… дельта-ионизатор, кажется. От этой штуки воздух превращается в плазму. В том числе и воздух в лёгких. Занятное зрелище — для тех, кто понимает, конечно.
Жаль, что Странники не умирают на самом деле. До Привалова доходили какие-то слухи о новых разработках в области гашения волновых пакетов. Поговаривали, что принцип уже найден, и через полгода-год уже можно будет поставить на орбиту установочку, от включения которой все твари разом окочурятся. Хорошо бы, конечно… Но смерть голема не означала гибели обитающего в нём полевого сгустка. Кажется, они даже боли не чувствовали. Серосовов вроде бы говорил, что они не любят огня. Что ж, и то хлеб.
Голем показался довольно скоро. Он бежал точно посередине улицы, сгорбившись, в нелепых брезентовых штанах и блейзере цвета урины. На голове моталась туда-сюда мокрая чёрная тряпка. Постороннему могло показаться, что человек спасается от дождя.
Привалов с отвращением узнал его — натренированная память не подвела. Это был тот самый парень, с которым он разговаривал тогда, осенью, когда он ехал на переговоры. А вот интересно: он тогда ещё был человеком или уже нет? Наверное, всё-таки нет: недаром же он был недоволен, что Саша расстрелял «стакан». Они же, наверное, как-то подпитываются от всей этой гадости? Нужна же им какая-то энергия, или что-то вроде того…
Прогрессор встал в дверном проёме, вытащил скорчер и принял стойку Вивера для прицельной стрельбы.
Маленькая фигурка приблизилась.
Интересно, подумал Саша, достану я его первым выстрелом или как? Вылезать под дождь очень не хотелось.
Голем словно почувствовал опасность, чуть притормозил, потом побежал быстрее. Уже можно было разглядеть лицо — молодое, растерянное. Когда-то это был обычный самоуверенный юнец лет двадцати с хвостиком… Господи, которого нет — ну что, что ему понадобилось на этой проклятой планете? Наверное, полетел не один, а с кем-то. С какой-нибудь симпатичной дурочкой, которой приспичило подикарствовать… И нелепо, бессмысленно умереть, чтобы его тело послужило временной оболочкой для суперпозиции гиперполей.
Ничего, подумал Привалов. Сейчас мы эту суперпозицию разъясним.
Голем неожиданно остановился, замахал руками, закричал:
— Саша, вы? Не стреляйте! Не стреляйте, чёрт побери!
— Мы знакомы? — осведомился Привалов, аккуратно беря голема на прицел. Голоса он не повышал: у големов прекрасный слух.
Дождь с новой силой обрушился на мостовую. С голема стекали потоки воды.
— Знакомы, знакомы… Давайте я к вам… Я знаю… вы меня всё равно пристрелите… но поговорим хотя бы.
Не дожидаясь ответа, он потрусил по лужам к подъезду, где стоял прогрессор.
Привалов предупреждающе поднял скорчер. Големы всё ещё иногда пытались нападать. Таких приходилось прибивать подручными средствами. Это было несложно — тела несчастных туристов были по большей части хиленькие, а армировать их изнутри Странники не могли: любые сколько-нибудь заметные отклонения от гуманоидного стандарта немедленно включали генную фугу. Но интеллигентному Привалову не нравилось убивать руками. Никого, даже големов.
— Обратите внимание, — голему было неудобно говорить длинными фразами, не хватало дыхания, — что мы… не пытаемся… использовать серьёзное оружие. Хотя могли бы… устроить бойню… напоследок. Дайте хоть пройти… Мне тут… мокро.
— Обсушить? — Привалов криво усмехнулся и поднял скорчер.
— Только вот этого не надо! — Голем подошёл поближе. Он и в самом деле вымок: по длинным чёрным волосам стекала вода. Тряпка на голове оказалась куском куртки, опалённой по краям: видимо, кто-то достал отражённым выстрелом. — Мы с вами всё-таки… по-человечески разговариваем, а не… Ладно-ладно… если хотите… я тут постою. Всё равно недолго осталось. За мной целая свора бежит. Загнанной дичью быть неприятно.
Саша не опускал скорчера, размышляя, скоро ли появится Серосовов.
— Да… забыл представиться… То есть… не то чтобы представиться… Помните… в начале осени? Попытка переговоров? Вы тогда ещё наш «стакан» разбили.
— Помню, — скривился Саша. — А вы мне нахамили. Терпеть не могу хамья. Вот прямо руки чешутся…
— Извините… Я же должен был как-то… Но не в этом дело. У фонтана тоже был я. В виде собаки, помните? У меня ещё хвост отвалился.
— Помню, — Привалов какой-то частью сознания успел удивиться, что заговорил с этой мразью. — Тогда вы смотрелись лучше, чем сейчас, — только и нашёлся он. Фраза прозвучала глупо.
— Понимаю!.. вашу мысль! — голем повысил голос, перекрикивая дождь. — Хотя… у вас такой тон… как будто… я в чём-то виноват! — в нелепой позе стоящего под дождём голема появилось что-то развязное.
— Вообще-то, — Привалов попытался говорить твёрдо, — с нашей точки зрения вы и есть преступник. Убийца. Вы убили по крайней мере одного землянина. А до того — неизвестно сколько аборигенов.
— Ай! Конечно! Мы все убийцы! А ведь первыми начали убивать голуби. Это же они запустили генную фугу… это бешенство наследственных структур. Они-то пытались уничтожить нас. Но что-то напутали в своей технике. Они хотели прицельно уничтожить тела, которые уже успели занять мы. А в результате выморили всех жителей планеты. Которую обязаны были оберегать. Мы спасли часть населения, когда было уже почти совсем поздно. И теперь…
— Ну да, — Привалов поймал себя на том, что слушает глумливую болтовню голема с каким-то извращённым интересом. — Голуби в этом сами признались. Да, они запустили генную фугу. Потому что вы убивали местных жителей и вселялись в их тела. Все комбинации атомов стоят друг друга, так ведь? Вы их копировали настолько хорошо, что защитные системы планеты не сумели разобраться, кто где, и начали уничтожать всех скопом… — Привалов поймал себя на том, что скорчер довольно тяжёл, если держать его на весу. Но опускать его не хотелось: голем мог в любой момент улизнуть. Далеко не уйдёт, но всё равно упустить его было бы обидно.
Вдоль улицы пролетел бурый голубь, тяжело отмахиваясь крыльями от дождевых струй.
— Послушайте, — зачастил голем, — я хочу сказать одно: мы не хотели… Я про этих несчастных туристов. Не верьте вашему начальству, оно лжёт. Да, мы… воспользовались несколькими телами. Для демонстрации, только для демонстрации! У вас на Земле тоже бывают несчастные случаи… люди гибнут, это же естественно… Но это было всего несколько человек! И мы не планировали массового вселения, что бы вам сейчас не говорили. Всё, чего мы добивались от Земли — переговоров! Но ваши власти… то есть КОМКОН… отказались с нами разговаривать. Они решили пожертвовать всеми земными поселенцами на Надежде, чтобы иметь повод для агрессии. По сути дела, КОМКОН — это кучка военных преступников, скрывших от народа Земли правду. Они предпочли не мирные переговоры, а войну. Тайную войну, скрытую от простых землян. Вас это не возмущает? Совсем-совсем?
— Нет, — вежливо сказал Привалов, перехватывая скорчер поудобнее.
— Ну конечно, не возмущает. Стрелять в ненавистных Странников… ведь это так приятно — стрелять! Хороший выстрел решает все проблемы. Чужие! Ату… ату их. Как это… по-человечески. Как жаль, что Странники неуничтожимы! Но это только добавляет вам ненависти… и зависти. Звериной зависти существ из плоти и крови по отношению к нематериальным сущностям, к чистому духу… Зависть и чувство
