– Только тем, кто мне нравится.
Ее взгляд упал на листок бумаги, испещренный моими пометками, и по-прежнему лежавший на столе.
– Вы что-то чертите?
– План расположения стальных сейфов, набитых золотом форта Нокс. Собираюсь ограбить его через пару дней. Вы прочтете обо мне во всех центральных газетах. На первых полосах.
Мишель уже серьезно посмотрела на меня.
– Что-то вы мало похожи на грабителя.
– У меня дар перевоплощения. Если серьезно, то я журналист.
– В самом деле?
– Да.
– И чем занимаетесь?
– Раскапываю различные интересные истории. Как археолог.
Официант снова принес мне пиво. Перед Мишель он поставил чашку кофе с таким изяществом, как- будто преподносил ей ларец с драгоценными камнями. Наверное, с подобным чувством собственного достоинства Антоний складывал завоеванные в сражениях сокровища к ногам Клеопатры. Затем он с видимым сожалением удалился.
– Какую же последнюю историю вы раскопали?
– Я снял фильм о прокуроре Гаррисоне. Жил такой смелый и честный человек в Новом Орлеане.
– Тот, который заявил, что убийство Кеннеди является делом рук не одиночки, а группы заговорщиков?
– Да.
– Я читала его книгу, в которой он обвинил комиссию Уоррена, проводившую расследование, в фальсификации и лжи.
– Никогда не думал, что молодые американки увлекаются политикой.
– Я закончила юридический факультет. Работаю адвокатом, – сказала она, поднося чашку к губам.
– Случайно не в Каир летите? – осведомился я.
В ее глазах запрыгал насмешливый лучик.
– Гораздо ближе. В Лос-Анджелес. Встреча с клиентом.
Честно говоря, я предпочел, чтобы она летела на встречу со мной. Или же на худой конец с клиенткой. Всем своим видом я выражал глубокое сожаление. Пауза затягивалась.
– Значит, вы работаете на телевидении, – сказала Мишель, уже с интересом разглядывая меня.
– В телекомпании Си-Эн-Эн.
– Мне кажется, я вспоминаю… Да, действительно, я видела репортажи с вашим участием. По-моему, с войны…
– Операция «Буря в пустыне». Когда Ирак оккупировал Кувейт.
– В нашем офисе не выключали телевизоры, когда Си-Эн-Эн показывало бомбардировки Багдада.
Я уловил нотки восхищения в ее голосе и чуть укоризненно произнес:
– Война отвратительна, Мишель. Любая. Даже та, которая ведет к повышению рейтинга компании.
«Единственный вид боевых действий, который можно признать, – подумал я, – это любовь. Поединок между мужчиной и женщиной. В котором кто-то одерживает победу».
– Я не беру пленных. – Сдержанно сказала Мишель. Она будто читала мои мысли.
Я допил пиво и, обведя глазами бар, успел заметить устремленный на меня взгляд человека, сидевшего за столиком, в самом углу. Он сделал вид, что уткнулся в газету, и я не успел разглядеть его лица. Раздался мелодичный сигнал, и по громкоговорителю объявили о начале регистрации пассажиров рейса Нью-Йорк – Каир.
Я молча посмотрел на Мишель.
– Ваш рейс, – мягко напомнила она.
– Мишель, я знаю, что буду жалеть, если расстанусь с вами, не попросив ваш номер телефона.
– Я не даю свои координаты людям, с которыми познакомилась четверть часа назад, – сказала она, положив локти на стол.
Я сделал знак официанту, потребовав счет.
– Но, Мишель, вы уже нарушили сегодня свои правила. Сделайте это во второй раз.
Она неожиданно согласилась. Я записал телефон. Скосив глаза в сторону, я уже не увидел мужчины с газетой. За столиком сидели два пожилых человека – очевидно муж и жена, использующие выход на пенсию для путешествий по всему миру.
Пожелав Мишель хорошего полета, я направился к регистрационной стойке. Пройдя десятка два метров, я не выдержал и обернулся. Мишель смотрела мне вслед. Кажется, я ей понравился.
Мне досталось место у иллюминатора. Спрятав портфель на верхней багажной полке, я уселся в кресло, пристегнул ремни.
Пилот запустил двигатели. Самолет грузно разбежался по взлетной полосе и взмыл в небо, оставляя внизу шумный аэропорт с подмигивавшими яркими огоньками.
Я достал книгу Кинга, попытался сосредоточиться на чтении, но потом поймал себя на том, что уткнулся в одну и ту же страницу, не понимая смысла текста. Мои мысли витали далеко-далеко.
Я думал о Мишель.
Глава восьмая. НАСЛЕДИЕ АТЛАНТО»
1
В Каире самое сумасшедшее дорожное движение, которое я когда-либо мог наблюдать в различных странах. Все, как атомы в знаменитом броуновском движении, передвигаются беспорядочно и абсолютно без каких-либо правил. Зажегшийся красный свет вовсе не заставляет водителя сбросить газ на перекрестке.
Улицу переходят с невероятным хладнокровием. Нужно улучить момент и просочиться, проскользнуть между автомобилями, рискуя жизнью, словно индеец, прокрадывающийся в смертельно опасных джунглях, где на каждом шагу тебя поджидают хищные звери или воинственные туземцы из племени каннибалов.
В автобусы египтяне, подавляющее большинство которых носят национальную одежду в виде свободно облегающих тело рубахи и пузырящихся на ветру хлопковых штанов, набиваются под самую завязку. Они зависают на подножках, как гроздья винограда, рискуя попасть прямо под колеса следующей рядом машины.
Невообразимый шум и гам, царящие на центральных улицах и площадях Каира, бесконечные кавалькады машин, большинство из которых старые и подержанные, выкрики пешеходов, предостерегающие звуки клаксонов, духота, переходящая в удушливый смог – все это вызвало у меня головную боль и желание поскорее добраться до своей цели.
Я хотел посетить Каирский исторический музей, расположившийся на главной площади города Ат- Тахрир. Очень скоро я оказался перед небольшим желтым двухэтажным зданием, к которому то и дело подъезжали туристические автобусы.
Англичане и французы, немцы и испанцы – здесь можно было услышать любую речь, увидеть представителей многих стран мира.
Прямо у входа в музей расположились древние статуи, часть из которых была испещрена иероглифами. Статуи символизировали север и юг Египта. Тут же, в скверике, гордо возвышалась большая бронзовая скульптура французского египтолога Огюста Мариетта.
Заплатив за вход пять египетских фунтов, я стал осматривать музейные комнаты, буквально забитые всякого рода редкостями. Их с лихвой могло хватить на несколько десятков музеев. В ста комнатах разместились многочисленные экспонаты: Розеттский камень, найденный солдатами Наполеона, благодаря чему Шам-польон смог расшифровать загадочные иероглифы.
