специалистов. Когда вы вернётесь, череп будет уже на полке. Разрешите мне оказать эту маленькую любезность.
— Спасибо. Мне очень приятно, — ответил Кралевский.
— Ну что ж, дорогой зять, подведём итоги. Ночь у вас была интересной. День обещает быть полезным. Вечер, надеюсь, будет ясным. А сейчас — завтракать!
Преступление и наказание
Когда Малкин пришёл в себя, перед ним сияли звёзды — крупные, как яблоки, и такие же красные.
Леонид Иосифович зажмурился, мотнул головой, и ударился затылком о какую-то трубку в гермошлеме. Затылок ответил на грубое обращение взрывом боли. Трубка хрустнула, и из неё что-то закапало.
— Казнь египетская… — проворчал Малкин, пытаясь сообразить, что там нужно делать дальше. Пожалуй, стоило бы для начала прийти в себя. Он нащупал кнопки на левой перчатке. Надавил на верхнюю. В запястье кольнуло: микрошприц впрыснул в жидкую кровь старика порцию стимуляторов. Через пару минут туман в голове рассеялся, и Леонид Иосифович решился открыть глаза ещё раз.
Звёзды были на своих местах — большие и красные. Судя по очертаниям созвездий, корабль уже успел совершить несколько пульсаций, и теперь находился где-то в районе Денеба.
Малкин, разумеется, понимал, что красными они кажутся из-за силового поля корабля, искажающего метрику пространства, но зрелище от этого не становилось приятнее.
— И мальчики кровавые в глазах… — пробормотал Леонид Иосифович, пытаясь перевернуться. Силовой пузырь слегка прогнулся, спружинил, и вернул его тело в прежнее положение.
— Так-так, — Малкину очень захотелось потереть нос, как он это обычно делал на лекциях в университете. К сожалению, до носа было примерно как до университета.
Старик вздохнул и нажал нижнюю кнопку, включающую силовой толкатель. Скафандр закачался, звёзды в гермошлеме поплыли куда-то влево и вниз.
Наконец, он увидел корабль: серебристое пятнышко почти сливалось с тяжёлой багровой звездой прямо по курсу.
Для того, чтобы собрать нужное оборудование, пришлось изрядно попотеть. Например, силовой толкатель для Леонида Иосифовича раздобыл один знакомый ловчила из Международного Центра космокультуры, списав его в расход как «дематериализовавшийся в ходе научных экспериментов». Это было распространённой отмазкой. Кое-какие предметы, оставленные галактами на Земле, действительно самоуничтожались при попытке разобрать их на части или просветить рентгеном. Гораздо чаще, однако, вещички попадали на чёрный рынок антиквариата, а оттуда — в частные коллекции. Власти смотрели на это сквозь пальцы: ни один из артефактов, оставленных галактами на Земле, не представлял никакой практической ценности. Попросту говоря, ничего не работало. Толкатель считался устройством для перемещения в силовых пузырях, и функционировал только внутри силового поля. Которого у землян, разумеется, не было. И вряд ли будет, если мероприятие сорвётся.
Из поломанной трубки уже не капало, а текло: прохудился увлажнитель. В общем-то, неудивительно: скафандр был старенький, и к тому же изрядно потрёпанный. Судя по всему, его списали из какого-то учебного комплекса. При желании можно было разжиться и чем-нибудь поновее, но не хватило времени.
Главное неудобство операции — помимо подразумеваемого риска — заключалось в том, что платить за всё про всё пришлось самому Малкину: заинтересованное лицо в категорической форме заявило, что никакого участия в подготовке дела он принимать не может, тем более — компенсировать расходы. Даже ту вещь, которая была абсолютно необходима для дела, пришлось передавать через цепочку посредников — так что, честно говоря, едва успели. Хорошо, что спонсоры нашлись достаточно быстро, и не жались по расходной части. Впрочем, предполагаемый куш был таков, что и расходы, и риск, можно было считать вполне приемлемыми…
— Кто бы мог подумать… вот так, на старости лет, ввязаться… — Малкин нащупал на запястье среднюю кнопку, включил прямую тягу, и полетел к кораблю.
Через пару минут звездолёт закрыл собой звёзды. Леонид Иосифович дотянулся до обшивки, снова переключил толкатель, и, перевернувшись, прилип к борту.
Теперь нужно было попасть внутрь.
Он осторожно оторвал от левой ладони клейкую ленту. В перчатку был вделан пропуск, открывающий поверхность звездолёта. Пропуск был его собственный, полученный непосредственно от хозяина корабля: ещё совсем недавно Леонид Иосифович имел право именоваться «консультантом по правовым вопросам в распоряжении Его Превосходительства Генерального Инспектора 404-го сектора Внешней зоны ответственности Галактического Содружества». Имени у этого существа не было. Точнее говоря, произносить его считалось крайне неприличным и даже противозаконным: оно слишком явно указывало на родную планету и расу его владельца, а для чиновников такого уровня это считалось непозволительным нарушением галактической корректности. Как, впрочем, и собственное тело: мозги особо важных функционеров упаковывались в стандартные казённые тела, отличающиеся друг от друга разве что степенью поношенности. Таким способом галактическая бюрократия ненавязчиво подчёркивала свою объективность, беспристрастность, и неангажированность — качества, высоко ценимые в кипящем вареве межзвёздных отношений…
Конечно, пропуск мог быть заблокирован. В подобном случае Леонид Иосифович имел только один шанс выжить: как-нибудь дотянуть в силовом пузыре до ближайшей космической базы, а там сдаться местным властям, полагаясь на снисходительность галактического правосудия. Впрочем, Малкин имел все основания полагать, что до этого не дойдёт. Если что-то пойдёт не так, заказчик авантюры вряд ли допустит, чтобы полиция взяла его живым, — особенно с
Он поймал себя на дурацкой мысли, что звездолёт чем-то напоминает огромную чёрную ягодицу. Усмехнулся. Растопырил пальцы и мягко шлёпнул раскрытой ладонью с пропуском по корпусу. Ровная поверхность обшивки вспучилась, открылась, потом вспыхнул неяркий свет.
Малкин находился внутри, в приёмной камере корабля.
Сначала он освободился от скафандра. Это заняло минут десять: неуклюжее изделие никак не хотело выпускать тщедушное тело старика на свободу. Наконец, старик выпростался из резины и пластика. Первое, что он сделал после этого — с наслаждением почесал нос.
Корабль галактов упал на Землю четыре года назад. Космический грузовик, перевозивший из конца в конец Галактики что-то дефицитное, из-за какого-то крайне маловероятного сбоя оборудования сбился с курса, и со всей дури грохнулся на первую подвернувшуюся планетку. Сам корабль, разумеется, не пострадал — силовые поля галактов оказались чертовски прочными. А вот несколько индейских деревушек в районе верховий Амазонки разнесло на молекулы. Впрочем, подобное начало отношений оказалось по- своему удачным: пилоты, изрядно опасавшиеся кутузки и кляузы галактическим властям, чрезвычайно удивились, когда их начали принимать земные президенты и главы правительств. Когда же до них дошло, что Земля не является членом Галактического Содружества, и даже не знает о его существовании, их радости просто не было предела: за обнаружение новой цивилизации полагалась огромная премия от галактических властей.
Разумеется, галакты, как могли, удовлетворили законное любопытство землян относительно положения дел в обитаемом Космосе. По их словам, Галактическое Содружество, гражданами которого они имели честь состоять, было мирной и процветающей конфедерацией, объединяющей несколько тысяч разных народов с самых разных звёздных систем. Главной задачей его было поддержание мира во Вселенной (собственно говоря, оно и было создано для предотвращения космических войн, опустошавших Галактику) — но, конечно, дело этим не ограничивалось. Когда-то Содружество было выборной демократией
