Через двадцать минут умелая подруга наложила мне макияж и сделала высокую прическу, оставив у лица несколько вьющихся прядей. А прежде чем открыть дверь, порывисто обняла.
– Милая, ты этого заслуживаешь! – шепнула она, подталкивая меня в гостиную.
– Выглядишь потрясающе! – с круглыми от восторга глазами воскликнул Коул. – Даже не знаю, что сказать!
– Спасибо, – улыбнулась я, только сейчас начиная понимать, что все происходящее – реальность, а не галлюцинации или игра воображения.
Коул, теплый, настоящий, подошел ко мне и взял за руки, словно желая рассмотреть поближе.
– Ты такая красивая! – проговорил он, будто видел меня в первый раз.
Я густо покраснела.
Целую минуту мы просто стояли, наслаждаясь присутствием друг друга, а бешено колотящееся сердце подсказывало: случится что-то прекрасное. Он потянулся ко мне, и наши губы встретились. Неожиданно для себя я застонала, впервые почувствовав обжигающее прикосновение его языка, и на секунду забыла, что на нас во все глаза смотрит Уэнди. Руки сами потянулись к Коулу, и он сжал меня в объятиях. Волосы такие мягкие, а серый лен пиджака приятно холодит. Я тону, растворяюсь в нем, а он отстраняется. Нет, хочу еще… Пришлось открыть глаза и вернуться к реальности, которая чудеснее самого прекрасного сна.
– Я так давно об этом мечтал! – хриплым голосом проговорил он, его глаза лучились.
– И я…
БАРХАТНЫЕ ЛЕНТЫ
Едва наш лимузин подъехал к кинокомплексу «Лоуз-Линкольн-сквер», вокруг ослепительной стеной засверкали вспышки. Прищурившись, я попыталась приспособиться к яркому, безостановочно мигающему свету.
– Ты в порядке? – сжав мою руку, спросил Коул, когда мы выходили из машины.
– Да, пожалуй, – на секунду задумавшись, сказала я.
Глаза слезились, и было страшно: меня же увидят рядом с Коулом, завтра утром наши совместные фотографии будут повсюду… А потом точно пелена с глаз спала: какая разница, что будет на снимках, что напишут в таблоидах или колонках светской хроники? Я не делаю ничего плохого, значит, и стыдиться нечего. Самое обычное свидание парня и девушки.
А то, что парень – первый красавец Голливуда, никакой роли не играет. Ну, почти никакой…
По стечению невероятных обстоятельств я попала в странный мир по ту сторону заградительных лент. Здесь сверкают вспышки, а гудящие журналисты с безумными глазами расталкивают друг друга и суют диктофоны прямо в лицо. Никогда не думала, как мы выглядим в глазах знаменитостей, но сейчас, оказавшись на их месте в коллекционном платье и туфлях от «Маноло Бланик», поняла: порой мы ведем себя совершенно бестактно. Я казалась себе тигром в клетке, которого настырные дети дразнят и пытаются вывести из себя.
– Ужасно, правда? – прошептал мне на ухо Коул. – Невозможно привыкнуть.
– Bay!
На большее в тот момент я не была способна.
– Все хорошо, – тихо сказал мой спутник. – Постарайся вести себя естественно – быстрее научишься.
Коул крепко держал меня за руку, и я счастливо улыбалась в камеру, а от поцелуя затрепетала, совершенно не заботясь о том, что нас снимают папарацци.
Я вспыхнула, когда Браннон объяснил корреспонденту «Нью-Йорк тайме», что меня зовут Клэр Райли и я его подруга. Улыбнулась, когда он заявил девушке из «Будуара»: их журнал – настоящая макулатура, несколько месяцев назад они сильно ошиблись, но сегодня могут написать про нас что угодно. Покатилась от смеха (беззвучного, конечно), когда он предложил корреспонденту «Лос-Анджелес тайме» занимательную историю о журнале «Стиль» и одной его сотруднице.
А потом, увидев саму сотрудницу, засмеялась в голос.
Сидра де Симон!
С Салли и Самантой по флангам она стояла за заградительной лентой и, вытягивая шею, пыталась разглядеть входящих в здание киноцентра звезд. Длинное черное платье, массивные серебряные украшения, волосы убраны в высокую прическу, в руках блокнот – неужели репортаж составляет? Удивительно, по-моему, ее ни разу не посылали на задание! А еще удивительнее, что она единственная из всех корреспондентов одета как звезда. Впечатление такое, будто она сама собирается на премьеру или, по крайней мере, ждет, что ее выдернет из-за ограждений какой-нибудь актер, не потрудившийся привести подругу. Пусть надеется!
Коул держал меня за руку, а я, даже увидев Сидру, продолжала широко улыбаться. Никому и никогда больше не позволю мешать моему счастью!
Старшая из Тройняшек заметила меня, и произошедшие с ее лицом метаморфозы могли стать украшением любого фильма.
– Что ты здесь делаешь? – прошипела она, когда Коул остановился поговорить с корреспондентом еженедельника «Семейный досуг».
– Так, на свидание пришла, – как можно беззаботнее сказала я, наслаждаясь каждой секундой происходящего.
– С ним… – Сидра не договорила, едва не лишившись чувств. – С ним… С Коулом Бранноном?
Ее голос сорвался на визг.
– Да, а что такого? – изумленно подняла брови я. – Чему так удивляешься?
