Брендан поднял рупор:
— Кифи! Лево руля! Быстро!
Штурвал тяжело повернулся. Большая балка прошла над их головами и заняла новое положение. Шхуна наклонилась набок, едва не касаясь парусами воды.
— Выпрями ее, Джон! Скорее!
«Пустельга» резко подняла нос над водой, ее ванты задрожали от ветра, и тут раздался сильный бортовой залп флагмана. Осколки осыпали шхуну, пробили паруса, часть их упала в море. Она содрогнулась и покачнулась…
— Давай, милая, ты можешь!
И шхуна устремилась в небольшую брешь в черном дыму.
— Четыре узла! — закричал Лайам. — Брендан, мы потеряли мачту!
Брендан смутно услышал еще один залп, который раздался с флагмана. Палуба под его ногами закачалась, когда ударили орудия его собственной шхуны. Густой дым окутал все вокруг, а запах пороха ударил в нос Брендану. Мачты закачались, когда «Пустельга» отважно рванулась вперед.
Брендан отчаянно ухватился за штурвал, пытаясь удержаться.
— Мы почти прорвались, милая! Не подведи меня!
Шхуна выровнялась и, словно услышав своего капитана, уже через несколько мгновений проскочила мимо тяжелого двухпалубного корабля и вырвалась на простор.
Матросы радостно закричали, бросая в воздух свои шляпы.
— У нас вышло! У нас все вышло! — вопил Лайам, радостно подпрыгивая. — Господи, Брендан, мы прорвались! Теперь британский флот бросится вдогонку за нами. Командор будет благодарен нам за эту брешь, Брендан! — Он ринулся вперед. — Брендан! Тише, парень! — И он подхватил на руки своего капитана.
У Брендана все кружилось перед глазами, он поднял руку и указал подзорной трубой.
— Мы еще не вырвались, Лайам… Посмотри… — Он закрыл глаза и упал на грудь друга.
Впереди выход в открытое море закрывала «Гадюка».
В полночь американский генерал Соломон Ловелл отдал приказ эвакуироваться с полуострова. Испуганная милиция торопливо погружалась на корабли, захватывая с собой оружие, снаряжение и пушки. На следующее утро американский флот направился к небольшой реке, где, как надеялся Ловелл, более тяжелые английские корабли не смогут пройти. Но англичане вошли в залив, воспользовавшись приливом, и тогда наконец американцы подняли якоря, приготовившись к бою.
В полдень командор Салтонстолл предпринял самый решительный шаг с момента начала осады. Собрав своих офицеров, он отдал распоряжение, чтобы каждый корабль сам позаботился о себе.
Майра и ее спутники с ужасом наблюдали, как английская эскадра подходит все ближе и ближе. А американцы один за другим поднимали паруса и снимались с якоря.
— Черт, этот трус Салтонстолл дал приказ отступать! — воскликнул Стэнли. — Бежим, нам нужно успеть за ними!
— Но им некуда отступать, разве только вверх по реке! — закричал Обадая.
Они торопливо бежали по берегу, стараясь не выпустить из виду свои корабли и пытаясь успеть за ними.
Англичане бросились преследовать рассеивающийся флот американцев. Воцарился хаос, крики, вопли и пушечная пальба разносились по всей округе. Часть американского флота начала подниматься по реке, но большинство кораблей, шхун и тяжелых транспортов было просто брошено на произвол судьбы. Заплакав от горького унижения, Майра уткнулась лицом в колени. Почему они не сражаются? Почему они бегут? Сжав кулаки, она закричала:
— Салтонстолл! Трус! Развернись и сражайся! На леса Майна опустились сумерки. Корабли один за другим попадали в руки врага. Некоторые стали поджигать их, чтобы не достались англичанам. Люди высаживались на берег и уходили в лесную чащу. В воздухе стоял тяжелый запах гари, то здесь, то там вспыхивали новые факелы.
Майра закрыла лицо руками, не в силах видеть происходящего. Слава Богу, что Брендан прорвался в море и не видит этого ужаса. Слава Богу…
Обадая Боббс тронул ее за руку и показал на реку. Там, далеко внизу, среди пылающих кораблей, она заметила черный корпус «Пустельги». Значит, ей не удалось вырваться на морской простор? У Майры все похолодело внутри: прямо по пятам за шхуной несся огромный фрегат «Гадюка».
Многие американцы пытались прорваться сквозь британскую эскадру, но тщетно. Многие утонули или были взяты в плен. Восемнадцатипушечный «Охотник» сел на мель возле Лонг-Айленда и лишился команды. Весь остальной американский флот, кроме «Пустельги» и захваченного ею трофейного судна, двинулся вверх по реке.
Брендан стоял на палубе шхуны в окружении команды. Его план вывести из окружения Салтонстолла не удался. И теперь он сам оказался в ловушке. В оранжевых отблесках горевших кораблей были видны угрюмые лица его матросов. Шхуна испуганно дрожала под ногами.
Вверху река была забита кораблями, а путь к морю преграждали три боевых корабля и мощный фрегат «Гадюка». Выхода не было.
Брендан судорожно сглотнул и ухватился за поручень. «Я не могу, — подумал он. — Ты мое творение… я не могу разрушить тебя…»
Но он не мог допустить, чтобы британцы захватили шхуну. Слева по борту взорвался очередной корабль, засыпав осколками «Пустельгу». Брендан отвернулся, не в силах смотреть на такую ужасную гибель.
— Я не могу! — вырвалось у него.
Никто не произнес ни слова. «Пустельга» застыла в тревожном ожидании.
Британцы подходили все ближе.
Брендан снял шляпу и провел дрожащей рукой по волосам. Сердце щемило, на глаза навернулись слезы. Он посмотрел на дымящиеся вокруг остатки некогда гордого американского флота и неожиданно понял, что должен сделать.
— Лайам, — тихо позвал он. — Принеси мне пеньковую веревку и лампу из трюма.
— Брендан, что ты собираешься делать?
— Единственное, что мне осталось, — ответил он, закрыв глаза и до боли стискивая кулаки, — поджечь ее, За кормой шхуны жался трофейный корабль. Брендан смотрел поверх него в ночную темень. Время пришло.
Дрожащими руками Брендан открыл горящую лампу.
Небольшой отряд, наблюдавший за происходящим с берега, заметил еще один горящий факел, медленно двигавшийся по заливу.
Страшный крик вырвался у Майры, и она уткнулась в грудь Обадая, чтобы не видеть этого ужасного зрелища. Горела шхуна.
Глава 32
Все те, кто остался в живых в дни морских сражений, добирались домой сквозь труднопроходимые леса Майна. Многие остались лежать там, найдя свой последний приют. Настоящие потери так никогда и не были подсчитаны.
Однажды Майра с трудом открыла парадную дверь дома Эштонов и была встречена расплакавшейся от счастья Абигайль, обрадованным Эфраимом и своей новоиспеченной невесткой.
Мэтт и Эвелина поженились во время ее отсутствия.
Не сказав никому ни слова, Майра спряталась в своей комнате.
С каждым часом ее пребывания в доме боль только усиливалась.
В нескольких лавках висели великолепно выполненные наброски морских сражений, за которые просили большую цену. Майра зашла в одну из них и случайно увидела рисунки. Она узнала их автора, даже не взглянув на подпись. Больше она туда не заходила.
Соседи, уставшие от постоянных криков в доме Эштона, переехали, и теперь в их доме жила молодая чета Эштон. Мэтт стал видеть одним глазом.
На верфи Эштона, недалеко от того места, где родилась легендарная «Пустельга», строили новый корабль с гладкими бортами, быстроходный и легкий, с изящным носом и заостренной кверху кормой. Бриг
