Эндрю время от времени поглядывал на скачущую на Шейхе жену, и каждый раз его сердце начинало трепетать от восторга, а чресла обжигало жаром. Как же ему хотелось стащить ее с лошади, обнять… терзать ее губы, тело прямо здесь, за поросшей травой обочиной, в небольшом овражке. Она вернула ему мир. Она не побоялась испачкаться, когда стояла рядом с ним на коленях на грязной мостовой и закрывала его от любопытных. Она защищала его с отвагой тигрицы, оберегающей раненого самца. Пока у него есть Челси, он непобедим.
И вдруг Эндрю осенило. «Да ведь я люблю ее!» У него закружилась голова, и он крепче вцепился в повод. «Господи, помоги мне! Я люблю ее!»
Это открытие ошеломило его. Отныне он не пленник своих страхов, потому что Челси освободила его, он не пленник страшного будущего, потому что она превратила тяжелый груз в легкую и приятную ношу, заставила мрачное и темное засиять ярким светом. Господи, ему больше не надо сидеть взаперти в собственном доме, потому что она, его любимая жена, поняла и приняла все, приняла его.
Они уже были в полумиле от Роузбрайара. На фоне зеленых холмов и пустоши, на фоне одетых в осенний наряд деревьев и синего неба виднелся большой дом из серого камня. Эндрю осадил Ньютона, схватив за повод, остановил Шейха и наклонился к Челси.
— Эндрю, что ты делаешь?
Вместо ответа он припал к ее губам. Она отдалась этому поцелую и тихо застонала от наслаждения. В это мгновение для Эндрю существовала только его жена, только ее мягкие губы, только ее руки, обвившие его шею, только часто вздымающаяся грудь, только ее язык, игравший с его собственным языком.
Шейх нервно переступил и отошел, тем самым прервав поцелуй. Эндрю и Челси еще секунду пристально глядели друг на друга.
Челси прижала руку к груди. Ее глаза сияли, в них горел серебристый огонь. Огонь желания.
Вдруг она лукаво улыбнулась и многозначительно посмотрела на луку его седла. Вернее, не на луку, а на выпуклость в его паху, которая упиралась в луку. И холодный ноябрьский день вдруг стал жарким для Эндрю. Челси безумно захотелось прикоснуться к этой выпуклости.
— Спасибо, Эндрю, что согласился вернуться в Роуз-брайар, — преодолевая смущение, проговорила она. — Я понимаю, ты устал, путешествие долгое, и все же мне казалось неправильным, что нашу первую брачную ночь мы собирались провести в доме твоего брата. — Она велела Шейху приблизиться к Ньютону и погладила мужа по бедру. Тот прикрыл глаза и застонал от удовольствия. Челси наклонилась к нему и с кокетливой улыбкой прошептала в самое ухо: — Думаю, пора начать нашу семейную жизнь всерьез, а? Ведь нам надо подтвердить брак.
— Да. — Эндрю поцеловал ее в щеку, и Челси будто обдало жаром. — Пора наверстывать упущенное.
— Создавать новые изобретения…
— Спасать бездомных щенков…
— Заканчивать незаконченные дела… Эндрю погладил Челси по попке.
— Эндрю?
— Челси?
Он выжидательно посмотрел на нее и улыбнулся знаменитой улыбкой де Монфоров. Она улыбнулась ему в ответ.
— Кто первый доскачет до дома, тот выиграл! — вдруг объявила Челси и дала шенкеля Шейху.
Арабский скакун сорвался с места, как вспугнутая куропатка. Челси услышала позади себя громоподобный стук копыт Ньютона, рассмеялась и пришпорила своего жеребца. Ветер свистел в ушах. Грязь из-под копыт забрызгала юбку. Она заметила, что Шейх задергал ушами, и через секунду увидела рядом с собой Ньютона. Жеребец был на две ладони выше, а стремление побеждать он унаследовал от своих чистокровных предков. Его серо-стальная грива развевалась на ветру, ноздри раздувались.
Неожиданно Челси ощутила, что ее обхватили за талию, а в следующее мгновение, перелетев через пространство, разделяющее лошадей, она сидела на Ньютоне впереди мужа и весело смеялась. Эндрю подстегивал жеребца до тех пор, пока они не влетели в распахнутые ворота Роуз-брайара. Аллею они преодолели шагом. Шейх спокойно трусил сзади.
Порозовевшая, возбужденная, Челси повернулась к мужу и шутливо пихнула его в грудь.
— Да ты действительно сумасшедший! — задыхаясь от смеха, воскликнула она и поцеловала его.
Отлично выдрессированный Ньютон подвез их к крыльцу и остановился, а потом замотал головой, давая понять, что пора спешиваться.
Однако Челси продолжала целовать своего красивого мужа. Сегодня он открылся ей в новом свете, и ей нравилось видеть его в бодром настроении. Ей нравилось ощущать, как он проводит языком по ее губам, прежде чем просунуть его ей в рот. Нравилось чувствовать, как его руки забираются под жилетку и гладят грудь сквозь ткань амазонки. Он слегка ущипнул ее за соски, и она издала сладостный стон. Взволнованная, ошеломленная, тяжело дыша, Челси отстранилась от Эндрю.
— Что подумают слуги? — поддел он жену, хитро глядя на нее.
— Что хозяйка Роузбрайара помешалась от любви к своему мужу. Пошли, Эндрю. У меня есть подарок для тебя, и я хочу вручить его до того, как мы окажемся в постели, до того, как ты снова начнешь целовать меня и заставишь забыть о…
— О подарке?
— Не просто о подарке, а о свадебном подарке! Пошли.
Челси выскользнула из его объятий и спрыгнула на землю. Эндрю тоже спешился, передал повод подбежавшему груму и устремился за женой, которая уже поднималась по лестнице. Он поймал ее за руку на предпоследней ступеньке. Она радостно рассмеялась. Ее глаза горели, щеки покрывал очаровательный румянец.
— Если мы намерены соблюдать традиции, то на этот счет у меня есть кое-какие идеи, — сказал Эндрю. — Сначала я поцелую тебя. Потом перенесу через порог, как после свадьбы. А потом не отпущу от себя, так как у меня тоже есть свадебный подарок.
Они скова слились в поцелуе. Эндрю легко поднял Челси на руки
В холле Эндрю поставил Челси на пол.
— Итак, ты идешь за своим подарком, а я — за своим. Где встречаемся?
— Наверху у лестницы через четверть часа.
Рассмеявшись, Челси чмокнула его в губы и убежала.
Эндрю еще несколько мгновений стоял в холле, ожидая, когда перестанет кружиться голова и замедлится биение сердца. Проклятие, на что он тратил столько времени, сил и душевных мук? Идеальные женщины действительно существуют! И одна из них принадлежит ему! И вообще, какого черта он тут стоит?
Эндрю побежал за своим подарком. Пришлось отправиться в конюшню, где стояла карета с не распакованным багажом. Он достал деревянный ящик, ругая себя за то, что раньше не перенес его в дом. Ящик был страшно тяжелым, и к тому моменту, когда Эндрю добрался до холла, он уже задыхался. Поставив ящик на пол, он с сомнением взглянул на длинную лестницу на второй этаж.
Челси стояла наверху. У нее в руках ничего не было. Она со смехом наблюдала за мужем, который взвалил ящик на плечи и потащил его по лестнице.
— Это твой подарок? — поинтересовалась она.
— Естественно.
— Кажется, это не одна из знаменитых драгоценностей де Монфоров, — съязвила она, складывая руки на груди и изображая разочарование. — Хотя допускаю, что это может быть и бриллиант в четыре миллиона каратов.
— Ты права… не драгоценности, — с трудом выговорил Эндрю, останавливаясь, чтобы передохнуть, прежде чем продолжить подъем.
— Выглядит очень тяжелым. Что там?
— Не скажу.
