солнце осветило ее обнаженный живот и ноги, одна из которых все еще была в чулке.
Эндрю молча любовался ею, и под его взглядом Челси почувствовала себя незащищенной, распутной, бесстыдной. Затем он посмотрел ей в лицо, и в его глазах она увидела огонь желания, такой жаркий, что он прожигал ее насквозь.
— Проклятие, — с коротким смешком проговорил Эндрю.
— Проклятие?
— Как я смогу находить время и желание для занятий наукой, если ты будешь постоянно искушать меня?
— Тогда тебе придется потренироваться в сдержанности, — улыбнулась ему Челси. — Хотя я очень надеюсь, что ты не будешь этого делать.
— Естественно, не буду. Господи, клянусь, ты меня погубишь.
Челси хихикнула.
— Эндрю, а где возбудитель? Кажется, мы собирались еще раз испытать его?
— Не знаю… да какая разница.
— О, прими его. Прими, и посмотрим, как он подействует.
Эндрю порылся в карманах своего пальто и достал крохотный пузырек. Челси, лежавшая на фоне красного шелка в кружеве нижних юбок, являла собой чрезвычайно соблазнительное зрелище. Она чувствовала, как учащается биение ее сердца, а по телу волнами проходит вожделение, как между бедер усиливается сладостное ощущение муки. Она трепетала от страсти.
Эндрю присел на кушетку и, гладя ей ноги, поднял пузырек так, чтобы на него падал свет.
— На ком будем испытывать — на тебе или на мне? — спросил он, внимательно разглядывая содержимое пузырька.
— Решай сам.
— Ладно.
Он еще шире раздвинул ей ноги.
— Эндрю, ты разорвешь меня пополам, — задыхаясь, проговорила Челси.
— Я хочу видеть тебя. Всю. — Эндрю то перебирал шелковистые волосы внизу ее живота, то гладил между ног и при этом смотрел, что делают его пальцы. Каждая клеточка ее тела восторженно отзывалась на его прикосновения. — А еще я хочу увидеть, что произойдет, когда я капну сюда, между этих очаровательных розовых складочек, и смажу этот бугорок.
Челси застонала, предвкушая наслаждение. Мысли о том, что Эндрю нанесет свой чудодейственный эликсир на самые интимные части ее тела, было достаточно, чтобы еще сильнее возбудить ее.
— Ну что ж, действуй, — проговорила она и закинула руку за голову.
Эндрю принялся медленно отвинчивать крышку. Челси кожей чувствовала холодный воздух… он овевал ее обнаженные бедра… скользил по коленкам… пробирался между ног. Она задрожала.
— Тебе холодно?
— Нет, просто не могу дождаться, когда ты будешь во мне. Эндрю прижал палец к горлышку пузырька, перевернул его сначала вниз, потом вверх и вытянул руку. На подушечке пальца сверкала капля возбудителя. Пристально глядя в глаза Челси, он провел пальцем по ее влажному лону. Она затрепетала.
— Чувствуешь что-нибудь? — спросил он.
— Пока только твой палец. Но и этого достаточно.
Эндрю улыбнулся. Он снова смочил палец возбудителем, потом мучительно медленно провел им по набухшему бугорку, а затем надавил на него.
Челси застонала и закусила губу. Эндрю надавил на бугорок сильнее.
— А сейчас что-нибудь чувствуешь? — хрипло проговорил он.
— Там… все горит.
— Гм.
— Теперь жжет.
— Больно?
— Нет. Жжет по-другому… трудно объяснить.
— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. — Эндрю лукаво усмехнулся. — Кстати, нужно не забыть записать это.
Он продолжал давить на бугорок, наблюдая за тем, как Челси выгибается и мечется на красной шелковой подушке.
— Эндрю… — задыхаясь, промолвила она.
— Да, дорогая?
— Эндрю, мне нужно, чтобы ты как можно скорее вошел в меня.
— Челси, я еще не закончил наблюдение.
Жар, который вызывал в ней палец Эндрю, распространялся по всему телу, ей казалось, что возбудитель пропитал каждую клеточку.
— К черту твои эксперименты! Я схожу с ума!
Не обратив внимания на ее слова, Эндрю сжал бугорок и принялся катать его между большим и указательным пальцами. Челси застонала, ее ногти скребли красный шелк. Она ощущала, как тысячи крохотных иголочек впиваются в ее лоно. Ее тело молило об освобождении и одновременно требовало продолжения сладкой муки. А Эндрю продолжал пытать ее, внимательно наблюдая за ее лицом. В экстазе Челси сильнее прижала к себе его руку.
— Эндрю, сделай же что-нибудь, иначе я умру!
Но Эндрю был неумолим. Его глаза горели страстью.
— У тебя тут все покраснело.
— Да прекрати ты свои эксперименты! Возьми меня, Эндрю, возьми, я вся горю!
Челси забилась, попыталась сдвинуть ноги вместе, однако тем самым только усилила ощущения.
— Прошу тебя, Эндрю, я сойду с ума!
Она водила его рукой по своему разгоряченному лону и ритмично поднимала бедра.
— Я бы сказал, это очень необычная реакция, — поддразнивал ее Эндрю.
Челси больше не могла сдерживаться. Она резко села и спихнула Эндрю с кушетки на пол. Он упал навзничь. От удара у него на мгновение перехватило дыхание, а пузырек откатился в сторону. В следующую секунду Челси уже сидела на нем и судорожно расстегивала ему бриджи.
Страсть и желание утроили ее силы, однако Эндрю был сильнее. Он сжал ее руки, опрокинул ее на спину и жадно приник к губам. Высвободившись из его цепких пальцев, Челси одной рукой стала гладить его по спине, а другой обняла за шею.
— Челси, не шевелись…
— Не могу, я стараюсь, но не могу!
Эндрю начал расстегивать бриджи, но у него ничего не получилось, так как Челси неистовствовала под ним и пыталась добраться до него сквозь ткань. Тогда Эндрю поймал ее руку и прижал к полу, чтобы она раньше времени не довела его до кульминации.
Оглядев Челси, Эндрю обнаружил, что ее юбки задрались и она лежит прямо на полу. Ее обнаженные бедра казались жемчужно-белыми на фоне темного ковра. Застонав, он подтянул ее немного вверх, чтобы ее попка оказалась на юбках, раздвинул ей ноги и уткнулся лицом между ними.
Когда отросшая щетина поцарапала нежную кожу, Челси вскрикнула, раздвинула ноги пошире и пальцами открыла себя для того, чтобы Эндрю мог целовать ее и ласкать языком. Все возбуждение, владевшее ее телом, стало стекаться в одну точку, готовясь к тому, чтобы вырваться наружу. Она выгибалась и билась под ритмичными движениями языка.
— Эндрю, войди в меня сейчас, войди…
Язык Эндрю задвигался быстрее, находя самые чувствительные точки.
— Эндрю…
Челси поняла, что сила, накапливавшаяся в ней, вот-вот вырвется наружу. Она закричала и забилась в судорогах, потом одним движением рванула застежку на бриджах и вставила в себя его плоть. Он хрипло застонал, и они одновременно взлетели к вершине наслаждения.
