говорила, что это глупо, — добавила она, глядя на сестру, болтающую ногами.
— Это действительно глупо, — произнесла Скарлетт. — Мы всегда приходили сюда пошептаться о вещах, о которых не хотели рассказывать маме. — Отодрав от сука кусочек коры, она несколько секунд задумчиво вертела его в руке. — Ты собираешься рассказать ей о Кейт? — спросила она, посмотрев на Джеки. Их взгляды встретились.
— Мне придется. В любом случае я не смогла бы это долго скрывать.
Скарлетт кивнула.
Джеки сделала глубокий вдох:
— Но сначала я должна сказать Романо.
Лицо Скарлетт омрачилось.
— Мне так жаль, Джеки. Мне следовало во всем сознаться раньше.
Они по-прежнему не сводили друг с друга глаз.
— Да, следовало, — тихо сказала Джеки.
Скарлетт тяжело вздохнула:
— Когда я уехала на другой конец земного шара, мне стало легче делать вид, будто все это было лишь кошмарным сном. Я думала, что смогу убежать от этого, убедить себя, что ничего не случилось. Повзрослев, я осознала всю серьезность своего поступка. Мне следовало тогда во всем тебе признаться, но я струсила. Мне очень жаль.
Джеки покачала головой. Она обнаружила, что ей становится все труднее злиться на Скарлетт. Еще вчера она думала, что взорвется от негодования. Но извинения Скарлетт не были просто красивыми словами. Она искренне сожалела о случившемся и заслуживала прощение. Джеки надеялась, что этот разговор станет отправной точкой для воссоединения сестер.
— По крайней мере, я понимаю, почему ты меня ненавидела все эти годы, — произнесла Джеки.
Ей хотелось попросить прощения у Скарлетт за то, что она ее разочаровала и своим ужасным поведением заставила переехать к отцу, но слова застряли у нее в горле.
Скарлетт ловко перебралась на тот сук, где сидела Джеки. Ее глаза блестели.
— Ты думала, что я тебя ненавижу?
Джеки прищурилась:
— А разве это было не так?
— Нет! — неистово возразила ее младшая сестра.
— Но…
Из глаз Скарлетт потекли слезы.
— Я уехала вовсе не из-за тебя, Джеки. Я уехала, потому что не могла жить в ладу с самой собой. — Скарлетт опустила голову. — Когда ты вернулась из Лондона, ты выглядела такой печальной, непохожей на себя. Мне было больно на тебя смотреть, и я поступила так, как поступила бы любая трусливая маленькая девочка. Я сказала себе, что ни в чем не виновата, и сбежала.
Джеки даже не подозревала, что все настолько ужасно. Она всегда думала только о себе.
У Романо была дочь, о существовании которой он не знал. Он потерял целых шестнадцать лет и никогда уже не сможет их вернуть.
Все эти годы Скарлетт не могла спокойно жить, потому что ее точило изнутри чувство вины. Это негативно отразилось на ее отношениях с Джеки и с матерью.
Почувствовав жжение в глазах, Джеки закрыла их и, потянув Скарлетт за рукав блузки, заключила ее в объятия.
Они долго сидели, прижавшись друг к другу, и тихо рыдали.
— Я была слишком гордой, — прошептала Джеки. — Мне следовало самой пойти к Романо, но я струсила. Я не должна была тебя в это впутывать, Скарлетт.
Та слегка отстранилась и посмотрела на нее широко раскрытыми глазами:
— Ты хочешь сказать, что прощаешь меня?
Джеки закусила дрожащую нижнюю губу:
— Если ты сможешь меня простить.
Скарлетт так крепко стиснула ее в объятиях, что ей стало трудно дышать. Это было так неожиданно, что Джеки потеряла равновесие. Скарлетт взвизгнула, и перед глазами вдруг все закружилось. Мгновение спустя они обе шлепнулись на землю.
Молодой человек на «веспе» притормозил позади заброшенного фермерского дома и заглушил мотор. Он прислушался, но не уловил ни звука в окружающей тишине. Облачка в небе были такими бледными, что казалось, вот-вот растают в его яркой синеве.
Ее не было в доме? Почему она не выбежала, как обычно, его встречать, когда услышала шум его мопеда?
Нахмурившись, он позвал ее. Ответа не последовало.
Обогнув дом, он обнаружил ее сидящей на верхней ступеньке. Она не пошевелилась, даже не посмотрела в его сторону.
— Джеки? В чем дело? — спросил он, садясь рядом с ней. Ее длинные темные волосы были аккуратно собраны в высокий хвост, что придавало ей строгий вид.
— Удивлена, что тебе удалось вырваться, — произнесла она, подняв глаза. Ее тон был ровным и спокойным. — Я думала, ты все еще на площади с Франческой Гамбарди.
Романо отвернулся. Он начинал уставать от всего этого. С тех пор как они три недели назад провели вместе ночь, Джеки вела себя странно.
Большую часть времени она была дерзкой и веселой, как обычно, но иногда вдруг становилась тихой и задумчивой. После этого она обычно делала какое-нибудь возмутительное заявление.
Романо вздохнул:
— Мы просто разговаривали.
Джеки фыркнула:
— В последнее время ты что-то много разговариваешь с Франческой!
Внезапно Романо почувствовал себя старым и усталым.
— В том, что я разговариваю со своей подругой, нет ничего плохого. Кстати, на площади я был только потому, что надеялся увидеть там тебя и договориться о встрече…
Она закатила глаза, и Романо почувствовал, что начинает закипать.
— Чего еще ты от меня хочешь?!
— Чтобы ты ей сказал, что она тебя не интересует! — мгновенно выпалила Джеки.
— Я говорил ей! Она все время спрашивает почему. Ей нужна причина. Я не могу сказать ей, что встречаюсь с тобой, потому что эта новость вмиг разлетится по поселку и мы с тобой больше не сможем видеться. Так что до тех пор, пока мы с тобой не убедим наших родителей, что у нас все серьезно, мне придется разговаривать с Франческой.
— Как удобно. Ты придумал отличный предлог, чтобы флиртовать с другими девушками, встречаясь со мной.
— Все не так, — отрезал он.
Как она могла думать, что после того, как они занимались любовью и строили планы на будущее, он флиртовал с девчонками вроде Франчески? Неужели она считала его способным на такое?
Плотно сжатые губы Джеки сказали ему все, что он хотел знать.
Романо поднялся и отошел в сторону. Он сделал всего несколько шагов, но этого оказалось достаточно, чтобы прояснить мысли.
— Ты рассуждаешь нелогично.
Джеки вскочила и бросила на него испепеляющий взгляд:
— Мне не нужна твоя дурацкая логика, потому что у меня есть глаза. Тебе ведь нравится Франческа, не так ли?
Это было выше его сил. Весь мир считал его избалованным бездельником, бросающим на ветер деньги своего знаменитого отца. Он всегда думал, что Джеки была единственной, кто знал, что на самом деле он был другим. Что она изменила его, дала ему понять, что он сможет сам многого добиться в жизни,
