Выходя из гардеробной, она услышала обрывок фразы, произнесенной матерью:
— …разумеется, ты должен поехать с нами, Романо. Я настаиваю.
Подняв брови, Джеки посмотрела на своих сестер и кузину. Скарлетт, направлявшаяся в гардеробную, споткнулась на ровном месте. Изабелла лишь пожала плечами, взяла свою одежду и пошла следом за ней.
— Поможешь? — спросила Лиззи, поворачиваясь спиной к Джеки.
Расстегивая пуговицы, Джеки продолжала наблюдать за матерью и Романо, которые в конце концов вышли в коридор, где продолжили болтать и смеяться.
— Что происходит? — тихо спросила она сестру.
Лиззи бросила на нее взгляд через плечо:
— Мама решила, что сегодня вечером мы все вместе ужинаем в ресторане.
Пальцы Джеки задрожали, и она не сразу расстегнула последнюю пуговицу.
— И она пригласила Романо?
Лиззи кивнула:
— Последние несколько лет он проводит много времени в своем палаццо. Он часто приезжает в Монта-Корренти и посещает мамин и дядин рестораны.
Джеки резко отпрянула, и Лиззи повернулась, чтобы посмотреть на нее.
— Ты против того, чтобы Романо ехал с нами? — спросила она, снимая с плеч платье.
Улыбнувшись, Джеки покачала головой:
— Нет, нисколько.
Она задумчиво посмотрела на дверь, за которой по-прежнему слышались голоса. Была бы ее мать так обходительна с Романо, если бы узнала, что он был отцом ребенка ее несовершеннолетней дочери?
Джеки наотрез отказывалась назвать имя отца ребенка, несмотря на все угрозы и уговоры матери. Ей не хотелось, чтобы все узнали, что мужчина, которому она отдала свою честь и свое сердце, так хладнокровно ее отверг.
Взяв свою сумочку, Джеки направилась к двери. Никто не должен знать, что Романо Пуччини был отцом Кейт.
Отказаться поужинать с пятью красивыми женщинами было бы не только невежливо, но и глупо. Романо Пуччини никто никогда не называл глупым. Легкомысленным и беспринципным — возможно, но только не глупым. Кроме того, он был слишком любопытен, чтобы не принять приглашение синьоры Фиренци.
За долгие годы у него не было ни одной возможности подобраться так близко к Джеки Пэттерсон. Это было странно, поскольку они вращались в одних кругах. Почему она его избегала? Неужели до сих пор чувствовала себя виноватой в том, как закончился их роман?
Казалось, с того лета прошла целая вечность. Вздохнув, Романо сделал глоток вина, не обращая внимания на шум и суету вокруг.
Джеки Пэттерсон. Она была настоящей красоткой. Длинные темные, слегка вьющиеся волосы, загорелые ноги и не то карие, не то зеленые глаза, полные озорного блеска.
Это было чудесное лето.
Он тогда ошибочно полагал, что влюбился в Джеки. Но ему было всего семнадцать. В этом возрасте легко принять физическое влечение за любовь. Повзрослев, он понял: та история с Джеки была не чем иным, как мимолетной интрижкой с логичным завершением. Наверное, Джеки до сих пор было стыдно за то, как она с ним обошлась.
Она нарочно села с той же стороны стола, что и он. При этом между ними оказалась ее мать. Таким образом, он не мог заговорить с Джеки, чего она, собственно, и добивалась.
Семнадцати лет определенно достаточно, чтобы забыть юношеские обиды. Разве ее нынешнее поведение не было ребячеством? Он никогда бы не подумал, что холеная, уверенная в себе женщина станет прибегать к подобной тактике.
За эти годы Джеки сильно изменилась. Шорты, яркие топы, короткие сарафанчики и шлепанцы уступили место элегантным костюмам безупречного покроя. Даже не зная, кто такая Жаклин Пэттерсон, было нетрудно догадаться, что эта женщина привыкла добиваться поставленных целей. Каштановые и карамельные оттенки в ее идеально прямых мелированных волосах выглядели естественно. Но ему больше нравилось, когда эти волосы были темными и волнистыми. Когда он, лаская Джеки, наматывал на палец непокорные пряди. Когда они атласным покрывалом рассыпались по траве во время их любовных утех…
Моргнув, он снова переключил свое внимание на еду — равиоли с начинкой из лобстера, фирменное блюдо шеф-повара «Сореллы».
Перед подачей десерта появился жених Лиззи и увел ее. Изабелла тут же извинилась и пошла в соседний ресторан. Затем Лизу позвал менеджер, и она удалилась вместе с ним в подсобное помещение. Таким образом, за столом остались только Романо, Джеки и Скарлетт. Романо отпустил веселый комментарий, глядя в сторону Джеки. Она напряглась.
Так больше продолжаться не могло. Им следовало поговорить, чтобы устранить все разногласия между ними и разрядить обстановку. Он был намерен сделать все возможное, чтобы убедить Джеки, что не обижается на нее. Что она могла вести себя с ним как взрослый человек, невзирая на прошлые ошибки.
Романо долго смотрел на нее в ожидании, пока она не повернула голову и не встретилась с ним взглядом. Он улыбнулся ей.
— Прошло много времени, Джеки.
Ее губы оставались неподвижными, но глаза говорили: «Недостаточно много».
Проигнорировав этот немой ответ, он продолжил:
— Мартовский выпуск «Глосс!» получился особенно удачным. Фотосессия в ботаническом саду просто класс. Прежде я ничего подобного не видел.
Джеки сложила руки на груди:
— Мы не виделись семнадцать лет, а ты хочешь говорить со мной о работе?
Он пожал плечами и перестал улыбаться. Неплохое начало.
— Тебе не кажется, что для обсуждения у нас есть более важные темы?
Положив руку на спинку свободного стула между ними, он повернулся лицом к Джеки:
— Нам ведь нужно было с чего-то начать разговор.
— Нам это правда было нужно?
— Мне это показалось хорошей идеей, — ответил Романо, проигнорировав взгляд, который, наверное, приводил в повиновение не один десяток сотрудников.
Она тоже повернулась к нему лицом. Ее глаза сверкали, и волоски у него на загривке встали дыбом.
— Не смей разговаривать со мной таким снисходительным тоном, Романо. У тебя нет на это никакого права.
Романо открыл рот и тут же закрыл. Этот разговор был для него очень важен, но, к несчастью, они с Джеки общались на разных языках. Он посмотрел на Скарлетт в надежде, что это даст ему хоть какую- нибудь зацепку. Но похоже, та понимала не больше, чем он. Ее лицо было белее мела, руки дрожали. Внезапно она поднялась и быстро пошла к двери. Романо уставился ей вслед.
— Что здесь происходит? — спросил он Джеки.
— Понятия не имею, — спокойно ответила она, словно забыв, что сердится на него.
Романо решил не терять ни секунды и воспользоваться брешью в ее броне. Он протянул руку и накрыл ее ладонь своей.
— Почему бы нам не оставить прошлое в прошлом?
Джеки отдернула свою руку, словно обожглась:
— Слишком поздно. Мы не можем вернуться назад после всего, что случилось.
Вместо того чтобы прийти в ярость, она выглядела очень печальной, и Романо увидел в ней на мгновение упрямую ранимую девчонку, которой когда-то подарил свое сердце.
— Почему нет?
