тебя — в те кошмарные часы, которые мне пришлось провести на дереве.
— Если ты пришла сюда за утешением, — сказал он с жесткой ноткой в голосе, — то обдумай все хорошенько еще раз.
— Ты знаешь, зачем я здесь, — упрямо сказала она.
— У тебя, сейчас вид невесты в ее первую брачную ночь, — произнес он с легкой издевкой. — А впрочем, внешность иногда так обманчива.
— Полностью с этим согласна, — судорожно сглотнув, сказала Стефания. — Я, например, в сущности, не знаю, кто ты и что ты.
Гарри чуть шевельнул загорелыми плечами.
— Мужчина, у которого есть столь необходимые тебе деньги. Мне казалось, мы давно пришли к такой формулировке. — Он закрыл книгу и решительно положил ее на ночной столик, затем вынул из-под себя одну подушку и бросил ее в изголовье рядом с собой, после чего отогнул край одеяла. — Что же, добро пожаловать, дорогая. Я — весь внимание.
Она беспомощно застыла на месте.
— А что… ты не выключишь лампу?
— Нет, — сказал он. — Я хочу видеть тебя. Это не годится, — войти сюда почти полностью раздетой, а затем, разыгрывать из себя скромницу! Так, что снимай все это, моя милая, и иди ко мне. Только не торопись!
— Ты не понимаешь! — Она неуверенно подняла руку к завязкам у горла. — Я никогда прежде… Секс ради развлечения…
— Кто сказал, что это будет ради развлечения? — Он буквально прожигал ее своими серыми глазами. — Ну, иди, иди сюда. Или ты предпочитаешь, чтобы я затащил тебя сам?
Развязывая ленточки, она подумала, что никогда до сих пор не стояла обнаженной перед мужчиной. А еще она имела глупость полагать, что сможет сохранить независимость и принять все это как рутинное дело.
Ей хотелось слишком многого: чтобы все происходило в темноте, и он не мог бы разглядеть чувственный голод на ее лице; чтобы в окружающей их полной тишине он не услышал ее частого, взволнованного дыхания, пока она скидывала с себя пеньюар; чтобы все закончилось, как можно скорее, потому что она чувствовала себя такой беспомощной и такой безнадежно глупой и беззащитной.
Стефания двинулась к постели, ощущая каждый удар сердца, чувствуя бегкрови по жилам. Казалось, грудь ей сжали стальные тиски. Или просто она изо всех сил сдерживала дыхание?
Она села на кровать, ухватившись рукой за край матраса. Наклонила голову — волосы рассыпались, закрывая ее пылающее лицо, — и застыла в ожидании. Потом услышала его вздох, ощутила движение и почувствовала, что он встал перед ней на колени. Она напряглась, но его мягкие пальцы отбросили прядь волос с шеи, чтобы припасть к ней губами. Она шевельнулась — нервно и беспокойно — ощутив, как по телу пробежала волна, но тут же его успокаивающие руки легли ей на плечи.
Губы его медленно опустились вниз, прокладывая дорожку по изгибу плеча, а затем — вдоль спины. Стефания судорожно выдохнула, крайне изумленная собственной реакцией на его ласку. Он прижал ее к себе, и жар его тела понемногу разогнал панику, пронизывавшую ее изнутри. Мужские руки обвились вокруг девичьего тела, скользнули вниз, наслаждаясь упругостью ее внезапно напрягшихся грудей, пальцы нежно сжали набухшие соски.
Стефания откинула голову на плечо Гарри, открывая ему для поцелуев изгиб шеи. Она дрожала всем телом — но не от страха, а охваченная волной новых неожиданных ощущений. И вдруг ощутила, что при мысли о связи с Армандо испытывает лишь глухое раздражение — потому что все это были лишь пустые мечты. Только сейчас страсть проснулась в ней. И разбудила все ее существо.
А еще потому, что эти губы и эти руки не могли принадлежать человеку, который заставил ее прийти сюда. Слишком нежны были его объятия, слишком осторожно он клонил ее на подушку, разжигая своей сдержанностью.
Он поймал и поднял выше головы ее руки, а нога его как бы сама собой легла поверх ее бедер, так что теперь она не смогла бы никуда убежать, даже если бы и пожелала. Увы, меньше всего на свете она хотела этого!
Гарри принялся целовать ее груди, а рука его скользнула вниз — к пульсирующему средоточию ее женственности. Стефания вздрогнула, но вместо мольбы о том, чтобы он скорее утолил ее сладостную муку, с губ ее слетел лишь слабый всхлип. Тело ее раскрылось, его руки поймали и властно приподняли ее бедра.
В следующее мгновение она невольно вскрикнула от внезапной острой боли.
— Стефания? — хрипло и требовательно спросил он, и тут же непонимание на его лице сменилось ужасом неожиданного открытия.
Он снова произнес, а скорее — простонал ее имя, словно моля прощения за свою невольную торопливость. Но было уже поздно! Стефания кулаком зажала рот, чувствуя, как бешеная судорога страсти сотрясает его тело, а с губ слетает хриплый, агонизирующий крик…
Затем все кончилось. Его тело погрузилось в состояние тяжелого покоя. Хриплое и частое дыхание медленно вернулось в норму. А она лежала неподвижная, неспособная провести грань между болью своего раненого тела и острой мукой разочарования. Из-под век выступили обжигающие слезы и горячими ручейками потекли по щекам.
Гарри вздрогнул, не говоря ни слова, вытер слезы уголком одеяла, а затем отодвинулся в сторону, так что между ними оказалось пустое пространство. После долгой паузы он еле слышно спросил:
— Почему ты ничего не сказала мне, Стеффи?
— Я не думала, что тебе это интересно, — прикусив губу, ответила она, — что вообще это имеет какое-то значение.
— Ты не права, — сказал он, — потому что это чертовски меняет ситуацию — во всех смыслах.
— Я… я не понимаю, каким именно образом? — всхлипнув, спросила она.
— Например, таким образом, что я мог быть… более осторожным. — Гарри замолчал, а затем добавил: — Если на то пошло, я полагал, что ты спала с Манчини.
— Он сказал, что нам следует подождать, — срывающимся голосом ответила Стефания. — Он хотел, чтобы свадьба и первая брачная ночь были не фикцией, а тем, что они должны означать.
Лицо Гарри окаменело.
— И ты имела на это право, Стеффи! — резко сказал он. — Боже, что за чертовщина вышла!
Стефания повернула голову и взглянула на него. Он стал таким осторожным, что боялся даже прикоснуться к ней. А она нуждалась именно в этом — в прикосновении, объятиях, утешении и… любви. Господи, о чем это я? — в панике спросила она себя. Что мне в голову лезет!
— На самом деле, он хотел совсем другого
— По крайней мере, мы оба за этот час стали мудрее, чем были прежде.
Гарри отдернул одеяло и спрыгнул с кровати, ввергнув Стефанию в панику. Вид его обнаженного тела вызывал у нее бурные противоречивые эмоции. Он скрылся в ванной, и вновь появился через несколько минут, завязывая пояс белого купального халата.
— Я включил тебе воду, — сказал он. — Насколько серьезны последствия моей неосмотрительности?
— Переживу! — Стефания попыталась улыбнуться, вглядываясь в его лицо. — Гарри, должно пройти какое-то время, прежде… В общем, все это не так важно.
— Позволь не согласиться с тобой. — Он нагнулся, чтобы поднять с пола смятый пеньюар. — Я попал в точку, сказав, что ты выглядишь, как невеста. — Глаза его холодно блеснули. — Надо полагать, ты купила все это для Армандо?
— Да, — вскинула подбородок Стефания. — Но надела для тебя.
— Странно, — сказал он, скривив рот. — Я запомнил лишь, как ты это снимала с себя. Пойду, проверю ванну.
— Мне не нужна ванна, — сказала она. — Что мне нужно, — это немного поспать.
