Мамина осведомленность во всех вопросах, связанных с недвижимостью, не перестает меня изумлять.
— Да, дом, о котором ты говоришь, принадлежал матери Джейн, — кивнула я.
— У нее был еще и сын, верно?
— Да, но он умер.
— А сама миссис Ингл умерла лет десять — пятнадцать назад. За это время ее дочь никак не могла растранжирить все деньги, вырученные за дом. Тем более, насколько я могу судить, жила она весьма скромно, — добавила мама, окинув комнату оценивающим взглядом.
— После того как миссис Ингл умерла, Джейн погасила задолженность за дом, — сообщила я.
— И этот дом теперь принадлежит тебе, — подытожила мама. — А помимо дома ты получила…
— Пятьсот пятьдесят тысяч долларов! — обреченно выпалила я. — И еще драгоценности.
Мама умеет сохранять самообладание в любых обстоятельствах, но тут челюсть у нее слегка отвисла. Полагаю, мне впервые в жизни удалось ее поразить. Мама не из тех, кто завидует чужому богатству, но деньги и недвижимость внушают ей благоговейное уважение. Для нее они главные мерила жизненного и профессионального успеха. Потрясение было так велико, что она опустилась на диван, изящно скрестив стройные ноги в роскошных брюках. Кстати, брюки мама позволяет себе носить только в отпуске или по выходным, когда отправляется в загородный клуб. Даже самая отчаянная жара не заставит ее надеть такую неэлегантную вещь, как шорты.
— А еще мне досталась кошка и четверо котят, — вдоволь насладившись маминым изумлением, сообщила я.
— Кошка, — растерянно повторила мама.
В это самое время упомянутая кошка важно вошла в кухню. Вслед ей раздавалось взволнованное попискивание, доносившееся из шкафа. Мама наклонилась и принялась рассматривать Маделин так пристально, словно никогда прежде не видела кошки. Маделин тоже смерила ее изучающим взглядом, затем вспрыгнула на диван и устроилась у мамы на коленях. Мама не двигалась, ни жива ни мертва от страха.
— Это та самая кошка, которая досталась тебе по наследству? — наконец подала она голос.
Я по возможности кратко рассказала о несостоявшемся опекунстве Парнелла Ингла над рыжей любимицей его покойной кузины и о твердой решимости Маделин дать жизнь котятам в собственном доме.
Мама старалась не прикасаться к Маделин, однако прогнать кошку с колен тоже не осмеливалась.
— А какой она породы? — сдавленным голосом осведомилась мама.
— По-моему, дворняжка. Если только так говорят о кошках, — не без удивления ответила я.
Неужели мама пытается оценить кошку? Определить ее рыночную стоимость?
— Хочешь, я ее уберу? — сжалилась я.
— Сделай милость, — по-прежнему сдавленным голосом откликнулась мама.
Мама до жути боится кошек, догадалась я. Они внушают ей ужас. Именно поэтому мы никогда не держали их дома во времена моего детства. Но мама никогда в этом не признается, потому что уверена: бояться кошек глупо и смешно. Свой страх она маскировала разговорами о том, что с животными слишком много возни, они повсюду оставляют шерсть и вынуждают хозяев без конца менять наполнитель в лотке.
— Собак ты тоже боишься? — поинтересовалась я и, осторожно почесывая Маделин за ушами, сняла ее с маминых колен.
Кошка явно не хотела расставаться с мамой и, оказавшись у меня на руках, недвусмысленно дала понять, что ее надо опустить на пол. После того как я выполнила ее желание, она, провожаемая испуганным маминым взглядом, направилась в кухню, к своему туалету. Прежде я никогда не видела на мамином лице подобного выражения. Я даже поправила очки, чтобы рассмотреть его получше.
— От собак я тоже предпочитаю держаться подальше, — призналась мама. Она наконец отвернулась от Маделин, встретилась с моим удивленным взглядом и поняла, что пора исправлять положение. — По- моему, держать дома животных — значит взваливать на себя кучу лишних хлопот, — холодно изрекла она. — Занятому человеку это совершенно ни к чему. А тебе, Аврора, надо переходить на контактные линзы. Они гораздо удобнее, чем очки. Насколько я понимаю, у тебя теперь уйма денег? — перевела она разговор в другое русло.
— Да, — кивнула я.
Сознание того, что у моей безупречной матери, оказывается, имеются уязвимые места, по непонятным причинам наполняло меня радостью.
— И что же ты намерена делать?
— Понятия не имею. Пока что я воздерживаюсь от составления каких-либо планов. К тому же завещание еще не вошло в силу. Но ждать осталось недолго. По крайней мере, так утверждает Бубба Сивелл.
— Он был адвокатом Джейн?
— Да. Именно он является ее распорядителем.
— По-моему, он очень себе на уме.
— Мне тоже так кажется.
— И амбиций у него хватает.
— Будь иначе, он не выдвинул бы свою кандидатуру в Палату представителей.
— Если он это сделал, значит, он чист как стеклышко. Теперь, когда он стал кандидатом, журналисты вытащат наружу всю его подноготную.
— Полагаю, ему нечего опасаться. Кстати, он пригласил меня на свидание. Но я ответила отказом.
— Правильно сделала, — к моему удивлению, одобрительно кивнула мама. — По-моему, смешивать деловые отношения и флирт до крайности неразумно. Ничего хорошего из этого не выходит.
Хотелось бы знать, как мама относится к смеси флирта и религии? Неужели так же неодобрительно?
— Надеюсь, вы с Джоном хорошо отдохнули, — заметила я, решив, что тему моего наследства лучше временно закрыть.
— Да, все было великолепно. Но под конец Джон подцепил какую-то инфекцию вроде гриппа, и нам пришлось вернуться домой раньше, чем мы планировали. Сейчас ему уже лучше. Надеюсь, завтра он будет здоровехонек.
— Может, лучше было остаться там и подождать, пока он поправится? — спросила я.
По-моему, путешествовать в разгаре гриппа — чистой воды безумие.
— Именно это я предлагала Джону. Но он сказал, что болеть на курорте, где все вокруг развлекаются и веселятся, слишком обидно. Он предпочитает делать это дома, в своей постели. Удивительно, какой он упрямый, — вздохнула мама. — Но его болезнь — единственное досадное обстоятельство, омрачившее наш медовый месяц.
Мамино лицо смягчилось нежностью. Похоже, она и в самом деле влюблена, догадалась я. На моей памяти такое случилось впервые. Конечно, про маму никак не скажешь, что она, подобно Амине, одержима любовной лихорадкой. Но все-таки градус страсти достаточно высок.
Кстати, где находится та постель, в которой предпочитает болеть Джон? В мамином доме или в его собственном?
— Джон уже продал свой дом? — спросила я.
— В этот дом хочет переехать один из его сыновей, — предельно безразличным тоном сообщила мама. — Эйвери, тот, у кого в семье ожидается прибавление. Дом просторный, хватит места для целого выводка ребятишек.
— А как к этому относится Джон Дэвид? Хотя, конечно, меня это не касается.
Джон Дэвид — второй сын Джона.
— Я предпочитаю не обсуждать с Джоном его семейные дела, — уклончиво ответила мама. — Тем более в нашем брачном контракте оговорено, что имущество у нас раздельное.
Услышав эту новость, я едва удержала вздох облегчения. Если у обоих супругов есть взрослые дети,
