Наблюдения, или Любые приказы госпожи

подмораживать. Туман стелился над землей словно дым, и в воздухе висел запах гари. Поначалу я старалась не замарать юбки, но потом махнула на них рукой, потому что местами дорога превращалась в разливанное море навоза и грязи. Лицо у меня онемело от холода, глаза слезились.

Но черт возьми. Я же просто иду, раз-два, раз-два. Так любой может. И я уверена, что делаю это ничуть не хуже, чем наша Мисс Совершенство. Вдобавок в гораздо худших условиях! Она ведь ходила летом, а сейчас стоит такая холодина, что недолго и булки отморозить. Я гадала, шла ли Нора по этой самой дороге, пересекала ли эту пустошь, пялилась ли вон на ту высокую фабричную трубу далеко на северо-востоке, из которой валил черный дым, смешиваясь с туманом и облаками. О чем она думала, когда семенила здесь, задрав нос? Вряд ли она обрадовалась бы, если бы так извозюкала юбки. Небось она прикидывала, как бы поглубже втереться в доверие к Арабелле, прилипала несчастная. И Нора была такой праведной, что не удивлюсь, если на ходу она читала вслух молитвы. Но вот что касается вопроса, не произошло ли с ней по пути чего-нибудь такого, что она хотела сохранить в тайне от миссус, тут я терялась с ответом, поскольку нигде окрест не наблюдалось ничего достойного упоминания. Никаких заведений, где можно напиться или подраться. И уж конечно никаких укромных тенистых аллей для любовных свиданий — совершенно не такого рода место, куда вы пойдете, чтобы перепихнуться с кем- нибудь.

Поглощенная мыслями о Норе, я совсем не смотрела под ноги, а земля вдруг круто ушла вниз. Я шагнула в пустоту, потеряла равновесие и кубарем покатилась под откос. И остановилась только когда вцепилась обеими руками в жесткую траву.

Оглоушенная, я с минуту лежала неподвижно, переводя дыхание. Лодыжку дергало, но кости вроде были целы. Лежала же я лицом в сторону, откуда пришла. Первой моей мыслью было, что я свалилась в межевую канаву: в момент падения я мельком заметила другой травянистый откос напротив, и я не раз слышала истории про подобные препятствия и людей, по невнимательности падающих в них, к великому веселью своих спутников. Но потом я повернула голову и увидела, что ошиблась. По дну широкого рва, заключенного между двумя склонами, пролегали блестящие железные рельсы, которые уходили в одну и другую стороны, исчезая в тумане.

Я уже собиралась подняться на ноги, когда вдруг услышала тихий шепот где-то неподалеку. В воздухе разлилось мерцание, шепот постепенно перерос в рокот, потом вдруг раздался пронзительный вопль, и из тумана вылетел громадный черный паровоз — он промчался мимо в багровых отсветах пламени, окутанный клубами дыма и пара, истошно завывая и звеня колоколом, и освещенные окна вагонов замелькали так близко что бог ты мой казалось руку протяни и дотронешься.

Почти всю обратную дорогу я бежала, торопясь вернуться до темноты. По пути я неотступно думала о Норе и железной колее. Разумеется, мне невольно вспомнилась Дженет Мюррей и все ее намеки насчет причастности миссус к смерти Норы, оброненные в ночь моего посещения таверны «Гашет». Я старалась не спешить с выводами. Конечно, не исключено, что девушка попала под поезд, когда ходила для миссус. Но это крайне маловероятно. Да, в «Наблюдениях» много расписывалось, какая Нора преданная, послушная и тому подобное. Но я сомневалась, что Норино послушание простиралось до того, чтобы лезть под несущийся поезд потому только, что миссус велела ей идти не останавливаясь, это уже не послушание, а чистой воды идиотизм. Это наверняка был несчастный случай, в конце концов я ведь сама чуть не скатилась на рельсы. Но тогда Нора должна была свалиться с откоса прямо под колеса поезда. Или она ударилась головой при падении и потеряла сознание. Иначе она бы встала и пошла дальше.

Или Дженет намекала на нечто худшее? Самое ужасное, что приходило в голову, это что миссус незаметно следовала за Норой до этого пустынного места и здесь столкнула ее под поезд. Но это просто нелепо! Миссус очень высоко ценила Нору (почему — мне неведомо, но ценила). Она ни за что не причинила бы ей вреда.

И потом — стоп! Я ведь даже не знаю, верный ли это ход мысли. В округе полно железных путей, где Нора могла сама случайно упасть на рельсы, без всякой посторонней помощи. В кабинете господина Джеймса на стене висит карта, на которой, если мне не изменяет память, обозначены все местные железные дороги.

Не поймите меня неправильно. Меня не волновало, виновна миссус или нет, ни капельки не волновало. Я просто подумала, что надо бы глянуть на карту, хотя бы для того только, чтобы удостовериться, что Дженет ошибалась.

Домой я добралась еле живая от холода. Я сразу направилась в кабинет, зажгла там несколько свечей и на душе у меня малость повеселело. Потом я взяла лампу и стала рассматривать карты на стенах. Большинство из них были картами Империи, но вскоре я обнаружила карту нашего округа — размером меньше прочих, в лакированной рамке из темного дерева. Я сняла ее с гвоздя и положила на стол между свечами. Потом села, склонилась над ней и принялась разглядывать.

Вот Соплинг на перекрестье дорог, беспорядочное скопление домиков по сторонам Большой дороги. А вот «Замок Хайверс» неподалеку, отмеченный рядом с группой крохотных елочек, обозначающих лес. С другой стороны от леса изображены хижины: четыре малюсеньких квадратика. На западе — ферма Флеминга и река Трэшберн с развилистой сетью притоков, похожей на венозный узор. А вот, ясное дело, железный путь, черно-белая линия, идущая дугой через нашу местность к Батгейту. Однако немного восточнее проходит точно такая же линия, ведущая к Батгейту же. А южнее и западнее тянутся еще линии, потоньше первых двух, но тоже черно-белые — по всей видимости рельсовые ветки, обслуживающие угольные рудники или какие-то фабрики.

Ну да, так и есть. Железные пути повсюду вокруг, и Нора могла погибнуть на любом из них. Признаться, у меня немного отлегло от сердца. Я уже собиралась взять карту и повесить на место, но вдруг что-то заставило меня поднять глаза. Может, я почуяла или услышала какое-то движение снаружи, я не знаю. И прямо за окном я увидела лицо, пусть смутно различимое в темноте и тумане, но точно лицо, пристально смотрящее на меня.

Все произошло в считаные секунды. Кажется, я завопила и вскочила на ноги, опрокинув свечу, которая моментально погасла. Первым моим побуждением было спрятаться. Как я вышла из-за стола, не помню. Вполне возможно я через него перемахнула, во всяком случае из комнаты я вылетела едва не кубарем. В холле я почувствовала себя чуть в большей безопасности, в единственном окне там стояло травленое стекло, сквозь него ничего не видно. В темноте я ощупью добралась до входной двери. Оба засова были задвинуты, и я точно помнила, что по возвращении заперла на засов кухонную дверь. Тяжело дыша, я отступила на несколько шагов в глубину холла и застыла на месте, вся обратившись в слух.

Поначалу я ничего не слышала. Из кабинета в холл сочился слабый свет лампы, и когда мои глаза привыкли к полумраку, я огляделась вокруг в поисках какого-нибудь оружия, но не обнаружила ничего, кроме большого зонта в подставке у вешалки. Потом я вспомнила про Норин нож у меня в кармане. Я носила его с собой с тех самых пор, как нашла в сундучке.

Я достала нож, раскрыла лезвие и выставила перед собой. С минуту я стояла так, с равно напряженными от ужаса слухом, зрением и нервами, потом различила хруст гравия: кто-то вышел из-за угла дома и приближался к двери. Неизвестный достиг крыльца, поднялся по ступенькам. Затем наступила тишина. Я ждала, когда что-нибудь произойдет, ну там повернется дверная ручка или зазвенит колокольчик. Но вместо этого вдруг раздался еле слышный скрип, как если бы растягивалась металлическая пружинка, и я не сразу сообразила, что он означает. Потом до меня дошло: кто-то осторожно поднимал створку почтовой прорези. Краешек створки блеснул в слабом свете, сочившемся из кабинета, и в прорези показалась пара мерцающих глаз. Кто-то смотрел прямо на меня! Я отпрянула в тень. А потом незваный гость произнес мое имя:

— Бесси? Ты тута? Бесси! То я.

Господи Исусе! Гектор! Я была готова убить паразита. Учитывая как я напугалась, вы простите, что я забыла о приличиях и выпустила в сторону двери залп проклятий, из которых худшие пропущу и приведу только заключительную фразу. «Какого хрена ты тут пялишься в окна, засранец чертов?»

— Эй, погодь-ка! — говорит Гектор из-за двери оскорбленным тоном. — Ничо я не пялился, ничо подобного.

Я сказала, что сильно в этом сомневаюсь, и с уверенностью высказала предположение, каким именно