Джо едва может рассмотреть ее тело, но ему кажется, что из-под оболочки плоти вырывается нечто бесформенное. Джинни разрывает себе лицо, выпуская наружу нечто темное и безжалостное, тянет пальцы, чтобы вложить в сердце Джо отчаяние. Он снова сворачивается в позу эмбриона. Его глаза закрыты, как двери в разум. Под веками расцветают черные цветы, все чувства милосердно уносятся в дальний конец светового тоннеля. Это возвращение в беззвучный мир за гранью памяти.
«Все, прощайте».
«Подождите».
«Нет, нет, нет».
«Я сказал, подождите».
Это властный голос, и Джо поневоле повинуется, оборачивается в смятении и видит молодого человека примерно тех же лет, что и он. У незнакомца тонкие правильные черты лица и старомодные полукруглые очки.
«Кто вы?»
«Не думайте об этом, выслушайте меня. У меня мало времени».
«Чего вы хотите?»
«Вы должны поджечь дом, убедиться, что он сгорел дотла, а потом спалить тело».
«Джинни… Джинни…»
«Не называйте ее имени, не упоминайте о ней. Вы должны забыть о ней. Никакого погребения, никакой могилы — ничего. Понимаете?»
«Я…»
«Это необыкновенно важно. Вы должны забыть ее. Если не сделаете, как я сказал, призовете ее обратно».
«Я…»
Элис вздрогнула и чуть не упала. Ей показалось, что в странном мерцающем свете в комнате появился какой-то молодой человек в пальто. За толстыми стеклами очков — серые глаза, редеющие волосы прикрыты коричневой фетровой шляпой… Но он тут же исчез. Остался только Джо, лежащий на полу рядом с телом Джинни. Рядом валялся разбитый шприц, на белом горле виднелся след от укола и единственная капля крови. Элис трясущимися руками прикоснулась к запястью Джинни, пощупала пульс — его не было. Гулкая пустота моря, шумящего в раковине.
Рядом что-то шевельнулось, и Элис услышала вздох, перешедший в стон:
— Джинни-и…
В мгновение ока она опустилась на колени, приподняла его.
— Джо! С тобой все в порядке?
— Эл?
Джо резко сел. Элис даже через одежду ощутила, какой у него жар. Она решила, это от потрясения.
— Где Джинни?
Он быстро встал, и Элис отметила, что голос у него, как ни странно, спокойный. Наверное, она сама была в шоке, поскольку никаких неприятных ощущений не было. Словно не ее кровь текла по руке и перепачкала весь левый бок.
— Джинни мертва, — произнесла она отстраненно, будто только что очнулась от наркоза.
— Что? — Джо почти не обращал на Элис внимания. Он нежно коснулся лица мертвой девушки. — Джин, вставай. Поднимайся, Джин… Она в обмороке. Тут чем-то пахнет. Обкурено все, что ли? И я вырубился. Джинни!
— Она мертва, — спокойно сказала Элис.
— Джин! Очнись, Джин.
— Джо, я же говорю, она мертва. Ты вколол ей то, что она дала тебе для меня. Она хотела, чтобы ты убил меня.
— Нет!
Он сильнее потряс тело девушки.
— Джинни! — Джо повернулся к Элис. — Она не дышит. Вызови «скорую». Джинни!
Он пытался вдохнуть воздух в безжизненные легкие.
— Джинни! Очнись!
— Не поможет. В шприце был не транквилизатор. Она хотела убить меня.
— Нет! — Он плакал и не оставлял попыток ее откачать. — Постой! Джинни! Я люблю тебя!
Это было последней каплей — не кровь, не потрясение. Даже не облегчение при мысли о том, что все закончилось. Джо, даже теперь взывающий к Джинни, к Розмари, — вот что заставило Элис потерять самообладание. Она обмякла, и на последнем восклицании «я люблю тебя!» (оно запечатлелось в памяти и терзало острее, чем в реальности) ее стошнило.
Чуть позже она нашла заготовленный Тернером бензин и поняла, для чего он. Несмотря на сырость, дом горел отлично.
Один
Где-то в здании играло радио. Через стены доносилась странная современная музыка. Я пурист — не люблю современный театр, даже джаз мне не нравится. Но эта мелодия, странная, полубезумная, едва слышная за толстой стеной… Она действовала на меня. Низкий голос певца выпевал что-то вроде плача. Я различал слова:
Нет, я никогда такого не слышал. Должно быть, я сам это выдумал.
Как странно — мое подсознание говорит со мной на языке рок-музыки.
Два
За окном идет дождь. Капли часто стучат о стекло, будто отмеряют время. Элис вспоминает про свою
