По выражению лица Квинн понял, что этот эпизод, мягко говоря, смутил меня.
– Не наше время и не наше место, детка, – вздохнул он. – Но, Боже, как это было… здорово. – Квинн вытянулся, но не так, как это делают люди. От основания спины до самых плеч спина оборотня покрылась какой-то рябью. Ничего подобного я еще не видела, хотя в своей жизни я повидала огромное количество всяких странностей.
– Ты знаешь, кто я? – спросил Квинн.
Я кивнула.
– Квинн? – вымолвила я, чувствуя, как краснеют щеки.
– Слышал, тебя зовут Сьюки, – пробормотал он, встав на колени.
– Сьюки Стакхаус, – поправила я.
Квинн взял меня за подбородок. Волей-неволей, а мне пришлось поднять голову. Я в упор глядела на оборотня. Он и глазом не моргнул.
– Хотел бы я знать, что ты там видишь, – вымолвил Квинн и отпустил меня.
Я опустила глаза и посмотрела на свою ногу. Царапина, скорее всего, осталась от металлической двери.
– Это точно не укус, – заключила я. На последнем слове мой голос дрогнул. Напряжение сменилось облегчением.
– Ага. Волчицей ты не станешь, – согласился Квинн. Он встал на ноги и протянул мне руку. Я взяла ее, и здоровяк моментально поднял меня с пола. Из клетки раздался пронзительный визг, который вернул меня к реальности.
– Объясни, какого черта они просто не проголосуют? – спросила я Квинна.
В уголках его круглых глаз, вновь ставших фиолетово-коричневыми, от удивления появились морщинки.
– Детка, это же оборотни. Увидимся позже, – пообещал он и немедленно пошел к клетке. Мое маленькое свидание закончилось. Сейчас нужно было обратить внимание на действительно важные события.
Клод и Клодин беспокойно поглядывали на клетку. Я втиснулась между ними, и близнецы тут же обвили меня руками. Они были очень расстроены, по лицу Клодин скатились две слезинки. Посмотрев на клетку, я сразу же поняла причину их беспокойства.
Серый волк одерживал победу. Шерсть черного волка вся была в крови. Он по-прежнему стоял на лапах, не прекращая рычать, но время от времени его задняя лапа подкашивалась. Дважды ему удалось избежать зубов Фурнана, но на третий раз его подвела поврежденная лапа. Отец Элсида оказался под Патриком. Волки завертелись, слившись в одно неразличимое пятно из зубов, рваной плоти и шерсти.
Наплевав на правило, запрещавшее нарушать тишину, вервольфы разразились криками поддержки, некоторые просто выли. Жестокость и шум слились в одну хаотическую картину. В этой неразберихе мне, наконец, удалось разглядеть Элсида. Он взволнованно колотил руками по металлической решетке. Мне еще не приходилось никого так жалеть. Казалось, что он вот-вот вмешается в схватку. Однако даже если Элсид нарушит правила и попытается прийти отцу на помощь, у него все равно ничего не выйдет – вход в клетку загородил Квинн. Вот почему в качестве судьи члены стаи пригласили чужака.
Внезапно все закончилось. Серый волк схватил черного за глотку. Перегрызать ее он не торопился. Может, Джексон бы и продолжил борьбу, если бы не многочисленные раны. У него не осталось сил. Израненный и обессилевший он лежал на полу и скулил. В помещении воцарилась тишина.
– Победил Патрик Фурнан, – хладнокровно объявил Квинн.
И в тот же момент Патрик Фурнан перегрыз горло Джексону Хервексу.
Глава 16
Квинн занялся уборкой помещения. Судя по его неспешным действиям, он уже не раз участвовал в подобных мероприятиях. Потрясенная произошедшим, я совершенно ничего не понимала, однако заметила, что верзила отдает четкие указания, как поступить с реквизитом для состязания. Члены стаи разобрали клетку и арену с молниеносной скоростью. Уборщики отмывали пол от крови и другой жидкости.
Вскоре в помещении не осталось ни следа схватки. Патрик Фурнан превратился в человека. Доктор Людвиг обрабатывала его раны. Их было немерено, жаль только, что ни одна из них не была смертельной. Стая ничего не имела против жестокости Фурнана. Но я не могла смириться с таким неоправданным варварством.
Элсида утешала молодая вервольфиха по имени Мария Стар Купер – я ее немного знала.
Мария Стар, обняла Элсида и нежно поглаживала его по спине, оказывая поддержку своим молодым телом. Я прекрасно понимала, что сейчас Элсиду нужно побыть в обществе другого вервольфа. Я хотела обнять его, но, приблизившись и посмотрев ему в глаза, еще раз убедилась, что Хервексу-младшему моя поддержка не требуется. Мне было очень больно; но тут речь не обо мне и о моих чувствах.
Клодин рыдала, уткнувшись в плечо брата.
– Она такая ранимая, – прошептала я. Странно, что я сама не плачу. Но меня волновал только Элсид; его отца я практически не знала.
– Клодин прошла через вторую Войну Эльфов, в Айове. Она сражалась бок о бок с лучшими из них, – покачав головой, начал Клод. – Я видел, как поверженный гоблин в предсмертной агонии показал ей язык, а она рассмеялась. Но как только Клодин выходит в свет, она размякает и становится очень чувствительной.
Я промолчала. У меня не было никакого желания выслушивать еще одного из сверхъестественных существ. Я уже сыта ими по горло.
После того, как в помещении навели порядок и убрали мусор (сюда входило и тело Джексона, над которым слегка поколдовала доктор Людвиг, чтобы потом как-нибудь правдоподобно объяснить его гибель),
