предлог, под которым мы с ней уединились в квартире Хедли. И о той озабоченности, с которой она спросила про браслет.
И о том, что у ворот — вампиры обоих лагерей. Ни один из монархов не хотел доверить другому обеспечение охраны.
Нас пропустили — через какое-то время, показавшееся нам очень долгим. Квинн ждал так же терпеливо, как и я.
Территория была со вкусом оборудована ландшафтными архитекторами и уж точно хорошо освещена.
— Квинн, что-то здесь не то, — сказала я. — Непонятно, что тут происходит. Как ты думаешь, нас отсюда выпустят?
К сожалению, выглядело это так, будто мои подозрения верны. У Квинна был не более довольный вид, чем у меня.
— Не выпустят, — ответил он. — Так что придется нам идти.
Я прижала к себе сумочку, сожалея, что в ней нет ничего более смертоносного, чем пудреница, помада и тампон. Квинн уверенно проехал по петляющей дорожке к фасаду монастыря.
— Чем ты сегодня была занята, кроме своего наряда? — спросил он.
— Очень много сделала телефонных звонков, — ответила я. — И один из них принес плоды.
— И куда же ты звонила?
— На бензозаправки. По всей дороге от Нового Орлеана до Бон-Темпс.
Он резко повернулся ко мне, но я показала рукой вперед, и он успел нажать на тормоза. Дорогу переходил лев.
— А это что еще? Это зверь или оборотень?
С каждой минутой я нервничала все сильнее.
— Зверь, — ответил Квинн.
Значит, собаки по периметру бегать не будут. Хотелось только думать, что стены здесь достаточно высоки, чтобы удержать льва внутри.
Мы поставили машину перед бывшим монастырем — очень большим двухэтажным зданием. Строили его не для красоты, а для пользы, так что получилось оно вполне безликим. Маленькая дверь посреди фасада, небольшие окна. Опять-таки — чтобы легко было обороняться.
Перед узкой дверцей стояли еще шесть вампиров: трое в причудливой несочетающейся одежде — наверняка луизианские, — и трое из Арканзаса в кричащей униформе.
— Жуть до чего уродливо, — сказала я.
— Зато видно издалека даже в темноте, — ответил Квинн таким голосом, будто глубоко задумался о чем-то важном.
— Угу, — согласилась я. — В этом и смысл? Чтобы сразу было… О! — Я обдумала эту мысль. — Ага. Никто такого не наденет даже похожего, нарочно или случайно. Ни при каких обстоятельствах. Только тогда, когда нужно, чтобы тебя узнали с первого взгляда.
— Возможно, — сказал Квинн, — что Питер Тредгилл не слишком предан Софии-Анне.
Я подавила нервный смех, и два луизианских вампира открыли дверцы машины так синхронно, будто долго репетировали это движение. Мелани, которую я уже видела в городской резиденции королевы, взяла меня за руку, помогая выйти из машины, и улыбнулась мне. Она куда лучше выглядела без громоздкого спецназовского снаряжения — на ней было желтое платье и туфли на низких каблуках. Шлема на ней сейчас тоже не было, и видны были короткие и очень курчавые волосы, светло-каштановые.
Когда я прошла мимо нее, она театрально, напоказ, втянула в себя воздух и сделала восторженное лицо.
— О этот аромат фейри! — воскликнула она. — У меня сердце поет от него!
Я шутливо шлепнула ее по руке. Сказать, что я была поражена, было бы преуменьшением. Вампиры, как правило, не отличаются чувством юмора.
— Отличное платье, — одобрил Расул. — Но несколько смелое?
— Для меня любое платье не слишком смелое, — возразил Честер. — Ты очень вкусно выглядишь, дорогая.
Я решила, что это не совпадение: три вампира, которых я видела в резиденции королевы, сегодня на посту. Но что это значит, я пока не могла понять. Трое вампиров из Арканзаса молчали, переглядываясь между собой холодными глазами. И настроение у них было совсем не такое игривое и свободное, как у их коллег.
Нет, что-то тут определенно было не в порядке. Но у вампиров острый слух, поэтому сейчас я ничего не могла об этом сказать.
Квинн взял меня под локоть, и мы пошли по длинному коридору, идущему чуть ли не вдоль всего здания. У двери в комнату — видимо, это была приемная, — стояла вампирша Тредгилла.
— Позволите проверить вашу сумочку? — спросила она, явно смущенная своей ролью тюремной надзирательницы.
Я уставилась на нее в упор, хотя с вампирами это всегда рискованно.
— Разумеется, не позволю. У меня нет оружия.
— Сьюки, — вмешался Квинн, стараясь не показать тревоги. — Ты должна дать ей заглянуть в твою сумочку. Такова процедура.
Я глянула на него сердито и резко ответила:
— Мог заранее мне сказать.
Охранница — стройная молодая женщина с фигурой, которая бросала вызов покрою белых брюк, — не могла сдержать выражения торжества, беря у меня сумочку. Она вывернула содержимое на поднос, и оно раскатилось по металлической поверхности: пудреница, помада, малюсенький тюбик с клеем, носовой платок, бумажка в десять долларов и тампон с твердым пластиковым аппликатором, в обертке.
Квинн недостаточно чувствителен, чтобы покраснеть, но глаза все же скромно отвел в сторону. Вампирша, умершая еще в те времена, когда женщины такого в сумке не носили, спросила меня о назначении этого предмета и в ответ на объяснение кивнула. Снова уложив все в сумочку, она протянула ее мне, жестом пригласив нас пройти дальше по коридору. Потом она повернулась к следующим за нами — паре вервольфов лет за шестьдесят.
— Что ты задумала? — спросил Квинн как можно тише.
— Нам еще надо будет охранников проходить? — спросила я так же тихо.
— Не знаю. Но ни одного впереди не вижу.
— Мне нужно кое-что сделать, — сказала я. — Ты подожди меня, пока я найду ближайший дамский туалет.
Я попыталась дать ему понять — глазами и пожатием руки, что через несколько минут все будет о'кей, и честно надеялась, что это окажется правдой. Квинн явно был не очень мною доволен, но подождал меня возле женского туалета (интересно, что здесь было, когда здание принадлежало мужскому монастырю?), а я тем временем спряталась в кабинке и кое-что переменила. Выйдя, я бросила оболочку тампона в мусорную корзину, а на запястье у меня была свежая повязка. Сумка стала чуть-чуть тяжелее.
Дверь в конце коридора вела в очень большой зал, где у монахов была трапезная. Хотя стены были все так же облицованы камнем и мощные колонны по-прежнему поддерживали крышу — три слева и три справа, — остальное убранство сильно переменилось. Вблизи стола с напитками высился помост-эстрада для музыкантов, еще один помост в другом конце зала — для королевских особ.
Вдоль стен стояли группами стулья, будто для беседы. Зал был декорирован белым и синим, цветами Луизианы. Фрески на одной стене изображали виды разных уголков штата: болото, от которого я вздрогнула, коллаж Бурбон-стрит, поле под плугом и бревно на лесопилке, рыбак, забрасывающий сеть на побережье Мексиканского залива. На всех картинах были обычные люди, натуралы, и мне стало интересно, какая мысль за этим кроется. Потом я обернулась к стене, где была дверь, через которую я вошла только что, и тут мне открылась вампирская сторона жизни в Луизиане: группа веселых вампиров со скрипками у подбородка, играющих на ходу, вампиры-полисмены, патрулирующие Французский квартал, вампир-гид, ведущий группу туристов по одному из Городов Мертвых. Не было вампиров, пьющих кровь из людей, вообще ничего пьющих, как я заметила. Картина на публику. Интересно, обманывает ли это хоть кого-
