Не хотелось бы мне вести счет убитым мной людям, хотя, технически, большинство из них людьми не были. Не считая двух последних лет (а может, меньше, если считать по месяцам), я ни разу не ткнула в ярости пальцем в человека, кроме разве что одного раза, когда я ткнула Джейсона в живот своей пластмассовой бейсбольной битой за то, что он отрезал волосы моей Барби.
Я резко себя одернула. Дело сделано. И нет пути назад.
Я отвернула кончик шланга и выключила вентиль. Сложно было что-то понять в предзакатных лучах солнца, но вроде бы я как следует размыла прах.
— Но не из памяти, — серьезно сказала я.
А потом я расхохоталась, и прозвучало это несколько ненормально. Я стояла на заднем дворе, смывала фейрийскую кровь и выдавала мелодраматические сентенции. Следующим моим деянием наверняка станет монолог Гамлета, который я помнила еще со школы.
Этот полдень конкретно сбил меня с ног, пнул в самую задницу.
Я прикусила нижнюю губу. Теперь, когда упоение наличием живого родственника почти прошло, мне пришлось столкнуться с фактом, что поведение Найла, конечно же, очаровательное, было непредсказуемо. По его собственному признанию, он непреднамеренно подверг меня огромному риску. Может, мне стоило раньше призадуматься, что же представлял собой мой дедушка Финтан. Найл говорил, что тот присматривал за мной, оставаясь в тени. Картинка зловещая, но трогательная. Найл и сам был зловещим и трогательным. А двоюродный дедушка Диллон был просто зловещим.
К вечеру на улице стало холодать. Я уже дрожала, когда возвращалась в дом. Шланг мог замерзнуть, но меня это уже не волновало. В сушилке скопилась одежда, а еще мне нужно было поесть, ведь я пропустила ланч в торговом центре. Приближалось время обеда (Прим.: Не будем забывать, что у американцев есть ланч (обед) и обед (ужин)). Пора заняться мелочевкой.
Когда я заполняла стиральную машину, позвонила Амелия. Она собиралась после работы встретиться с Треем, сходить с ним в перекусить, а потом в кино. Она предложила мне к ним присоединиться, но я ответила, что занята. Амелии и Трею третий ни к чему, и мне не хотелось быть лишней.
Но было бы здорово с кем-то встретиться. Ну и что я скажу, чтобы поддержать болтовню? Вау, эта копалка вонзился в его тело как в желе.
Я содрогнулась и задумалась, чем бы таким заняться. Какой-нибудь не склонный к критике собеседник, вот что мне было нужно. Я скучала по коту, которого мы звали Бобом (поскольку он не был рожден котом, и сейчас им уже не был). Может, мне стоит завести настоящего кота. Не впервой я задумывалась, не заглянуть ли мне в приют для животных. Но лучше я дождусь, когда закончится вся эта фейрийская заварушка. Не стоит заводить домашнее животное, чтобы его покалечили или убили в любой момент, правда? Это было бы нечестным по отношению к нему. Я поймала себя на том, что хихикаю, а это было плохим признаком.
Пора заканчивать тут рассиживаться и заняться делом. Во-первых, я отчищу лопатку и уберу ее. Я отнесла инструмент в кухонную раковину, где оттерла его и прополоскала. Тусклый металл приобрел свежий блеск, словно земля, омытая водой после засухи. Я поднесла лопатку к свету и уставилась на старинное изделие. И вздрогнула.
Да, неудачное получилось сравнение. Отбросив эту мысль, я продолжила скрести. Потом решила, что лопатка выглядит безукоризненно. Я мыла и чистила ее снова и снова. Потом направилась к задней двери, через темень, чтобы убрать чертову штуковину на место, где она хранилась.
Я задумалась, может после всего, что произошло, стоит вообще купить новую лопатку в Вол-Марте. Не уверена, что снова смогу использовать железный, когда мне приспичит пересадить луковицы нарциссов. Все равно, что использовать пистолет для выдирания гвоздей. Я заколебалась, и лопатка чуть не свалилась со своего крючка. Я, наконец, решилась и понесла ее обратно в дом. На заднем крыльце я задержалась, любуясь последними мгновениями света, пока мой желудок не взбунтовался.
Ну и длинный выдался денек. Я планировала устроиться перед телевизором с тарелкой чего-нибудь вредного для здоровья и смотреть какое-нибудь не способное затронуть разум шоу.
Я услышала шуршание машины, движущейся по подъездной дорожке, когда открывала заднюю дверь. Я задержалась снаружи, чтобы посмотреть, кого это ко мне принесло. Но кто бы это ни был, он меня немного знал, потому что машина объехала дом, чтобы оказаться позади него.
День и без того был полон сюрпризов, а тут и еще один. Ко мне заявился Куинн, который всё же посмел ступить на территорию Пятой Зоны. Он был на арендованной машине, Форде Таурус.
— Ну, прекрасно, — сказала я.
Раньше я мечтала о компании, но не о такой компании. Хотя мне и нравился Куинн, этот разговор грозил стать таким же мерзким, как и весь сегодняшний день.
Он вышел из машины и направился ко мне своей обычной грациозной походкой. Вообще-то Куинн — этакий громадный бритоголовый мужчина с ярко-лиловыми глазами. Он один из последних оставшихся вертигров в мире и единственный вертигр-мужчина на всем Северо-Американском континенте. В последнюю нашу встречу мы расстались. Я не гордилась собой за то, как я ему об этом сказала и зачем я это сделала, но я была уверена, что очень ясно дала ему понять, что именно думала о нас, как о паре.
Но, тем не менее, вот он, явился, и его большие теплые руки легли на мои плечи. Удовольствие, которое могла бы принести наша встреча, мгновенно сменилось настигшей меня волной беспокойства. В воздухе буквально запахло бедой.
— Ты не должен находиться здесь, — сказала я. — Эрик отклонил твое прошение. Он мне об этом сказал.
— А он вначале спросил тебя? Ты знала, что я хочу тебя видеть?
Темень настолько сгустилась, что включились огни сигнализации. В их желтом отблеске лицо Куинна выглядело резким. Его взгляд скрестился с моим.
— Нет. Но это неважно, — сказала я.
Я чувствовала собирающееся в воздухе бешенство. Не мое бешенство.
— А я думаю, что важно.
Солнце садилось. И не оставалось времени на пространные аргументы.
— Разве мы не сказали друг другу все в прошлый раз?
Мне не хотелось очередной сцены, неважно, насколько мне нравился этот мужчина.
— Ты сказала, что думаешь, будто все кончено, малышка. Я не согласен.
Ну, замечательно. То, что мне нужно! Но поскольку я знала, что дело было не только во мне, я досчитала до десяти и сказала:
— Знаю, я не дала тебе вставить хоть слово, когда сказала тебе, что нам больше не стоит встречаться, Куинн, но это было именно то, что я имела в виду. Разве в твоей жизни что-то изменилось? Твоя мама теперь может сама о себе позаботиться? А Фрэнни выросла достаточно, чтобы сладить с ситуацией, если твоя мать снова сбежит?
Мать Куинна пережила нелегкое время и иногда слетала с катушек. Обычно по полной программе. А его сестра Фрэнни была всего лишь тинэйджером.
На мгновение он опустил голову, будто собираясь с мыслями. Потом снова взглянул прямо мне в глаза.
— Почему ты придираешься ко мне больше, чем к остальным? — спросил он.
— Я не придираюсь, — тут же ответила я, а затем задумалась, придираюсь?
— Ты просила Эрика завязать с Фэнгтазией? Просила Билла прекратить свои компьютерные разработки? Просила Сэма отвернуться от своей семьи?
— Что?… — начала я, пытаясь уловить связь.
— Ты просишь меня порвать с остальными людьми, которых я люблю — моей матерью и сестрой — если я хочу быть с тобой, — сказал он.
— Я ничего не просила тебя сделать, — я чувствовала, что напряжение внутри меня становится невыносимым. — Я говорила тебе, что хочу быть на первом месте для парня моей жизни. И я прекрасно знала — и до сих пор знаю — что для тебя на первом месте всегда будет семья, потому что твои мать и сестра не из тех женщин, которые твердо стоят на своих собственных ногах. Я не просила Эрика завязать с Фэнгтазией! Зачем мне это? И при чем тут вообще Сэм?
Я не могла даже представить, по какой причине тут присутствовал еще и Билл. Это было слишком
