ткань его рубашки я чувствовала, как перекатываются мускулы и сухожилия, как движутся его позвонки. Мои руки помнили изгибы тела Эрика, так же как губы помнили, как он целуется. Мы продолжали медленные движения еще несколько минут, заново знакомясь друг с другом.
— Ты и в самом деле помнишь? — спросила я его. — На самом деле помнишь, как жил здесь, до этого? Помнишь, каково это было?
— О да, — ответил он, — я помню.
Он расстегнул мой лифчик, прежде чем я почувствовала там его руку.
— Как я мог такое забыть?
Волосы падали ему на лицо, губы прижались к моей груди. Я ощутила легкий укол его клыков и острое наслаждение от прикосновений его рта. Я дотронулась до молнии на его джинсах и провела рукой по бугру внутри, и в тот же момент время, отведенное предварительным ласкам, истекло.
Его джинсы слетели, следом отправилась его рубашка, мои трусики исчезли. Его большое холодное тело всей длиной прижалось к моему теплому. Он целовал меня снова и снова. Это было похоже на какое-то безумие. Он издал голодный звук, я ему вторила. Его пальцы пробовали меня, трепеща, порхали по моим изгибам, заставляя меня извиваться.
— Эрик, — я попыталась устроиться поудобней под ним. — Сейчас.
— О да, — сказал он и скользнул внутрь, будто никогда и не уходил, будто мы занимались любовью каждую ночь в течение последнего года.
— Вот это лучше всего, — шепнул он, в его голосе прорезался акцент, легкий намек на времена и места, которые были столь далеки, что я не могла и представить. — Это лучше всего, — повторил он. — Это правильно.
Он продвинулся вперед еще немного, и я задохнулась.
— Не больно? — спросил он.
— Не очень, — ответила я.
— Я несколько великоват.
— Продолжай.
Он рванулся вперед.
— Охбожемой, — выдавила я сквозь стиснутые зубы.
Мои пальцы со всей силой вцепились в мускулы его рук.
— Да! Снова!
Он был так глубоко во мне, куда не смог бы добраться без операции. Он светился надо мной, его белая кожа сияла во мраке комнаты. Он произнес что-то на языке, который я не распознала. А через долгий промежуток времени повторил. А потом он начал двигаться все быстрей и быстрей, пока я не решила, что сейчас ралечусь на кусочки, но я держалась. Держалась, пока не увидела, как блеснули его клыки, когда он склонился надо мной. Когда он прокусил мое плечо, я на мгновение покинула свое тело. Никогда не испытывала ничего прекрасней. У меня не хватало дыхания, чтобы кричать или говорить. Руки мои обхватывали спину Эрика, и я чувствовала, как он вздрагивает снова и снова, переживая свое наслаждение.
Я была настолько потрясена, что не заговорила бы и в том случае, если бы моей жизни угрожала опасность. Мы лежали в тишине, изможденные. Меня не волновал вес его тела на мне. Я чувствовала себя в безопасности.
Он лениво вылизывал метку от укуса, и я улыбнулась в темноту. Я погладила его спину, будто ласкала животное. Я чувствовала себя лучше, чем за все последние месяцы. Прошло много времени, с тех пор, как у меня был секс, но это было как… секс для гурмана. До сих пор я ощущала волны наслаждения, исходящие из эпицентра оргазма.
— Это может изменить нашу кровную связь? — спросила я.
Мне не хотелось, чтобы вопрос прозвучал обвинением. Но, увы.
— Фелипе хочет тебя. Чем сильнее наша связь, тем меньше шансов, что он с помощью интриг тебя получит.
— Я не пойду на это, — меня передернуло.
— А тебе и не придется, — голос Эрика окутывал меня пуховым одеялом. — Мы обручены ножом. Мы связаны. Он не может тебя у меня забрать.
Я должна была быть благодарна за что, что мне не придется ехать в Лас-Вегас. Мне не хотелось покидать свой дом. Не могла себе представить, каково это — быть окруженной жадностью. Хотя нет, могла. Это было бы ужасно.
Большая холодная рука Эрика обхватила мою грудь, его большой палец потер сосок.
— Укуси меня, — сказал Эрик, и он именно это и имел в виду.
— Зачем, ты же сам говорил, что уже дал мне чуть-чуть.
— Потому что мне приятно, — он снова передвинулся на меня. — Просто… для этого.
— Ты же не можешь снова… — но он снова был готов.
— Тебе нравиться быть сверху? — спросил Эрик.
— Мы делали так одно время, — мне не хотелось походить на роковую женщину.
На самом деле, сложно было не зарычать. И прежде, чем я смогла собраться с духом, мы поменялись местами. Он смотрел прямо на меня. Его руки поднялись к моим грудям, нежно лаская и сжимая, рот его следовал за руками. Я боялась, что мускулы моих ног не выдержат. Я была так расслаблена. Я двигалась медленно, но не равномерно. Я почувствовала, что внутри снова зарождается напряжение. Я попыталась сосредоточиться, двигаться размеренно.
— Медленней, — сказал он, и я сбавила скорость.
Его руки нашли мои бедра и начали меня направлять.
— О, — проговорила я, когда острое наслаждение охватило меня.
Подушечкой большого пальца он нашел центр моего удовольствия. Я стала ускоряться, и если он и пытался меня притормозить, я не обратила внимание. Я поднималась и опускалась все быстрей и быстрей, а потом взяла его запястье, и укусила его со всей силы, присосалась к ранке. Он вскрикнул — бессвязный возглас освобождения и облегчения. Этого хватило, чтобы я кончила, и содрогнулась на нем. Я лениво лизала его запястье, хотя в моей слюне и не было коагулянта, как у него.
— Идеально, — сказал он. — Идеально.
Я начала было говорить ему, что он имел в виду совсем не это, с его-то опытом по части женщин, скопившемся за все эти века, но потом подумала: зачем портить момент? Пусть будет так. И в редкое для меня пробуждение мудрости, я последовала собственному совету.
— Рассказать тебе, что сегодня случилось? — спросила я после того, как мы немного вздремнули.
— Конечно, любимая, — его глаза были слегка приоткрыты. Он лежал рядом со мной на спине, а в комнате пахло сексом и вампиром. — Я весь — сплошные уши, по крайней мере, на данный момент.
Он рассмеялся.
Истинное наслаждение, или одно из наслаждений, когда рядом есть кто-то, с кем можно поделиться событиями дня. Эрик был прекрасным слушателем, по крайней мере, в его расслабленном состоянии после секса. Я рассказала ему о визите Энди с Латтестой, о появлении Дианты, когда я загорала.
— Мне показалось, что я чувствовал солнце на твоей коже, — он погладил мой бок. — Продолжай.
Моя речь лилась весенним ручейком. Я сообщила ему о встрече с Клодом и Клодин и о том, что они рассказали мне о Брендане и Дермоте.
Эрик всполошился, когда я заговорила об фейри.
— Я почувствовал запах фери у дома, — проговорил он. — Но я так обозлился, увидев твоего поклонника — тигра-в-полосочку, что забыл об этом. Кто был здесь?
— Ну, это был плохой фейри по имени Мурри, но не волнуйся, я его убила, — сказала я.
Если до этого я и сомневалась, что полностью захватила внимание Эрика, то теперь перестала.
— Как тебе это удалось, любимая? — спросил он очень мягко.
Я объяснила, и к тому времени, как я добралась до той части повествования, где появились мой прадедушка и Диллон, Эрик сел и отбросил одеяло. Он был очень серьезен и обеспокоен.
— Тело исчезло? — в третий раз переспросил он.
