что его убили в первый раз, — мы вышли наружу, болтая о спецэффектах и вероятном будущем главных персонажей. Это было нашей любимой игрой. Что случится с ними после того, как закончилось действие фильма?
— Она вернется к работе, хотя и сказала, что не вернется, — заявила я. — Оставаться дома после всей этой стрельбы и погонь было бы слишком скучно. В конце концов она треснет того парня по голове утюгом.
— Не, думаю, она выйдет замуж за копа, останется дома и посвятит себя готовке семейных ужинов каждый божий вечер, — сказал Толливер. — Она никогда больше не закажет на дом китайские блюда. Помнишь, она сорвала меню, прикрепленное к стене рядом с телефоном?
— Наверное, будет просто заказывать вместо этого пиццу.
Толливер засмеялся и вытащил из кармана квитанцию такси, чтобы можно было заказать еще одно и отправиться обратно в отель.
Внезапно меня схватили за руку железной хваткой. Сказать, что я испугалась, было бы большим преуменьшением. Я повернулась и уставилась на вцепившуюся в меня женщину. На ней было сводное пальто в клетку, крашеные рыжие волосы, зачесанные на одну сторону, ниспадали водопадом локонов. Помада на губах была наложена неаккуратно, сережки походили на огромные канделябры со сверкающими камушками, в которых отражалось полуденное солнце.
Толливер развернулся и свободной рукой потянулся к ее горлу.
— Я просто должна с вами поговорить, — торопливо и неопределенно сказала женщина.
— Привет, Ксильда, — ответила я, пытаясь говорить тем ровным, спокойным тоном, каким разговаривают с неуравновешенными личностями.
— Ксильда, — почти прорычал Толливер.
Он приготовился к бою, а теперь ему приходилось быть терпимым. Брат пихнул мобильник обратно в карман с большей силой, чем было необходимо.
— Чем мы можем тебе помочь? — спросила я. — Как ты здесь очутилась?
— Ты в такой опасности, — заявила она. — В такой ужасной опасности! Я почувствовала, что обязана тебя предупредить. Ты так молода, дорогая. Ты не можешь знать, каким ужасным бывает мир.
Вообще-то я считала, что имею об этом неплохое представление.
— Мы с Толливером не так уж молоды, если учитывать наш жизненный опыт, Ксильда, — ответила я, стараясь говорить ласково. — Послушай, тут есть ресторанчик. Может, пойдем и выпьем по чашке горячего шоколада или кофе? А может, у них есть чай?
— Это было бы хорошо, очень хорошо, — сказала Ксильда.
Она разительно отличалась от меня: была ниже, толще и по крайней мере лет на тридцать старше. Бизнесом экстрасенса она занималась с тех пор, как бросила проституцию — свою первую профессию. Муж Ксильды, Роберт, был ее наставником, и его смерть в прошлом году сильно выбила Ксильду из колеи. Я не знаю, как она собиралась выжить, если только кто-нибудь не возьмет ее за руку.
Если бы я искала экстрасенса, то не наняла бы человека с таким внешним видом и манерой поведения. С другой стороны, я, возможно, переоцениваю публику. Некоторые клиенты и впрямь верили, что странные привычки Ксильды и ее манера одеваться служат подтверждением того, что она настоящий, истинный экстрасенс.
С этим я была не согласна. Я знала, что множество экстрасенсов — не только настоящих, но и фальшивых — были также эмоционально неуравновешенны или совсем не в своем уме.
Но если ты родился экстрасенсом, тебе приходится платить за это, и платить самую высокую цену. Это ужасный дар.
Только два экстрасенса из тех, с которыми я встречалась, ухитрялись жить как обычные люди, но эти двое являлись исключениями из правил. И конечно, Ксильда таким исключением не была.
Толливер выглядел мрачным, но смирившимся он повел Ксильду в кафе и помог ей снять ее кошмарное пальто. Потом брат отправился за напитками, пока я усаживала Ксильду за столиком как можно дальше от других посетителей. В кофейне было немного народу. Я сделала глубокий вдох и попыталась изобразить понимающую улыбку.
Ксильда вцепилась в мою руку, и мне пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы удержаться и не выдернуть ладонь. Мне не нравились случайные прикосновения, а она уже хватала меня дважды. Но я напомнила себе, что у Ксильды есть причины для такого контакта. Насколько я знала с ее собственных слов во время нашей предыдущей встречи, сейчас перед Ксильдой пробегали видения, в которых фигурировала я. Она объяснила мне это однажды, в один из хороших прежних дней, когда Роберт был еще жив.
— Я как будто смотрю быстрое слайд-шоу, — сказала она. — Вижу картинки, картинки из жизни человека, к которому прикасаюсь, некоторые — из его прошлого, некоторые — из будущего, а некоторые… — Она замолчала и покачала головой.
— И все эти видения верны? — спросила я тогда.
— У меня нет возможности это проверить. Я знаю только, что они могут оказаться верными.
Теперь Ксильда смотрела на меня, ее голубые глаза сверлили меня.
— Когда наступит время льда, ты будешь счастлива, — сказала она.
— Хорошо, — ответила я, понятия не имея, о чем она говорит.
Но такими были все беседы с Ксильдой, если это можно было назвать беседами.
— Ты не можешь продолжать лгать, — ласково проговорила Ксильда. — Ты должна прекратить это делать. Не надо больше никого ранить.
— Думаю, я правдивый человек, — удивленно возразила я.
Меня можно было обвинить во множестве недостатков и попасть в точку. Но только не во лжи.
— О, ты правдива насчет того, что не имеет значения.
— Кто-нибудь приехал с тобой в Мемфис, Ксильда?
— Да, Манфред.
— И где Манфред?
Я не была уверена в том, что знаю, кто такой Манфред, но испытала облегчение, выяснив, что кто-то присматривает за Ксильдой.
— Он припарковывает машину. Места на стоянке не было.
— А, хорошо.
Я испытала еще большее облегчение из-за такого прозаического объяснения.
У столика появился Толливер с нашими напитками. Ксильда, похоже, была рада выпить кофе, благоухающий ванилью и сахаром, и добавила еще сахара маленькой коричневой пластиковой ложечкой. Я пила обычный кофе, а брат взял себе горячий шоколад.
— Толливер, Ксильда говорит, что с нею Манфред.
Брат вопросительно приподнял брови — значит, он тоже не знал этого человека. Я пожала плечами:
— Она говорит, сейчас он паркует машину.
Толливер встал и уставился в окна, потом начал отчаянно махать кому-то рукой.
— Думаю, я его заметил, — сказал он, снова опускаясь в кресло. — Он идет. — Толливер широко ухмыльнулся.
— Манфред — хороший мальчик, — улыбнулась Ксильда. — Послушайте, говорят, вы нашли девочку Моргенштернов.
Внезапно она заговорила весьма практичным, трезвым и здравомыслящим тоном.
— Да, — ответила я.
— Знаете, они мне позвонили.
— Да?
— Это был не мальчик, — заявила Ксильда. — В дело была вовлечена страсть. Но секса с малышкой не было.
— Хорошо, — заметила я. — Тогда зачем ее убили?
— Не знаю, — ответила Ксильда, глядя в чашку кофе.
Понимаете, что я имею в виду, когда говорю, что помощи от экстрасенсов очень мало?
— Но я знаю, что вы это выясните, — произнесла Ксильда и бросила на меня очень острый
