проведать.
— Я просто останусь ненадолго с ее внуком, — сказала я.
— Вы хороший друг. Это та, другая, леди, верно?
— Да. Ксильда Бернардо. Медиум.
— Она рассказала представителям правоохранительных сил о Чаке Алманде.
Спустя секунду я кивнула. Это было более или менее правдой.
— Какой экстраординарный талант, — произнес Симпсон.
Он пробежал рукой по взъерошенным темным волосам, пытаясь их пригладить, но у него ничего не вышло.
— Она явно слеплена не из того теста, что большинство людей, — заметила я, сделав шаг к двери.
Мне хотелось доложить Манфреду о том, что я выяснила. Симпсон отступил, пропуская меня. Медсестра прошла мимо нас в палату Ксильды.
— Опять вы, — бросила она Симпсону. — Сегодня от вас не избавиться.
— Ага. Моя машина обледенела, — улыбнулся он.
— Значит, вы остаетесь тут не по доброй воле, — отозвалась медсестра.
— Мне бы очень хотелось отправиться домой.
Мне бы тоже очень этого хотелось.
К тому времени, как я вернулась к Манфреду, Барни Симпсон продолжил свой обход.
— Она все еще целая, — сообщила я.
Манфред закрыл глаза, то ли в унынии, то ли в знак благодарности — я не могла понять.
— Тогда я буду ждать здесь с ней, — просто сказал он. — Пока она не уйдет.
— Что мы можем для вас сделать? — спросил Толливер.
Манфред посмотрел на него с выражением, которое почти разбило мое сердце.
— Ничего. Вы предъявили на нее права, я вижу. Но хорошо иметь двух таких друзей, как вы, и я воистину благодарен, что вы постарались добраться до города и нас увидеть. Где вы остановились?
Мы рассказали ему о доме у озера. Он улыбнулся, слушая историю о Гамильтонах.
— Когда вы уезжаете? Думаю, копы вас отпустили?
— Надеюсь, мы уедем завтра, — ответила я. — Но перед отъездом мы заглянем в больницу, чтобы посмотреть, как у вас дела. Может быть, что-нибудь тебе принести?
— В больнице пока еще есть электричество, — сказал Манфред, — поэтому вся ответственность лежит не на мне, а на аппаратах. Вы могли бы принести сюда горячую еду. Кафетерий открыт.
Слова «больничный кафетерий» звучали не очень аппетитно, в отличие от слов «горячая еда». Мы уговорили Манфреда пойти с нами и съели горячие бисквиты с подливкой, гамбургер и зеленые бобы. Мне пришлось поклясться себе, что на следующей неделе я выполню двойную норму пробежек.
В последнюю минуту я чуть не вернулась, чтобы остаться с Манфредом. Он казался таким одиноким.
— Нет смысла оставаться тут, Харпер, как бы я ни ценил такое предложение. Тут нечем заняться, кроме как сидеть и ждать, а это я могу делать и один. Мама должна добраться сюда завтра утром, если дороги расчистятся. Я буду время от времени выходить из бабушкиной палаты, чтобы проверить свой автоответчик.
Я обняла Манфреда, Толливер пожал ему руку.
— Скоро увидимся, старик, — сказал Толливер, и Манфред кивнул.
— Не думаю, что бабушка переживет ночь. Она так устала. Вчера у нее был последний момент озарения. Она сказала, что думает: животных точно убил мальчик, но там происходит что-то еще.
— Что же?
Я уже двинулась прочь, но теперь снова повернулась к Манфреду. Это были плохие вести.
— Она мне так и не рассказала, — пожал плечами Манфред. — Добавила только, что весь участок и дом окружены топью зла.
— Хмм.
Да, «топь зла» — это звучало очень плохо. Что Ксильда имела в виду? Вот это и сводит меня с ума, когда я имею дело с медиумами.
— Хотя нет, она использовала другое слово…
— Другое?
— Не «топь». Он назвала это… миазмами? Есть такое слово?
Манфред не глуп, но и отнюдь не любитель книг.
— Да, есть. Оно означает густые неприятные испарения, так, Толливер?
Толливер кивнул.
Я что-то пропустила, еще одно тело? Совершила ошибку? Мысль об этом ударила меня так сильно, так шокирующе, что я даже не заметила жгучий холод, когда мы вышли и двинулись к машине.
— Толливер, мы должны вернуться на тот участок.
Он посмотрел на меня так, будто я спятила.
— В такую погоду ты хочешь отправиться на чужой участок, чтобы что-то вынюхивать там? — спросил он, вложив в одну фразу все имевшиеся у него возражения.
— Я знаю, что погода для этого неподходящая. Но Ксильда…
— Ксильда в половине случаев была старой мошенницей, ты сама знаешь.
— Она не стала бы обманывать насчет такого. — Мне в голову пришла внезапная мысль. — Ты помнишь, когда мы были в Мемфисе, она сказала: «Во времена льда ты будешь так счастлива»?
— Да. Я хорошо это помню. И сейчас время льда, и, пока ты не захотела нарушить границы чужой собственности, я был счастлив. — Но Толливер не выглядел счастливым. Он выглядел обеспокоенным. — По правде сказать, я хотел вернуться в дом у озера, развести огонь и снова стать счастливым.
Я не смогла удержаться и улыбнулась.
— Почему бы нам не спросить?
— Просто спросить у парня, можем ли мы снова осмотреть его участок? Спросить, не притаскивает ли он туда трупы, пока никто не смотрит? Потому что вокруг — миазмы зла?
— Хорошо, я поняла твою точку зрения. Но мне кажется, мы должны что-то сделать.
Толливер завел машину, как только мы в нее сели, и обогреватель наконец-то заработал. Я слегка нагнулась, чтобы горячий воздух подул мне прямо в лицо.
— Мы проедем мимо, посмотрим, — очень нерешительно произнес Толливер.
— А потом выполним твой план насчет дома у озера.
— Хорошо, последнее радует.
Мы двинулись по нашему вчерашнему маршруту. Машина то подпрыгивала, то скользила по почти пустым улицам, продвигаясь к задней части участка Тома Алманда. Поблизости в беспорядке было припарковано множество полицейских машин и машин, принадлежавших средствам массовой информации. Черная грязь затвердела, превратившись в замерзшее волнистое море.
Толливер остановился там, где из дома было бы трудно заметить нашу машину. Я вылезла и осторожно двинулась к амбару. Что я там пропустила?
Внутри амбара воздух был холодным и все еще сухим и спертым, в земляном полу виднелось несколько ям. Отсюда выкопали замученных животных. Я подумала о мальчике, Чаке, но потом выкинула из головы воспоминание о его печальных глазах и сосредоточилась на том, чтобы открыться вибрации, исходящей исключительно от мертвеца — от мертвого человека.
Когда я открыла глаза, передо мной стоял Чак Алманд.
— Господи, ты напутал меня, мальчик! — воскликнула я, поднеся к горлу руку в перчатке.
На Чаке были тяжелые сапоги и тяжелое пальто, шапка, перчатки и шарф — он оделся в полном соответствии с погодой.
— Зачем вы снова здесь? — спросил он. — Вы думаете, что пропустили что-то?
— Да, — ответила я — у меня не было заготовлено резонной истории. — Да, я сомневалась, не пропустила ли чего-нибудь.
— Думаете, тут могут быть мертвые люди?
