нигде не было. Тогда консультант настоял, чтобы Том позвонил в полицию. Он так и сделал, а потом начал обзванивать друзей Чака. Никто не видел мальчика.
— Вам удалось найти кого-нибудь, кто видел бы его в городе?
— Не удалось. Но мы подумали: возможно, он попытался отыскать вас, чтобы закончить то, что начал. Или извиниться. С таким испорченным мальчиком никогда не знаешь, что он собирается делать.
Вошел помощник шерифа Роб Тидмарш, топая ногами так же, как раньше шериф.
— Ничего не нашел, шериф, — сообщил он.
Значит, она отвлекала нас, пока ее подчиненный обыскивал участок. Что ж, он ничего не нашел, и не было смысла сердиться на обыск. Шериф делала то, что должна была делать.
— Возможно, нам надо позвонить нашему адвокату, — сказала я.
— Он у меня на быстром дозвоне, — отозвался Толливер.
— А может быть, — повысила голос Рокуэлл, перекрыв наши голоса, — вы нашли Чака и решили ударить его в ответ?
Произнося это, она смотрела на Толливера, как будто для меня было привычным делом посылать брата кого-то избивать.
— Мы были здесь всю ночь, — сказал Толливер. — Нам позвонили в… Харпер, когда именно звонил Манфред?
— Около трех часов.
— Какое это свидетельство — звонок на мобильнике? — бросила Рокуэлл. — И Манфред разговаривал с вами? — Она смотрела на Толливера с недружелюбным выражением лица.
— Он разговаривал со мной, — вставила я, — но Толливер был здесь.
— Значит, он не сможет подтвердить, что говорил и с Толливером тоже.
— Возможно, он слышал его голос на заднем плане. Но напрямую с ним не говорил, это верно.
Позвонить нашему юристу в Атланту начинало казаться вариантом, который следует принимать во внимание. Недавно Арт Барфилд получил от нас большой куш, и я была уверена, что он не возражает получить еще.
— У меня нет привычки похищать мальчиков, — заявил Толливер. — Но конечно, у кого-то в этом городе есть такая привычка. Почему вы смотрите на меня, вместо того чтобы выяснить, кто похитил всех остальных мальчиков? Куда более вероятно, что тот же самый человек забрал и Чака Алманда. И если так, время мальчика истекает.
Судя по напряженному взгляду шерифа Рокуэлл, она скрипнула зубами от огорчения.
— Думаете, мы не ищем? — вздохнула она, с трудом выдавливая слова. — Теперь, когда он не пользуется прежним местом для убийств, куда он забрал мальчика? Мы обыскали каждый сарай и амбар в округе, но нам следует проверить и другие возможные варианты. Вы один из таких вариантов, к тому же весьма вероятный.
Я не считала, что мы такой уж вероятный вариант, но, с другой стороны, у нас была стычка с Чаком и его отцом. И я могла рассказать представителям закона кое-что еще.
— Он извинился передо мной, — сказала я шерифу.
— Что?
— Мальчик извинился передо мной. За то, что меня ударил. Он велел найти его позже.
— Зачем? Зачем, как вы думаете? Какой в этом смысл?
Высокий помощник шерифа посмотрел на меня через плечо Рокуэлл так, словно я начала лаять.
— Тогда я просто подумала… Должна признаться, подумала, что он говорит так из-за умственного расстройства. Когда он это сказал, он выглядел так странно.
— А что вы думаете теперь?
— Думаю… Я не знаю, что думать.
— Нельзя сказать, что вы нам отлично помогаете.
— Я не психолог, не специалист-криминалист, занимающийся составлением портрета преступника, я не состою в правоохранительных органах, — ответила я. — Я просто нахожу мертвых.
Я просто нахожу мертвых…
Чак знал это.
И он сказал: «Найдите меня».
— Тогда нам нужно, чтобы вы тоже занялись поисками, — произнесла Сандра Рокуэлл.
Я сидела во власти ужасающей мысли, гадая, как всего день назад могла подумать, что мир стал бы лучше, если бы кто-нибудь немедленно забрал из него Чака Алманда. Это было до того, как я увидела его тайное лицо — такое, каким оно было перед тем, как мальчик сказал, что должен меня ударить.
Толливер начал что-то говорить — и замолчал. Я посмотрела на него. Не время было напоминать им, что я должна получить плату за свою работу. Инстинкт, который заставил его придержать язык, был хорошим инстинктом. Нет, я не читала его мысли. Мы просто слишком хорошо друг друга знали.
— Где вы хотите, чтобы я поискала? — спросила я. Мой голос доносился словно издалека.
Такой вопрос на мгновение поставил шерифа в тупик.
— Вы поймете, если труп будет свежим, правильно? — спросила она.
— Да.
— Тогда мы просто повозим вас по всем местам, которые держим на заметке.
Я подумала о Манфреде, сидящем в больнице или в комнате в мотеле в надежде, что мы появимся. Я подумала о дороге, ведущей из города, уводящей прочь от той ситуации, в которую мы попали. Но поскольку на другой чаше весов лежала жизнь мальчика, что я могла сказать? И Рокуэлл, конечно, знала, что сказать мне нечего.
— Вы готовы ехать? Позже мы завернем сюда и захватим мистера Лэнга, — сказала шериф.
— Нет, не годится. Я никуда без него не поеду.
Хотя было бы лучше, если бы Толливер отправился помочь Манфреду, если мы должны разделиться. Но тогда… Нет. Лучше будет оставаться вместе. В этом отношении я собиралась поступить эгоистично.
Пока я заставила шерифа быть полезной, попросив помочь мне обуться, Толливер исчез в ванной. Тидмарш попытался не фыркнуть, но ему это не вполне удалось. Шериф Рокуэлл не отказалась помочь, и вскоре мои туристические ботинки были зашнурованы, а шнурки завязаны аккуратным узлом. Я приняла таблетки и слегка прибралась в доме, пока мы ждали. Я пыталась сгрести угли в очаге так, чтобы можно было снова раздуть огонь. Может, электричество и включили, но его вполне могли снова вырубить. Очаг все еще был необходим.
У меня было мрачное предчувствие, что мы проведем здесь еще одну ночь.
Манфред умел лучше меня решать такого рода проблемы. Может, если бы он отправился в дом или в амбар, где мы в последний раз видели Чака, то смог бы каким-то образом выследить мальчика. С другой стороны, просить Манфреда приняться сейчас за работу было бы бесчеловечно. И он, возможно, был не в силах ее выполнить. Он говорил мне несколько раз, что его экстрасенсорные способности слабее, чем у бабушки. Я считала, что он ошибается, но он в это верил.
Я позвонила ему, раз уж мы все равно ждали. Голос Манфреда был печальным, но сосредоточенным. Я объяснила ему ситуацию, и он сказал, что ему снова звонила мать, она теперь едет быстрее, поскольку дороги очищаются.
— Увидимся позже, — сказала я. — Держись, Манфред.
— Я здесь никому не доверяю, — ответил он. — Не доверяю доктору, не доверяю медсестрам, не думаю, что санитар ведет честную игру. Даже из-за священника у меня мурашки по коже. Думаешь, у меня паранойя? Думаешь, здесь и вправду что-то нечисто?
— Пока я не могу на это ответить.
— Да, правильно, там же шериф, — угрюмо произнес Манфред. — Я просто не могу избавиться от этого чувства, Харпер. Здесь что-то очень не так.
— В Доравилле? Или именно в больнице?
— Я недостаточно проницателен, чтобы ответить, — после долгой паузы отозвался он. — У меня нет того дара, какой был у бабушки.
— По-моему, ты ошибаешься. Все, что тебе нужно, — это немного опыта, — заверила его я. — По-
