В коридоре заскрипели половицы, и я невольно застыла.
– Ник? – крикнула я, глядя на полотенце, до которого мне было не дотянуться. – Я еще в ванне. Не входи!
Он с шарканьем остановился. Теперь нас разделяла лишь тонкая венированная древесина.
– Э-э… привет, Рэчел. Я просто… это самое… тебя проверял. – Последовало явное колебание. – Я… э- э… хотел с тобой поговорить.
В животе у меня сжалось, и я резко переключила внимание на свое запястье. Оно по-прежнему кровоточило из-под слоя бинта в дюйм толщиной. Струйка крови казалась рубцом на черном фарфоре. Наверное, именно поэтому у Айви была черная ванна. На черном кровь далеко не так бросалась в глаза, как на белом.
– Рэчел? – в густой тишине крикнул Ник.
– Со мной все хорошо, – громко ответила я. Мой голос гулко заметался меж розовых стен. – Погоди минутку. Я только из ванны вылезу, хорошо? Мне тоже надо поговорить с тобой… маленький маг.
Последнюю фразу я произнесла с немалым ехидством и тут же услышала, как Ник смущенно затоптался в коридоре.
– Я не маг, – слабо отозвался он, явно колеблясь. – Ты голодна? Может, я приготовлю тебе поесть? – В голосе Ника звучала вина.
– Ага. Спасибо, – ответила я, желая, чтобы он убрался от двери. С другой стороны, я была голодна как волк. Мой аппетит, надо думать, еще сильней разгорелся от того подобия на кекс, которое Айви заставила меня проглотить, прежде чем ушла. Этот кекс был не более аппетитным, чем рисовая лепешка, и лишь после того, как я им подавилась, Айви потрудилась объяснить мне, что он усилит мой обмен веществ, а в особенности– продуцирование крови. Вкус проклятого кекса по-прежнему оставался у меня во рту. Какая-то жуткая смесь миндаля, бананов и обувной кожи.
Ник зашаркал прочь, и я потянулась ногой к крану, чтобы сделать воду чуть потеплей. Водонагреватель, надо думать, уже был горячим.
– Не грейте ее, милочка, – предупредила Маталина. – Айви сказала вылезать, как только вода остынет.
Меня окатила волна раздражения. Я и сама прекрасно знала, что сказала Айви. Однако мне все же удалось воздержаться от комментария.
Я медленно поднялась из ванны, а затем присела на самый ее краешек. Комната словно бы потемнела по краям, и я в темпе обернула себя махровым розовым полотенцем на тот случай, если я все-таки потеряю сознание. Когда комната прекратила сереть, я вытащила из ванны затычку и осторожно встала. Вода с шумом уходила в отверстие, и я вытерла влагу с зеркала, подаваясь поближе к раковине, чтобы хорошенько на себя взглянуть.
Я испустила тяжкий вздох, и плечи мои поникли. Маталина подлетела, уселась мне на плечо и принялась грустными глазами за мной наблюдать. Вид у меня был такой, как будто я только что вывалилась из кузова грузовика. Одна сторона моего лица вздулась от лилового синяка, который целиком распространялся на глаз. Бактерицидный пластырь Кизли отвалился, демонстрируя красный порез, почти в точности соответствующий изгибу моей брови. Физиономия у меня из-за этого казалась порядком скособоченной. Я даже не помнила, когда получила этот порез. Затем я наклонилась поближе – и несчастная жертва падения из грузовика в зеркале последовала моему примеру. Собирая воедино всю свою решимость, я оттянула сырые, жесткие волосы с шеи.
Тут из меня выскользнул еще один тяжкий вздох. От клыков демона остались вовсе не аккуратные проколы, а скорее три ряда разрывов, что перетекали друг в друга подобно речушкам и ручейкам. Крошечные швы Матали-ны походили на шпалы миниатюрной железной дороги, сбегающей к моей ключице.
От воспоминания о демоне я задрожала всем телом. Еще бы – он чуть было меня не убил. Одной этой мысли было вполне достаточно, чтобы напугать меня до смерти, однако железную бессонницу мне должно было обеспечить будто бы второстепенное сознание того, что, несмотря на всю боль и весь ужас, ощущение от накачанной в меня слюны вампира было необыкновенно славным. Ложное или нет, оно оставляло… потрясающе волшебное впечатление.
Поплотнее закутавшись в полотенце, я отвернулась от зеркала.
– Спасибо тебе, Маталина, – прошептала я. – Не думаю, что шрамы будут заметны.
– Пожалуйста, милочка. Это было самое меньшее, что я могла для вас сделать. Вы бы не хотели, чтобы я осталась и помогла вам одеться как следует?
– Нет. – С кухни донеслось гудение миксера. Я открыла дверь и выглянула в коридор. В воздухе сильно пахло яичницей. – Спасибо. Думаю, я справлюсь сама.
Миниатюрная фейка кивнула и вылетела из ванной со своей вышивкой. Ее крылышки негромко гудели. Хорошенько прислушавшись и решив, что Ник целиком занят приготовлением пищи, я заковыляла к своей комнате. Добравшись туда незамеченной, я испустила вздох облегчения.
С моих волос по-прежнему капало, когда я присела на край кровати, чтобы наладить дыхание. От одной мысли о том, чтобы надеть брюки, я аж содрогнулась. Однако юбку и нейлоновые колготки я тоже носить не собиралась. Наконец я остановилась на своих так называемых «толстых джинсах» и синей клетчатой рубашке на пуговицах, в которую было достаточно легко влезть, не вызывая слишком сильной боли в плече и предплечье. Конечно, в таком облачении на улице я бы, мягко выражаясь, фурора не вызвала, но производить впечатление на Ника я вовсе не собиралась.
Пока я одевалась, пол упорно продолжал ходить ходуном у меня под ногами, а стоило мне только задвигаться чуть быстрей, стены тут же начинали качаться, но в конечном счете я все-таки вышла из комнаты с сырыми амулетами на шее. Шаркая по коридору в шлепанцах, я прикидывала, не стоит ли мне попробовать скрыть жуткий синяк на физиономии заговором здорового цвета лица. Обычная косметика нипочем бы с этим не справилась.
Ник слепо вытряхнулся из кухни и едва меня не сшиб. В руке у него был сандвич.
– Вот ты где, – сказал Ник, и глаза его удивленно распахнулись, когда он пробежал по мне взглядом сверху вниз, до самых розовых шлепанцев, а затем опять вверх. – Хочешь сандвич с яичницей?
