Умерев однажды, подумаешь дважды

Чем больше я нервничала, тем больше мой мозг полагался на те воспоминания, которые были, когда я еще была жива. Что-то должно было вот-вот произойти, а я не знала что делать. Что если красивая девушка у штурвала была жнецом?

Вся на нервах, я вслушивалась в шипение воды, когда мы пронеслись мимо лыжного трамплина. Наша лыжница взяла его, испустив боевой клич на вершине дуги. Приземляясь, она потеряла равновесие, но упала в воду изящно, будто знала, что делает.

Несколькими мгновениями позднее, на него в последнюю секунду резко прыгнул Билл. Кончик его лыжни зацепил трамплин. Я широко открыла рот, беспомощно смотря, как он полетел кубарем. Жнецы любили работать с несчастными случаями, нанося смертельный удар уже раненному человеку, чтобы скрыть свои действия. Барнабас был прав. Жертва и, следовательно, жнец, скорее всего, были на его лодке.

— Поворачивай! — Крикнула я. — Билл ударился о трамплин.

Наша лодка поворачивала и Сьюзен схватилась за поручень.

— О Боже! — Воскликнула она. — Он в порядке?

Он будет в порядке, если Барнабас доберется до него первым. Я взглянула на нашего водителя, которая разворачивала лодку, безмолвно упрашивая ее поторопиться. Теперь ее глаза проглядывали поверх солнцезащитных очков. Голубые, — сперва отметила я, а потом меня пронзил страх. В то время как я смотрела, они стали серебряными, и она, тихо радуясь, улыбнулась. Она была жнецом. Водитель был темным жнецом. Барнабас был не на той лодке. Черт побери, я знала, что она была слишком хорошенькой, чтобы быть живой.

Перепуганная, я заставила свой взгляд опуститься, прежде чем она могла понять, что я знаю. Вжавшись в борт лодки, я обняла себя руками, впадая в панику, когда мы замедлились. Наша лыжница плыла к Биллу, но Барнабас уже нырнул в воду и доберется до него первым. Сьюзен присоединилась ко мне с краю лодки, когда Барнабас схватил Билла и начал втаскивать его на нашу лодку, не его. Страх во мне рос. Он не знал, что жнец был со мной. Он тащил его прямо к ней! Черт возьми, почему я настояла на том, чтобы взяться за это, если я даже не могла связаться с Барнабасом!

Лодки сближались, моторы стихли до пыхтящего рокота, который стих когда они оба были заглушены. Все были у бортов лодок и кричали. Я попыталась обратить на себя внимание Барнабаса, не давая знать темному жнецу, что я знаю, кем она была, тем временем не выпуская ее из виду. Но Барнабас так и не посмотрел.

Руки опустились к Биллу. Он был в сознании, но у него шла кровь из раны на голове. Кашляя, он слабо протянул трясущуюся руку за помощью. Я вздрогнула, когда тень от черного крыла скользнула по мне и исчезла. За мной Сьюзен тоже вздрогнула, безусловно чувствуя, но не видя текущие черные крылья над нами.

— Подними его, — прошептала я, размышляя о том, что они выглядят как акулы плавно скользящие под поверхностью воды. — Вытаскивай его из воды.

Хотя, моя лодка и не была сколько-нибудь безопаснее, я шаткой походкой прошла, чтобы стать между темным жнецом и Биллом, когда его передали через борт, и вода намочила зеленый пластиковый коврик. Темный жнец, должно быть знала, что здесь находится кто-то, чтобы остановить ее, хотя, она наверное думала, что это Барнабас, т. к. он был одним из тех кто перебрался на лодку.

— С ним все в порядке? — спросила Сьюзен, немножко взвизгнув, когда наши лодки мягко соприкоснулись, и водитель красной кинул веревку чтобы закрепить нас вместе. Становясь на колени в ограниченном пространстве перед задним сиденьем, Сьюзен вытащила пляжное полотенце из своей сумки. — У тебя кровь идет. Вот, прижми к голове, — сказала она, и Билл рассеяно заморгал на нее.

Согнувшись около Билла, Барнабас не смотрел на меня, мое сердце безумно колотилось, когда я ближе придвинулась к красивой смерти в гавайском топе и шлепках, едва различимо пахнущей перьями и чем-то слишком сладким — слишком много духов. Она не раскроет меня, я в безопасности — пыталась убедить я себя. Но когда Барнабас выпрямился и собрался прыгать на другую лодку, оставляя меня одну, я не выдержала.

— Барнабас! — закричала я, и застыла, когда скорее почувствовала, чем услышала, свист метала, рассекающего воздух.

Сквозь меня пронеслось напряжение, и я резко повернула голову. Темный жнец стояла, поставив ногу в узкий проход, свет заливал ее и ее меч. Это был фиолетовый камень выше ее хвата, такой же, как тот, что висел у нее на шее. Теперь я их заметила. Оба камня ярко пылали. Она не смотрела на Билла. Она смотрела на Сьюзен.

— Нет! — выкрикнула я, паникуя. Блеснуло лезвие и я, не думая, кинулась вперед, чтобы оказаться между ними, толкая Сьюзен плечом, посылая ее полежать. Взвизгнув, она упала рядом с Биллом в задней части лодки. Мои колени вспыхнули болью, когда встретились с пластиковым ковриком. Подняв голову, я была ослеплена солнечным светом, отраженным от надвигающегося лезвия, и с удивлением открыла рот, когда оно без труда прошло сквозь меня с ощущением сухих перьев по моей душе.

Это было так, как будто время остановилось, хотя ветер все еще дул и лодка качалась. Люди на другой лодке оправились от шока и начали кричать. Забыв о них, темный жнец смотрела на меня, у нее в ужасе открылся рот, когда она осознала что скосила не того человека. — Во имя серафимов… — прошептала она, в то время как озадаченное бормотание становилось громче.

— Черт побери, Мэдисон, — сказал Барнабас, его голос было отчетливо слышно среди других. — Ты говорила, что будешь просто наблюдать.

Все еще стоя на коленях перед ней, я провела рукой по своей невредимой груди и вспомнила ужасное чувство, когда я оглушенная сидела в перевернутой машине на дне оврага, потрясенная, но живая. А затем беспомощный ужас, когда темный жнец вытащил свой меч, встречая мою растерянность своим гневом, потому что я не умерла в аварии, и ему придется убить меня его собственным мечем.

— Э-э, ты промахнулась, — сказала я, стряхивая воспоминания о своей смерти.

Сьюзен неуверенно встала, и темный жнец растворила свой меч, посылая его энергию обратно в камень, висящий у нее на шее. У нее приоткрылся рот, когда ее взгляд наткнулся на амулет покоящийся у меня на груди, выпавший из-за пазухи при моем падении.

— Камень Кайроса! — воскликнула она. — У тебя амулет Кайроса? Как? Он…, — она запнулась, пристально смотря на меня в замешательстве. — Кто ты?

Кто к чертям этот Кайрос? — подумала я. Сет, что убил меня, был темным жнецом. Облизав губы, я поднялась, почти наступая на Билла.

— Я Мэдисон, — сказала я смело, испуганная до смерти. — Я взяла амулет, да. Уходи, или я заберу и твой тоже.

Это была пустая угроза, но выражение лица жнеца изменилось от удивления к решимости.

— Если у тебя амулет Кайроса, он наверняка хочет его обратно, — сказала она, протягивая свою тонкую руку к нему.

— Мэдисон, отойди от нее! — крикнул Барнабас.

Испуганная, я подалась назад, перебравшись через Билла, и приземлилась на длинное заднее сидение. Со зловещим выражением лица она последовала за мной. Конечно, она не могла убить меня снова, но могла поколотить меня.

Люди закричали, и неясное очертание мелькнуло между нами. Это был Барнабас, я смотрела, широко открыв рот, когда он неожиданно стал передо мной и темным жнецом, в своих заурядных джинсах и футболке, темной и мокрой от воды. Его присутствие было безграничным — стойка воина.

— Ты не получишь ее, — заявил он, смотря на темного жнеца из-под своих мокрых кудрей.

— У нее амулет Кайроса, — сказала темный жнец, и с фиолетовой вспышкой из ее амулета, меч снова был у нее в руке.

— Она принадлежит нам.

Что она имела в виду, принадлежит нам? Я снова вжалась в твердые подушки сидения, но Барнабас создал собственный меч из энергии своего амулета, который сейчас сиял фиолетово- оранжевым светом. Когда два меча встретились, раздался лязг, а за ним и глубокий удар, отозвавшийся эхом у меня в голове. Вокруг доносились звуки испуганных людей, отступающих, старающихся убраться с дороги.