У меня у самой морда вытянулась:
– Не знаю. Может, просто бросить его в котел вместе с зеркалом? – Я потянулась к книге на коленях у Ника, перевернула страницу. – Тут ничего нет о том, как сделать рыбку фамилиаром? Все остальное там есть.
Ник оттолкнул мои руки от страниц, чуть не порвав одну.
– Нет. Сунь свою рыбу в этот котел с зельем. Если не поможет, попробуем что-нибудь еще.
Я сразу расстроилась:
– Ага, а потом аура будет рыбой пахнуть, – буркнула я, погружая руку в кастрюлю с Бобом. Ник отозвался смешком.
Боб в котел с зельем не хотел. Пытаться поймать мечущуюся рыбку в круглой кастрюле – занятие почти безнадежное. Из ванны его было куда легче достать – я просто спустила всю воду, пока он не оказался на мели, – но сейчас, несколько раз чуть его не поймав, я уже была готова вылить воду на пол. Наконец я его поймала и, закапав водой весь стол, бросила в котел. Заглянула, посмотрела, как его жабры гоняют янтарную жидкость.
– О'кей, – спросила я, надеясь, что с Бобом все в порядке. – Помазали. Что дальше?
– Только заклинание. И когда среда переноса станет прозрачной, получишь ауру, которую твой фамилиар тебе оставит.
– Заклинание, – повторила я, думая, насколько же глупая штука эта магия лей-линий. Магия земли никаких заклинаний не требует и прекрасна в своей простоте. Глянув на нездешние свечи, я подавила дрожь.
– Вот оно. Я его вместо тебя прочитаю.
Он встал с книгой, и я расчистила место для нее рядом с Бобом в котле. Наклонилась к Нику и подумала, что хорошо от него пахнет, мужским хорошим запахом. Специально с ним столкнувшись, я ощутила теплый поток – наверное, его ауру. Он не заметил, увлеченный разбором текста. Я вздохнула и тоже стала смотреть в книгу.
Ник прокашлялся. Сведя брови, шевеля губами, он стал шептать слова, звучащие темно и опасно. Я понимала разве ч го одно из трех. Он дочитал до конца, повернулся ко мне со своей обычной полуулыбкой.
– Как тебе это? – спросил он. – Оно в рифму звучит. У меня плечи шевельнулись вздохом:
– Я должна сказать это на латыни?
– Не думаю. Единственная причина, по которым эти штуки пишутся в рифму, – это чтобы колдун их легче запомнил. Фокус в намерениях, скрывающихся за словами, не в самих словах. – Он наклонился над книгой. – Погоди, я сейчас переведу. Может, даже в рифму – для тебя. Латынь допускает очень свободные интерпретации.
– О'кей. – Нервничая, неверными руками, я заправила волосы за ухо и наклонилась над котлом. Бобу явно там не нравилось.
–
Я послушно повторила, чувствуя себя глупо. Заклинания – бывает ли большая ерунда на свете? Того гляди, придется еще Прыгать на одной ноге и махать на полную луну метелкой из перьев.
Ник водил пальцем по странице:
–
Я повторила, подумав, что колдунам лей-линий сильно недостает воображения.
–
– Ой, Ник, – взмолилась я, – ты уверен; что правильно перевел? Это же ужас. Он вздохнул:
– Тогда попробуем так… – Он задумался. – Можно вот как перевести: «Разума сторож, боли носитель! Будь мне рабом до скончания дней».
Это было еще туда-сюда, и я это произнесла, ничего не ощутив. Мы оба уставились на Боба, ожидая, чтобы янтарная жидкость стала бесцветной.
– Кажется, я что-то не так сделала, – сказала я, нашаривая шлепанцы.
– Ой, блин! – выругался Ник, и я проследила за его взглядом – он смотрел на дверь. Кадык у него дернулся в судорожном глотательном движении.
У меня на шее волосы зашевелились, демонский шрам запульсировал. Затаив дыхание, я повернулась к двери, решив, что Айви вернулась.
Это была не Айви. Это был демон.
Глава шестнадцатая
– Ник! – завопила я, отшатываясь назад. Демон ухмыльнулся.
Выглядел он как британский аристократ, но я узнала в нем того, который весной напялил на себя личину Айви и разорвал мне шею.
Спиной я уперлась в кухонный стол. Надо было бежать, надо было вырваться отсюда! Он меня убьет!
Пытаясь встать так, чтобы между нами был стол, я опрокинула котел со средой переноса.
