– Или ты хочешь ей сказать?
Ботинок Кистена стукнул в дальнюю стенку, и у меня щеки похолодели.
Улыбаясь своей улыбкой сорванца, Кистен подошел ко мне в носках и в расстегнутых джинсах. Широкая ладонь взяла меня за подбородок, Кистен придвинулся.
– Я не против, чтобы она узнала, – сказал он, а я не двигалась, наслаждаясь его теплом. – В конце концов она узнает так или иначе. Но я бы на твоем месте рассказывал ей осторожно, а не вываливал все сразу.
Он нежно поцеловал меня в уголок губ, неохотно убрал руку, шагнул назад и открыл дверь душа.
– Ага, – сказала я отстраненно, вспомнив ее ревность, ее нелюбовь к неожиданностям, и как она плохо реагирует на то и на другое. – Ты думаешь, она огорчится?
Кистен обернулся – в расстегнутой рубашке; с каплями воды на руке, которой проверял температуру воды.
– Огорчится? Она от ревности кипятком плеваться будет, что у нас с тобой есть физический способ выразить наши отношения, а у нее с тобой нет.
Меня охватила досада:
– Черт побери, Кистен, я не дам ей меня кусать, только чтобы она знала мое хорошее к ней отношение! Секс, кровь, кровь, секс! Это все одно и то же, и с Айви я этого делать не могу. Ну не так я устроена!
Он с грустной улыбкой покачал головой.
– Ты не говори, что кровь и секс – это одно и то же. Ты никогда никому не давала кровь, тебе не на чем основывать свои взгляды.
Я нахмурилась:
– Каждый раз, когда на меня какой-нибудь вампир смотрит, как на закусь, в этом ощущается секс.
Он подошел, встал между моими коленями, прижался к стиральной машине. Подняв руку, он отвел волосы мне за плечо.
– Как правило, живые вампиры, ищущие чего-нибудь наспех перекусить, вернее находят партнера, если заинтересуют его сексуально. Но, Рэйчел, смысл отдачи и взятия крови не должен быть основан на сексе – на самом деле его основой должны быть любовь и уважение. То, что тебя не тронет обещание великолепного секса, и заставило Айви так быстро от тебя отстать. Но она все еще за тобой охотится.
Я вспомнила все грани характера Айви, которые меня заставило признать появление Стрижа.
– Я знаю.
– Как пройдет ее первый гнев, она не станет возражать против нашего романа.
– Я не говорила, что у меня с тобой роман!
Он улыбнулся знающей улыбкой и коснулся щеки.
– Но если бы я взял твою кровь, пусть даже случайно, в минуту страсти? – Синие глаза Кистена вздрогнули тревогой. – Одна царапина – и она меня осиновым колом пронзит. Весь город знает, что она сделала на тебя заявку, и смилуйся Господь над любым вампиром, который встанет у нее на пути. Я взял твое тело. Если бы я тронул твою кровь, я был бы дважды покойником.
Я похолодела:
– Кистен, ты меня пугаешь!
– Ты правильно боишься. Она когда-нибудь станет самым мощным вампиром всего Цинциннати, и она хочет быть
– Кистен, прекрати!
Он улыбнулся и поцеловал меня в лоб.
– Не беспокойся. Ничего со вчерашнего дня не изменилось. И завтра будет все то же. Она твой друг, и она не попросит ничего, что ты дать не можешь.
– А что толку?
Он пожал плечами, коснулся меня еще раз и отступил. Пар рванулся из-за двери, когда Кистен стащил с себя джинсы и сунулся снова в душ подрегулировать температуру. Я переводила взгляд с его подтянутых икр на бедра, на широкую спину, где слегка играли мускулы. И меня покинули все мысли о грядущем гневе Айви.
Он будто ощутил мой взгляд и обернулся… Пар заклубился вокруг него, капли застряли в щетине.
– Давай помогу тебе снять майку, – сказал он, и тембр его голоса изменился.
Я снова оглядела его сверху вниз и улыбнулась, подняв глаза.
Он завел руки мне за спину и с небольшой моей помощью снял с меня топ, заодно подвинув ближе к краю. Обхватив Кистена ногами, я сплела пальцы у него на затылке и ткнулась подбородком в ямку на шее. Видит Бог, это было чудесно.
– Кистен? – спросила я, когда он ткнулся мне в волосы, отодвинул их лицом и стал щекотать за ухом. Оттуда, где касались его губы, по мне изнутри разливалось тепло, требуя признания. Принятия.
