– Спасибо, мистер Каламак, – сказала Мэгги, явно польщенная, кладя руку ему на плечо. – Я могу прибрать до того, как уйду. Вам еще чаю или кофе?
Я подвинула Тренту масло и посмотрела на нее. Они оба ждали моего ответа.
– Нет, спасибо, – ответила я, глядя на свою кружку.
– Мне тоже не надо, – отозвался Трент.
Мэгги кивнула, как будто мы сделали что-то правильное, и вернулась в кухню, напевая себе под нос. Я улыбнулась, узнав старую колыбельную «Маленькие лошадки».
Сняв крышку с круглой вазочки, я увидела растертую землянику, и у меня глаза полезли на лоб. Уцелевшие ягодки размером с ноготь моего мизинца образовали кольцо у краев, будто сейчас был июнь, а не декабрь, и я подумала, где же он сейчас мог их взять. Щедро намазав вафлю ягодами, я посмотрела на Трента и увидела, что он внимательно на меня смотрит.
– Хочешь?
– Когда вы с ними закончите.
Я хотела было набрать еще ложку, но остановилась. Опустив ложку в вазочку, я передвинула ее к Тренту. Тихий звон приборов показался мне громким, когда я наливала сироп.
– Знаешь, последнего мужчину, который сидел передо мной в халате, я до потери сознания избила ножкой от стула, – пошутила я, отчаянно стремясь прервать молчание.
– Я буду осторожен, – улыбнулся Трент.
Вафля была снаружи хрустящая, а внутри мягкая, и ее легко было резать вилкой. Трент пользовался ножом. Я аккуратно положила в рот идеальный квадратик, чтобы не капать вокруг.
– О Боже мой! – воскликнула я с полным ртом, забыв все манеры. – Это потому что я чуть не утонула, мне это кажется таким вкусным, или она в самом деле лучшая в мире повариха?
Это было настоящее масло, а кленовый сироп чуть-чуть пахнул дымом, и это значило, что он на сто процентов настоящий. Не на два, не на семь, а просто настоящий кленовый сироп. Вспомнив заначку конфет с кленовым сиропом, которую я нашла при обыске офиса Трента, я не удивилась.
Трент поставил локоть на стол, глядя в свою тарелку.
– Мэгги в них кладет майонез. Это придает им интересную текстуру.
Я заколебалась, глядя на свою тарелку, но потом решила, что раз я не чувствую вкуса, то вряд ли там столько яиц, чтобы стоило волноваться.
– Майонез?
Из кухни донесся недовольный вскрик, и вышла Мэгги, вытирая руки передником.
– Мистер Каламак! Не выдавайте мои секреты, иначе завтра у себя в чашке найдете чайные листья, – выговорила она ему.
Обернувшись к ней, он улыбнулся так широко, будто совсем другим человеком стал.
– А по ним я свою судьбу прочту. Доброй вам ночи, Мэгги.
Она вышла, продолжая ворчать, миновала гостиную и свернула налево на галерею, идущую вдоль большого зала. Шла она почти бесшумно, и стук входной двери прозвучал громко. Слушая в наступившем молчании плеск бегущей воды, я откусила еще кусок.
– Знаешь, я хотела извиниться, что залила тебе весь лимузин, – начала я.
Трент вытер рот.
– Думаю, что после того, что вы сделали, я небольшую сухую чистку переживу.
– И все-таки, – сказала я, пока мои глаза то и дело косились на вазочку с земляникой, – мне очень жаль.
Увидев, как мои глаза перебегают от ягод к нему и обратно, Трент состроил вопросительную физиономию. Предложить их мне он не собирался, так что я потянулась и сама их взяла.
– А у Такаты автомобиль не лучше твоего, – сказала я, переворачивая вазочку над остатками вафли. – Я просто тебя подначивала.
– Я так и понял, – ответил он, усмехнувшись.
Он не ел, и я посмотрела на него, сидящего с ножом и вилкой, наблюдающего, как я выскребаю последние ягодки ножом для масла.
– Что? – спросила я, ставя чашку на стол. – Уже больше нету.
Он аккуратно отрезал кусочек вафли.
– Так вы недавно виделись с Такатой?
– Мы с Айви будем работать охраной на его концерте в пятницу. – Я вложила кусочек вафли в рот и закрыла глаза, пока жевала. – Господи, как вкусно. – Он ничего не сказал, и я открыла глаза. – А… а ты пойдешь?
– Нет.
