На несколько демонов больше

Я замерла, а Дженкс — не открывая глаз — забормотал:

— Не-не-не, это было здорово, вампирша постаралась. Черт, до чего же я устал.

Я проглотила слюну и посмотрела ей в глаза:

— Нет. А что?

Она втянула нижнюю губу, прикусила ее — получилось очаровательно. Но Кери стала серьезной.

— Никогда не стыдись того, что ты кого-то любишь.

У меня давление скакнуло вверх:

— А я и не стыжусь!

Воинственность в голосе была вызвана страхом, но Кери ответила не с таким же гневом — а вдруг опустила глаза.

— Я не ищу за тобой вины, — сказала она тихо, — Я…я тебе

завидую. И ты должна это знать.

Пальцы, переплетенные у меня на колене, сжались сильнее.

Мне? Она завидует моей запутанной жизни?

— Ты говоришь, что никому не веришь, — бросилась объяснять Кери, и ярко-зеленые глаза молили о понимании. — Но на самом деле ты веришь. И даже слишком. Ты отдаешь все, даже когда боишься. И я этому завидую. Я не думаю, что могу кого-нибудь полюбить без страха… теперь.

— Кери! — икнул Дженкс. — Все о'кей. Я тебя люблю.

— Спасибо, Дженкс, — ответила Кери, сидя очень прямо. — Но это не поможет. У тебя тело далеко не так велико, как сердце, и как бы ни приятно мне было думать о душе и разуме, о нуждах тела мне тоже приходится заботиться.

— Это у меня не велико? — подскочил он, но работало только одно крыло, и он чуть не свалился. — Ты Маталину спроси… — Тут пикси побледнел. — Ладно, проехали.

Кери стала наливать чай, и его довольное бульканье прозвучало контрастом к моему тяжелому настроению. Я медленно подтянула второе колено к первому.

— Сядь, Дженкс, — сказала я ему, когда он, шатаясь, попытался подойти к меду и чуть не свалился со стола.

Я рада была отвлечься, но мои мысли перескочили на свадьбу Трента и Элласбет. Я потянулась рукой к Дженксу, но он свалился на груду салфеток и одну из них натянул себе на голову.

Почему я не рассказала Тренту о Кери? Или Кери о Тренте? Я, конечно, в характерах разбираюсь слабо, но даже я видела, что эти двое друг для друга созданы. Трент совсем не так плох — хотя он и держал меня в клетке в обличье норки. И выставлял меня на бои. И обманом заманил в одиночку пойти брать Пискари — хотя в этой глупости и моей вины доля была.

Я оторвала от рулета еще ленту теста. Трент действительно отнесся ко мне с уважением в ту ночь, когда я была его телохранителем, и потом помог мне выжить. Он доверил мне разобраться с Ли так, как я считала нужным, а не стал его убивать, как хотелось ему. Хотя, если бы я дала Тренту убить своего друга, мне не пришлось бы быть телохранителем на этой свадьбе… быть может, не пришлось бы.

Жуткая неразбериха, подумала я, макая полоску в оставшийся глоток холодного кофе. Кери могла бы решить, чего она хочет. А если бы Трент стал ее использовать, я бы его убила на фиг. Поскольку я заслуживаю его доверия, я бы смогла подобраться достаточно близко.

Все-таки очень пугающая мысль.

Сердце забилось быстрее, я вытерла салфеткой пальцы.

— Кери? — позвала я, и она с надеждой подняла голову. Рекс

лежала у нее на коленях, и пальцами Кери нежно гладила кошку. Я набрала воздуху, чтобы голос не сорвался: — Есть некто, с кем я тебя хочу познакомить.

Она посмотрела на меня своими зелеными глазами, улыбнулась:

— Кто это?

Я глянула на Дженкса — но он был далеко отсюда, спал под салфетками.

— Его зовут Трент. — У меня сжалось в груди, я про себя

помолилась, чтобы это не оказалось ошибкой. — Понимаешь,

он эльф.

Кери просияла, сбросила Рекс на пол, чтобы потянуться через стол. Кошка неслышно вышла из комнаты, а меня обдало запахом вина и корицы, когда Кери порывисто меня обняла.

— Я знаю, — сказала она и с улыбкой опустилась обратно на стул. — Спасибо тебе, Рэйчел.

— Ты знаешь? — спросила я, рдея от смущения. Бог мой, она же должна была считать меня бесчувственной дурой, а она сидит и улыбается мне так, будто я ей пони подарила. И щенка. И, блин, луну с неба.

— Ты про Каламака? — спросила я, заикаясь. — Мы про одного и того же Трента? Почему же ты ничего не говорила?

— Ты мне душу вернула, — сказала она, и волосы ее развевались. — А с ней — возможность искупить мои грехи. Я ищу от тебя наставления — пока ты не одобрила его, это вызвало бы проблемы. Ты не пыталась скрыть, что он тебе не нравится.

Она застенчиво улыбнулась, а я вытаращилась в остолбенении.

— Ты знала, что он эльф? — спросила я, все еще не в силах

поверить. — Откуда? Он о тебе не знает!

То есть я думаю, что он не знает.

Она смущенно подтянула под себя ноги, скрестила их под стулом, и вид у нее были мудрый, и неискушенный одновременно.

— Я его зимой видела в журнале, но тебе он не нравится. — Она глянула мне в глаза и тут же опустила взгляд. — Я знала, что он с тобой поступал плохо. Кизли мне сказал, что в его руках торговля бримстоном, и, как любое излишество, это портит. Но Рэйчел, как же ты могла отвергнуть все хорошее за такую малую долю плохого? — спросила она без малейшей мольбы в голосе. — Это незаконно всего-то тридцать два года из пяти тысяч, и закон этот явно придумали люди, чтобы держать в руках внутриземельцев.

Ну, если так ставить вопрос, Трент выходит вполне респектабельным.

Мне это не понравилось, и я откинулась назад на стуле.

— Кизли тебе говорил, что он занимается шантажом с помощью нелегальных генетических исследований? Что эти его лагеря «последнего желания» на самом деле подпольные генетические лаборатории, где он лечит детей, чтобы шантажировать их родителей?

— Говорил. Еще он мне рассказал, что отец Трента вылечил у тебя болезнь крови, потому что твой отец был его другом. Ты не считаешь, что за тобой долг благодарности?

О как. У меня перехватило дыхание, и я даже похолодела — не из-за «долга благодарности», но из-за того, что Кизли знает такое, чего я не знала до последнего солнцестояния.

— Это тебе сказал Кизли?

Кери глядела на меня поверх чашки и сейчас наклонила и подняла голову — резко кивнула.

Мой встревоженный взгляд метнулся к занавешенному синей шторой окну над мойкой, выходящему в освещенный солнцем сад. Я с этим Кизли поговорю.

— Отец Трента спас мне жизнь, — признала я, снова возвращаясь взглядом к Кери. — Они с моим отцом были друзьями и коллегами по работе. И оба погибли из-за этого — что, как я понимаю, гасит все долги благодарности, которые могли бы за мной числиться.

Эта наглая эльфийская рожа и так считает, что весь мир у него в долгу.

Но Кери продолжала спокойно пить чай:

— Может быть, Трент выставил тебя на крысиные бои, потому что винит твоего отца в смерти своего?

Я собралась было возражать — и передумала. Черт возьми, Трент так же неуверен в себе, как и все мы, грешные?

Довольная Кери допила свой чай до дна.

— Ты считала его виновным в смерти твоего отца? — спросила она, и без необходимости, могу