На несколько демонов больше

Я заправила за ухо выбившуюся мокрую прядь — холодную.

— Все равно нехорошо, — сказала я, и он потрепал меня по плечу, обдав запахом дешевого кофе. Я глянула на свою новую красную блузку — хлопок впитывал соленую воду как губка. Черт, вот теперь ей действительно конец.

Схватив одеяло, висевшее на могильном камне неподалеку, я его как следует встряхнула — полетели комья земли и срезанные травинки. Оно еще хранило тепло моего тела, и я, завернувшись в него как в плащ, прищурилась на солнце в дымке и попыталась вспомнить, в котором часу восходит оно в июле. Обычно я в это время еще сплю, но сегодня я отрубилась в полночь. Длинный намечается день.

Кизли зевнул и пошел прочь со своим стулом, шаркая ногами.

— Да, — сказал он, суя руку в карман и протягивая мне мой телефон. — Я звонил твоей матери, там все в порядке. Все потихоньку утрясется. По радио передавали, что Пискари поймал Ала в круг и изгнал его, освободив мистера Саладана. Чертов вампир стал героем города.

Он недоверчиво покачал седеющей головой, и я про себя согласилась. Освободил Ли от Ала? Маловероятно. Я сунула телефон в карман — неуклюже, из-за мокрой одежды.

— Спасибо, — сказала я, потом увидела на его лице сомнение. — Они работают на пару, да? В смысле, Пискари и Ал, — пояснила я, собирая все свое имущество и пристраиваясь за Кизли.

Блеснули на солнце серебряные волосы — это он кивнул:

— Предположение кажется разумным.

Я тяжело вздохнула. Эти двое были давними партнерами. Оба они знали, что бизнес есть бизнес и не парились по тому случаю, что именно показания Ала позволили засадить Пискари за решетку. Значит, сейчас он на свободе. Город спасен, зато меня припекло. Так получается.

У меня под мышкой была подушка, одеяло наброшено на плечи, а в руке — ведро с приемником и термосом. Держа равновесие, я тихо сказала:

— Спасибо, что вчера придержали меня. — Он ничего не сказал, и я добавила: — Я должна ее оттуда вытащить.

Кизли остановился, оперся артритными пальцами на ближайший камень:

— Сделай шаг в сторону Пискари — и я снова влеплю в тебя заряд.

Я нахмурилась, а Кизли, белозубо улыбаясь, протянул мне мой пистолет.

— Айви — вампир, Рэйчел, — сказал старик, уже не улыбаясь. — Если ты не берешь на себя ответственность, то прими как факт, что она там, где ей место. И иди своей дорогой.

Я застыла, подтянула сползающее одеяло.

— И что ты этим хочешь сказать, черт побери? — огрызнулась я, бросая пистолет в ведро к приемнику.

Но Кизли улыбнулся, и его впалая грудь шевельнулась на трудном вдохе:

— Либо сделай свои отношения с ней официальными, либо отпусти ее.

Я уставилась на него, удивленно щурясь на ярком утреннем солнце:

— Не поняла?

— У вампиров склад ума одинаковый, — сказал он, обнимая меня за плечи и направляясь вместе со мной к калитке. — Всем вампирам, кроме мастеров, физически необходимо равняться на кого-то более сильного. Это у них в крови — как у вервольфов с их альфами. Айви выглядит такой могучей, потому что рядом с ней очень мало тех, кто сильнее ее. Один — Пискари, вторая — ты.

Я шла медленно, в его темпе, но тут вообще поползла как черепаха.

— Мне его не одолеть. Хотя именно это я рвалась сделать

ночью.

Господи, ну и стыд. Я действительно заслужила, чтобы меня свалили моими же чарами.

— А я не говорил, что ты способна победить Пискари, — возразил старый колдун. Мы с ним шли по неровному кладбищу, поддерживая друг друга. — Я сказал, что ты сильнее его. Ты могла бы помочь Айви стать той, кем она хочет быть, но если она не сможет расстаться со своим страхом и смириться со своими потребностями, она снова попадет в лапы Пискари. Думаю, что она еще не выбрала.

Это все было очень странно слышать.

— Почему ты так решил?

Его морщины стали резче:

— Потому что она не пыталась тебя убить этой ночью. У меня ком свернулся в груди. Ну почему он так ясно все видит, а я оказалась глухой, как бетонная стена? Наверное, как-то сочетается с имиджем мудрого старца.

— Мы однажды это пробовали, — сказала я тихо, подавляя желание коснуться шеи. — Она меня чуть не убила. Она сказала, что для нее единственный способ смирить жажду крови — смешивать ее с сексом. Иначе она теряет над собой контроль, и мне придется делать ей больно, чтобы она прекратила. А я не могу, Кизли. Не могу смешивать экстаз кровопускания с причинением ей боли. Это плохо. Это извращение.

У меня пульс забился чаще от противной мысли, что именно это делает Пискари… и именно такой он сделал Айви. Я знала, что лицо у меня покраснело, но Кизли не выглядел шокированным, когда поднял на меня взгляд. Наморщив лоб, он поглядел на меня с сочувствием:

— Да, попала ты в переплет.

Мы проходили мимо низенького заборчика, отделяющего кладбище от нашего заднего двора. Пикси были повсюду, солнце бликовало на их крыльях. Очень неловкий был разговор, но с кем же мне было об этом говорить? Не с матушкой же моей?

—Так ты думаешь, — сказала я тихо, сворачивая к высокой

калитке, выводящей на улицу, — что это по моей вине она побежала к Пискари? Потому что я не могу себя заставить ее остановить силой, если она забудется, а спать с ней я не согласна?

Кизли хмыкнул.

— Айви мыслит как вампир. Пора тебе мыслить как ведьме.

— В смысле — о каких-то заклинаниях? — предположила я, вспоминая отвращение Айви к таким вещам, потом сама покраснела, услышав энтузиазм в своем голосе. — Чтобы приглушить ее голод или чтобы успокоить ее, не причиняя вреда?

Он опустил и поднял голову, и я замедлила шаг, увидев, что ему трудно.

— Так что же ты собираешься делать? — спросил он, опуская руку мне на плечо. — В смысле, сегодня?

— Придумать какой-то план и пойти ее выручать, — призналась я. Потому что уже сама не знала, что и думать.

Он помолчал, потом ответил:

— Если ты попытаешься, он сильнее в нее вцепится.

Я стала было возражать, и он остановился, повернулся ко мне лицом. В темных глазах читалось предостережение.

— Ты туда войдешь — и Пискари заставит ее тебя убить. Поверь в нее, она сама вырвется. Пискари — ее мастер, но ты — ее друг, и душа ее все еще при ней.

— Поверить в нее? — сказала я, потрясенная мыслью, что я должна не делать ничего. — Я не могу ее там бросить! Когда в прошлый раз она отказалась меня убивать, он ее изнасиловал кровью.

Мягкая рука у меня на плече подтолкнула вперед, и мы пошли дальше.

— Поверь в нее, — просто повторил он. — Она же в тебя верит. — Грудь Кизли поднялась и опустилась глубоким вздохом. — Рэйчел, если она уйдет от Пискари и не будет никого, к кому она может обратиться за защитой, первый же неживой вампир, на которого она наткнется, сможет ее употребить как захочет.

— Будто Пискари этого не делает? — мрачно спросила я.

— Ей нужна защита не меньше, чем тебе, — сказал он укоризненно. — И если ты ей этой защиты дать не можешь, то не осуждай ее за то, что она держится за того единственного, кто эту защиту ей дает.

Если так ставить вопрос… да, в этом был смысл. Но мне он не нравился. Особенно когда, если подумать, Пискари защищал меня через ее посредство. Ну, супер…

— Дай ей причину выбраться на свободу — и она будет с тобой, — сказал Кизли у деревянной