стала ее искать, думая, что «Прорывайся на другую сторону»[13] — это, видимо, попытка пошутить от Пирса. Неплохо, если учитывать, что у него было 150 лет, чтобы менять мне музыку.
— Извини, — сказала я, узнав номер Эддена. — Я должна взять трубку. Это отец моего друга-копа. Того, который в больнице.
Мама взволнованно махнула рукой, и я отвернулась, чтобы создать себе некоторое уединение.
Адреналин застучал в моем пульсе. Я не думала, что он звонит по поводу Гленна, но я не хотела, чтобы Робби знал, что я работаю над поимкой баньши. Он и так считал, что я слишком безответственная.
Возбужденный разговор мамы и Робби превратился в фоновый шум, когда я открыла крышку телефона и прижала его к уху.
— Привет, Эдден, — поздоровалась я и сразу догадалась по слабым разговорам на заднем фоне, что он в офисе. — Что у вас?
— Ты же сейчас телевизор не смотришь? — спросил он, и второй всплеск адреналина последовал за первым.
— Что там? — спросила я, разглядывая свои ботинки. Моя первая мысль была о Гленне, но голос Эддена звучал возбужденно, а не потрясенно.
— Мия в главном торговом центре — сказал он, и я молниеносно перевела взгляд на свою сумку, очень обрадованная, что захватила с собой чары. Я в них не нуждалась, но для уверенности я должна была убедиться, что сделала их правильно. — Она была в столовой, — продолжал Эдден. — Они вместе с ребенком впитывали эмоции окружающих. Подозреваю, этого ей оказалось недостаточно, потому что драка плавно перешла в беспорядки, в противном случае, мы бы ее никогда не обнаружили.
— Святое дерьмо, — выдохнула я и закрыла рот. Мои глаза встретились с мамиными, и она вздохнула, когда я опять отвернулась к стене и уставилась на ботинки. — Ремус там?
— Да, — ответил Эдден сухо. — У нас большинство наблюдателей снаружи, бульвар перекрыт. Это беспорядки. Я сейчас еду туда и был бы рад, если бы и ты там была, чтобы помочь ее взять. Она внутриземелец, и этим все сказано. Их нет в моей платежной ведомости.
В его постоянной платежной ведомости никого из них не было по законным причинам. Мои руки тряслись, пока я натягивала пальто на плечи, но это было от возбуждения.
— Я смогу быть там через десять минут. Через пять, если не придется парковать машину.
— Я предупрежу их, что ты едешь, — сказал он, и я крикнула, пока он не успел отключиться:
— Подождите. Я буду, но мне нужно заехать домой, чтобы взять Дженкса.
Если я собираюсь идти на баньши, то он мне нужен. Иметь рядом с собой еще и Айви было бы здорово, но ее не было.
— Алекс уже захватил Дженкса и тоже едет, — сказал Эдден, я застегнула пальто, одновременно разыскивая ключи и стукнув костяшками пальцев по магическому амулету. — Я сначала позвонил в церковь, они уже выехали.
— Спасибо, Эдден, — сказала я. И мне было по-настоящему приятно, что он послал за Дженксом. Не потому, что так мне не надо было бы ехать за ним, а потому, что он подумал о Дженксе, как о равном. — Вы прелесть.
— Да-да-да, — отозвался он, и я услышала улыбку в его голосе, — держу пари, ты говоришь это всем капитанам.
— Только тем, кто разрешает мне надирать задницы, — сказала я и отрубила связь.
Взволнованная, я вернулась в гостиную и похолодела, увидев маму, Робби и Маршала, вместе сидящих на диване. Они смотрели на меня. Я тоже себя оглядела. Поскольку я оделась тепло, мне становилось жарко. Ключи звякнули, когда я шевельнулась и выдала им бледную улыбку. Черт, я уже готова была выйти за дверь, совершенно позабыв о них. Вот дерьмо. Мы приехали на машине Маршала.
— Эх, я должна идти, — сказала я, убирая ключи. — Возникла небольшая проблема в торговом центре. А, Маршал?
Маршал встал, улыбаясь и уверенно находя выход из ситуации, в которой я бы не знала, как поступить.
— Я пойду, прогрею машину, пока ты прощаешься.
Выражение лица Робби помрачнело, словно я должна была сесть и пить с ними кофе вместо того, чтобы делать свою работу, но, черт побери, это случилось тогда, когда случилось, и я не могла жить в соответствии с его представлениями о том, какой должна быть моя жизнь.
— Рэйчел, — начал было он, и мама положила ему руку на колено.
— Робби. Заткни свою пасть.
Маршал чуть не захохотал, но быстро замаскировал смех кашлем. Тем не менее, я почувствовала себя несчастной.
— Не беспокойтесь, — сказал высокий мужчина рядом со мной, затем нарочно слегка толкнул меня, обуваясь. — Это не проблема.
— Мама, — запротестовал Робби.
Давление у меня резко подскочило. Может быть, нам стоило взять две машины, но тогда мне пришлось бы оставить Маршала здесь, а это не самый лучший вариант. Сильно сжав плечо Робби, мама встала.
— Маршал, я заверну тебе кусок пирога с собой. Была рада видеть тебя снова. Спасибо, что зашел.
Маршал оторвал взгляд от шнурков ботинок и улыбнулся:
— Мне было это очень приятно, миссис Морган. Спасибо за то, что приняли меня. Мне понравились фотографии.
Она заколебалась, что выдало ее беспокойство, затем кивнула и поспешила на кухню.
— Прости, — сказала я Маршалу.
Маршал тронул меня за плечо.
— Все нормально. Просто возьми с собой пирог, хорошо? Твоя мама печет потрясающие пироги.
— Ладно, — прошептала я, он повернулся и вышел.
Порция холодного воздуха ворвалась внутрь. Снова пошел снег. Я все еще чувствовала себя хреново, отвернулась от закрывшейся за Маршалом двери и почти столкнулась с Робби. Я резко дернула головой, и мое беспокойство немедленно переросло в гнев. Он пристально смотрел на меня, и я снова повернулась так же, как стояла: глаза в глаза, мои ботинки против его носков.
— Рэйчел, ты порой такая дрянь. Не могу поверить, что ты отсюда уходишь.
Мои глаза сузились.
— Это моя работа, Берт, — сказала я едко, произнеся это прозвище с сильным ударением. — У мамы нет с этим проблем. А ты здесь не настолько долго, чтобы предъявлять мне претензии, так что не отсвечивай у меня перед носом.
Он набрал воздуха, чтобы начать возражать, но скривился и сдал назад, когда из кухни появилась мама с двумя кусочками пирога на тарелке, завернутыми в чистую салфетку.
— Иди сюда, дорогая, — сказала она, оттесняя Робби с дороги локтем и обнимая меня на прощание. — Непременно позвони, когда все закончится, чтобы мы смогли уснуть этим утром.
Я почувствовала облегчение от того, что мне ничего не надо объяснять, или от того, что она не пытается обвинить меня в том, что я сбегаю так рано.
— Спасибо, мам, — я вдохнула аромат сирени, когда она коротко обняла меня и шагнула назад.
— Я горжусь тобой, — сказала она, передавая мне пирог. — Иди, надери плохим парням задницы.
У меня защипало глаза от слез и от радости, что она принимает то, что я не могу быть такой дочерью, какую она хочет, и от того, что она гордится такой дочерью, какая есть.
— Спасибо, — я сглотнула, пытаясь прочистить горло от вставшего в нем непонятного комка, но это не сработало.
Обернувшись и бросив строгий взгляд на Робби, она сказала:
— Вы двое, миритесь. Немедленно.
И ничего не добавив, она подхватила кофейный поднос и вернулась на кухню.
