этих подземных норах нечто, пробуждающее животные инстинкты. Каждый раз, стоило мне застать Маталину в каком-нибудь из наших дальних туннелей…
Он запнулся, потом улыбнулся, но не поднял головы, и крылья его не шевельнулись.
— Тинкины титьки, как же мне ее не хватает.
Я могла только улыбнуться грустно, так же, как и он, но жаль, что я не могла его обнять. И меня удивило, что он уже о ней может говорить. Может быть, такова психика у пикси, живущих сурово и недолго.
Дженкс бросился прочь, на воздух, а я завернулась в одеяло и подошла клюку. С хрустом потянувшись, заморгала на солнце, наслаждаясь свежим воздухом и вертикальным положением. Пирс стоял под дубом, руки на бедрах, и делал какие-то упражнения в стиле девятнадцатого века, казавшиеся нелепыми и неэффективными, хотя некоторая привлекательность в нем была, когда он их проделывал в одном белье. Отчетливо слышалось журчание невидимой реки. Дженкс загудел рядом со мной, и я шепнула ему, глядя на Пирса:
— Не отпугивай его, он хороший парень.
— Ага, ага. — Дженкс уселся на папоротнике таким видом, будто он у себя дома. Красная бандана сверкала на солнце. — Он из тебя искры высекал до того, как лапши на уши навешал, или после?
«Высекал из тебя искры» — это было приятнее, чем «трахнул», или «шпокнул» или «поставил раком», так что я улыбнулась.
— После. Хотя это и не твое собачье дело. — Дженкс уронил крылья вниз, и я добавила: — Я знаю, что он использует черную магию. Как и я. Мне он нравится, хотя с ним жуть до чего геморройно, и он позволяет мне чувствовать себя не окончательно предавшейся злу. Годится тебе? Я глупостей делать не собираюсь, и знаю, что это не навсегда.
Вдруг вспомнился Кистен, и я помрачнела.
Пикси не сказал ничего, только посмотрел на приближающегося Пирса, у которого вид был помолодевший и не такой помятый. Он протянул мне руку, и я выбралась наружу. Босые ноги встали на мох, и это было как родиться заново, и снова с надеждой.
— Спасибо, — сказала я, имея в виду сотню разных вещей. Спасибо за эту ночь, за то, что считаешь, будто я достойна жертвы, за то, что удержал меня, когда прибежали псы, за то, что дал мне надежду, за то, что не оставляешь меня…
Он убрал руку:
— Всегда пожалуйста. Ты очень красиво смотришься на утреннем солнце, Рэйчел.
Я поднесла руку к волосам, зная, что они спутаны, что от меня воняет рекой и землей.
— Жутко должна выглядеть.
— Ты великолепна, — заявил он твердо, и в синих глазах читался восторг. — Солнце в твоих волосах, и все это вместе потрясающе тебе идет.
— Ага, — подтвердил внезапно Дженкс. — У Рэйчел потрясающий вид, когда ее натянут. Она только в этот момент расслабляется.
Не обращая на него внимания, я поежилась, когда порыв ветра шевельнул листья. Было, судя по виду, около девяти часов. Времени оставалось немного, а я тут стою в лесу, почти голая, в милях от Цинциннати и без всякого транспорта.
— Дженкс, ты не знаешь, Трент подавал заявление в полицию?
Мне не терпелось узнать, что случилось, пока я… гм… была занята.
Дженкс ухмыльнулся, рассеивая мою тревогу.
— Не. Он не хочет, чтобы кто-нибудь знал об утере этой штуки. Это значит, что ты в двойной опасности, поскольку Трент собирается заняться тобой лично. В церкви на телефоне сообщение с просьбой ему позвонить, что очень смешно, как по-моему. Судя по виду, он усилил охрану. Ты сейчас без маскировки к нему близко не подберешься.
Маскировка — это как раз то, что у меня не будет времени сделать, а купить невозможно, потому что на мне бойкот.
— Отлично, — сказала я с большим облегчением.
Может быть, копытный крючок ему объяснил, что я собираюсь вернуть скульптуру. Если бы Трент подал заявление, то не было бы даже шансов, что у меня получится.
Дженкс, рассыпая с крыльев странную серебристо-лиловую пыльцу, завис передо мной. Скрививши треугольное личико, он сказал:
— Вот не знаю. Как мы это сделаем? Айви выключена из игры, ты стоишь посреди леса в одеяле. Бис спит, а я много не унесу.
Я улыбнулась, оглянулась на Пирса — он скалился во весь рот.
— Пирс умеет прыгать по линиям, — напомнила я.
Дженкс на миг прекратил вращать крыльями, но тут же подхватился.
— Без Биса не умеет, — возразил он. — А он спит.
Пирс осторожно взял меня за пальцы, будто не был уверен, что я это одобрю. Во мне что-то дрогнуло, я его пальцы сжала. Меня смущала прошедшая ночь, но я не идиотка, чтобы думать, будто все получится легко. В конце концов он вернется к Алу — если я не останусь навеки такой дурой, чтобы мне нужна была нянька. Вообще-то можно сделать вид…
— Он без Биса прыгать не может, — настаивал Дженкс.
— Спасибо, что не покинул меня в эту ночь, — сказала я, вспомнив пережитый ужас.
— Никогда, — ответил Пирс с новым, смягчившимся выражением лица. — И к тому же Ал бы с меня шкуру содрал.
Дженкс метнулся между нами, положив руку на рукоять шпаги, сердито стрекоча крыльями.
— Какого фейрийского хрена здесь творится? Говорите, а то сейчас посыплю кого-нибудь!
Я отодвинулась, создав между нами просвет.
— Пирс умеет прыгать по линиям без Биса. Ему нужен был Бис, только когда он не знал, по какой линии вызвал меня ковен.
Крылья Дженкса загудели тоном ниже.
— О как, — сказал он. — Ты можешь в церковь прыгнуть?
Пирс кивнул, приглаживал рукой волосы, жесткие и нечесаные после вчерашнего купания в реке.
— Что ты хочешь, чтобы я принес?
— Ванну Айви, — ответила я сухо, чувствуя себя противной и грязной. — Ведро воды? Мыло? Бумажные полотенца? Новые джинсы, рубашку, носки и туфли.
— Белье, — подсказал Дженкс. — Я тебе покажу, где у нее лежит самое сексуальное. Да, и противозачаточный амулет. У тебя в шкафу найдется, Рэйчел?
Я почувствовала, как лицо бледнеет. Черт, надо будет в магазин зайти. Посмотрела на Пирса, который тоже стал бледнее на три оттенка. Чувство было взаимное.
— Вроде нет, — промямлила я, пытаясь вспомнить, когда же у меня должна быть овуляция. Через сутки, что ли? Вот блин, нет сейчас на это времени!
— Я загляну в аптеку, — предложил Пирс, явным образом встревоженный.
— На заправке можно купить, — напомнил Дженкс.
Я подобралась:
— Не буду я доверяться амулету с заправки! — возмутилась я, и Дженкс со смехом отлетел в сторону. — Пирс, через три квартала от церкви есть бакалея, там они должны быть.
Синие глаза посмотрели на меня с облегчением.
— Это там, где ты срочно покупала мороженое?
Я рот разинула, услышав, что он знает, но ведь он год ошивался в церкви призраком.
— Да, — ответила я медленно, гадая, что он думает о Маршале. Господи, я же шлюхой выгляжу. Сперва Ник, потом Ки-стен, за ним Маршал, а теперь он — и все это меньше чем за два года.
— Я куплю, — сказал он твердо, и ни во взгляде, ни в жесте его не было упрека.
— Спасибо.
— О'кей, — ядовито произнес Дженкс, подбоченившись. — Теперь, когда с эмбрионами разобрались: как ты собираешься подобраться к Тренту так близко, чтобы вернуть ему его порнуху, и ни он, ни ковен не
