смотрелся в английском костюме для верховой езды. Брюки заправлены в сапоги, кепи на светлых волосах.
— Ты ему нравишься, — сказал Трент.
Я улыбнулась, отошла так, чтобы конь меня не достал.
— Так всегда было.
Трент взял повод, и видя, как он направляется к воротам, я их открыла.
— Значит, сапоги надела, — сказал он загадочно, и я посмотрела на них, новые с иголочки.
— Ты так сказал.
Зачем я здесь? Он хочет поехать покататься? Завезти меня в лес и там застрелить?
Господи, где собаки?
Трент привязал Тулпу к столбу перед стойкой с седлами.
— Вряд ли ты умеешь ездить по-английски. Или умеешь? — спросил он, и когда я не ответила, он повернулся и увидел меня у середины пролета. Лицо у меня было холодное. — Возьмем ковбойское, — сказал он, и я шагнула назад.
— Не поеду я с тобой, — ответила я, расплетая руки, готовая сбежать.
— Почему? — спросил он непринужденно. — Я же знаю, что ты лошадей не боишься.
— Я с тобой никуда не поеду! — заорала я, и Тулпа закинул голову назад. — Твои псы на свободе!
Бог мой! Надо отсюда убираться!
Я развернулась и решительно зашагала прочь.
— Рэйчел!
— Зря стараешься, Трент, — ответила, нащупывая ключи в кармане.
— Рэйчел.
Он коснулся меня, я развернулась — он стоял в трех футах от меня, подняв руки, будто сдаваясь. Быстр, черт возьми.
— Я не поеду с тобой на лошади, чтобы ты заманил меня в лес и затравил там как зверя! — крикнула я, не переживая, что выказываю страх. Потому что мне было очень страшно.
— Нет, — ответил он спокойно. — Ничего подобного я и не думал.
Меня трясло. Усилий стоило не обнять себя за плечи.
— Тогда зачем?
Трент вздохнул, переместил тяжесть тела на одну ногу.
— Новолуние, — сказал он. — Ты несколько опоздала. Кери и Квен уже там, я остался тебя ждать.
Я отбросила волосы назад. Под ложечкой свернулся ком:
— Зачем?
— Ехать, конечно.
Я выдохнула, трясясь:
— С чего ты вздумал, что я хочу загонять несчастную лису и смотреть, как псы ее рвут на части? Я была в другой роли в этой игре, Трент, и это…
— Это не лиса, — сказал он мрачно, пересекая пролет и выводя другую, гнедую лошадь с черной гривой и хвостом. — Я думал, ты захочешь поучаствовать. Учитывая, что… — Он запнулся. Лошадь у него за спиной переступила с ноги на ногу. — Я не позволю себя надувать, Рэйчел. Я хочу считать тебя… ну, не другом, в строгом смысле слова. Партнером по бизнесу, точнее. А охота — один из способов укреплять связи.
— И на что же ты охотишься? — спросила я, испуганная уже по совсем другой причине. — Трент, ответь мне.
Трент провел мимо меня кобылу, стучащую копытами по старому дереву.
— Не на что. На кого.
О Боже мой!
— Ник? — спросила я, широко раскрыв глаза.
Трент будто резко вынырнул из собственных мыслей.
— Нет. Он исчез прямо из запертой камеры. Прыгнул по линии — ничего другого предположить не можем. — Он посмотрел на меня испытующе: — Я думаю, что это не ты его вытащила?
Я покачала головой, обнимая себя руками, обдумывая все это.
— Давно ты знаешь, что я умею перемещаться между реальностями по лей-линии?
Трент скривился, вроде бы смущенно.
— В хранилище моего отца я пытаюсь проникнуть с самого дня его смерти, Рэйчел, — сказал он, и кончики ушей у него покраснели. — Я даже не знал, что я могу это делать, пока Ник не предположил, что можешь ты.
Ну ни хрена себе. С кем же это связался Ник? С Миниасом? С Тритоном? И тот, и другая мою историю знают. Или с Дали? Господи, только бы не это.
Но тут вдали затрубил рог, и я, вздрогнув всем телом, повернулась туда. Потом с колотящимся сердцем поспешила к Тренту, седлавшему гнедую кобылу ковбойским седлом.
— Кто это там? спросила я, и когда он стиснул зубы, выдохнула: — Джонатан!
Он глянул на меня искоса, не переставая затягивать подпругу. Также не отвечая, дал мне поводья, потом отвязал своего коня и повел его ко второй, куда большей двери, выходящей в паддок. Я стояла, задумавшись.
— Скажи мне, что это не Джонатан! — сказала я ему вслед.
— Говорю, что это не Джонатан! — крикнул он через плечо, потом остановился в дверях: Если не хочешь ехать на Охоту, можем просто проехаться по лугам. По сегодня новый месяц, и я выезжаю верхом.
Я вспомнила, как он был зол в допросной ФВБ, когда говорил мне, что Джонатан воспользовался его работой для попытки меня убить. И сейчас я ему не верила.
Я медленно сжала повод. Ноги у меня пошли вперед, и кобыла — даже не знаю, как се зовут, — охотно пошла за мной. Но у выхода я остановилась.
Трент без седла сидел верхом на Тулпе, как будто так родился. Зашедшее солнце у пего за спиной окрасило еще светлое небо голубым и розовым. О т сырых холмов поднимался туман, и я вдохнула его, ощутив прохладу до самой глубины легких. Как говорил мой отец, скакать с эльфами — значит оставить свою жизнь, потеряться, быть может, навсегда.
Далекий лай пеон заставлял коней насторожить уши, и Тулпа нетерпеливо бил копытом. Меня пробрало легкой дрожью.
— Зачем ты это? — спросила я в испуге.
Трент осадил коня — легко и грациозно. Верхом он смотрелся совсем иным — дикий и опасный. Я подумала о его демонской метке, привязанной ко мне, у него под рубашкой. И меня защекотало дыхание нетерпения. Мне захотелось скакать верхом.
— Отчасти из-за Ли, — ответил он. — Он мне рассказал, что случилось, что сделала ты, как вела себя потом. Отчасти это тот дурацкий копытный крючок, хочешь верь, хочешь не верь.
Я не могла сдержать мелькнувшую на губах улыбку.
— Но в основном, — добавил Трент, — из-за моего отца.
Я вспомнила чары Пандоры, и улыбка погасла.
— Мой отец и твой были друзьями, — сказал он, на миг наклонив голову. — Они вверяли друг другу собственную жизнь. Они в борьбе искали способ положить конец войне между эльфами и демонами. Я думаю, поэтому мой отец решил, что ты должна жить. Исправил твой дефект.
Я шагнула вперед:
— И что?
— И ты сделала это. Или хотя бы дала нам способ восстановить нашу цельность. Это в духе моего отца, сукин он сын: тем же средством, что спасло нас, спасти и демонов.
— Ты думаешь, мне нравится быть результатом научного эксперимента твоего отца? — спросила я, и кобыла заржала, учуяв мою злость.
