сердце. Пирс не был приперт к стене, но стоял рядом с сожженным бильярдом в тусклом утреннем свете, тусклом более обычного из-за закрытых ставнями окон. На нем был все тот же суконный плащ ниже колен, и снова вернулся мой сон. Он стоял лицом к Айви, настороженный и опасный, нахмурившись, руки в карманах длинного плаща, шляпа на голове. Я почти носом чуяла струящуюся от него силу, поднимающуюся над карманами, переливающуюся и клубящуюся у ног. Он совсем не выглядел избитым или больным. Классно он выглядел.
Запах красного дерева боролся с вампирским ладаном, пропитывая церковь ощущением силы и секса. Сделав глубокий вдох, я шагнула вперед.
Айви уже переоделась в рабочую кожаную одежду, готовясь к сегодняшним увеселениям, и гипс на руке казался очень белым и новым на черной перевязи. Глаза у Айви расширились до полной пьянящей черноты, двигалась она с развратной грацией, кружа вокруг Пирса на расстоянии восьми футов. Так, она вышла из себя. Воздержание от крови не было удачным решением.
Оказавшись между Пирсом и мной, она остановилась, обернулась ко мне игриво. Ее лицо выражало смесь вожделения и доминирования.
— Айви, прекрати!
У меня начало колоть шею.
— Он тебя хочет забрать в безвременье, — сказала она, и сквозь сексуальное настроение пробился страх. — Спроси его.
Пирс вытащил из кармана левую руку, призывая меня послушать, и у меня связавшийся в груди узел распустился, когда я увидела настоящую кожу, а не белые перчатки Ала.
— Ты не можешь не признать, что там хотя и воняет безбожно, но безопасно. Тебе там ничего не будет угрожать.
Я видела безвременье при дневном свете — зрелище отвратительное.
— И потому ты не избит? — спросила я, чувствуя, как начинаю горячиться. — С Алом сделку заключил? Ты меня убедишь покинуть реальность и спрятаться в безвременье, а он не сделает кашу из твоей морды? Я не демон и в безвременье жить не буду!
— Нет. — Пирс глянул на Айви, на Дженкса, потом шагнул ближе. — Я не думаю, что ты демон. — Левая рука вернулась в глубокий карман, и у меня похолодело лицо, когда он вытащил почерневшие и облезлые остатки моего когда-то вишневого пейнтбольного пистолета. — Я глубоко опечален, — сказал он, подходя ко мне через всю комнату и вкладывая его мне в руки. — Твоему пистолету для зелий пришел конец.
— Как? — пролепетала я, потом вспомнила, что пистолет был у Пирса, когда я уходила. Дженкс присвистнул медленно и низко, а я под влиянием порыва вытащила из кармана правую руку Пирса. Он зашипел отболи, и я, перевернув руку ладонью вверх, увидела отпечаток рукоятки.
— Господи боже мой, Пирс, что он с тобой сделал? — Я бросила расплавленный пистолет на сгоревший диван, и Пирс закаменел, когда подошла Айви. — Дженкс, дай противоболевой амулет, — сказала я, и пикси метнулся прочь. — Ты в него стрелял? — спросила я, и тревога перешла в гнев. — Ты спятил? Поражена, что он тебя не убил!
Решительно встав передо мной, Пирс спрятал обожженную руку за спину.
— Я уверен, что он бы это предпочел. Я не остался, чтобы не дать ему такую возможность. Плохо прицелился, и он твой метатель заклинаний расплавил после второго моего снаряда. Ты предпочла бы, чтобы я остался для избиения?
А сейчас, когда солнце встало, Ал его преследовать не может. Ой, ну и злится же он!
Дженкс вернулся, рассыпая золотые искры, и я, взяв у него амулет, надела Пирсу через голову, чуть задержавшись на полях шляпы. Тут же болезненная гримаса Пирса исчезла, но Дженкс загудел тревожно.
— Ал психовать бу-удет, — протянул он. — И решит, что это Рэйчел дала тебе свой пистолет.
Издав неодобрительный звук, Айви двинулась к двери и выглянула. От ее хищной грации у меня мурашки бежали по коже. Я глянула на расплавленный пистолет на обгорелом диване и мысленно согласилась.
— Поверить не могу, что ты в него стрелял. Пошли, — сказала я Пирсу, беря его за руку выше локтя. — У меня есть амулет от ожогов. Он против ожогов от плиты, но должен помочь.
Пирс не двинулся с места, и мои пальцы соскользнули.
— Ты под смертным приговором ковена, — сказал он, с опаской глянув на Айви. — Я знаю, что ты не очень жалуешь безвременье, но Ал тебя примет. Там тебя ковен не отыщет.
В его речи проскальзывали архаичные обороты, и было видно, что он и вправду расстроен.
— Я не побегу к Алу, вопя о помощи. Пусть я вынуждена мириться с твоим присутствием, но твои советы принимать я не обязана. Ты был не прав, когда первым делом не сказал Алу про ковен. Ты был не прав насчет того, что надо было уехать из церкви. И ты был не прав насчет того автобуса. Ты знаешь, что Вивьен чуть не убила всех его пассажиров? Я в безвременье прятаться не пойду!
Пирс наморщил лоб.
— Возможно, они бы не пострадали, если бы мы там были.
Я нахмурилась, вспомнив, как подумала то же самое.
Это он таким кружным путем винит меня?
Айви вернулась из прихожей, встала, расставив ноги и насторожившись, прислушалась. Глаза у нее оставались темными, но хотя бы не казалось, что она вот-вот на кого-нибудь набросится. Дженкс подлетел к ней — резкий треск крыльев гулко отдавался в тишине церкви, откуда улетели другие пикси.
— Мы сумеем защитить Рэйчел, — сказал он почти надменно. — Твоя помощь нам не нужна.
Пирс сложил руки на груди, но я церковь покидать не буду, и вопрос закрыт. И может сколько хочет хмуриться и покашливать. Проведя рукой по перепутанным со сна волосам, я пыталась вспомнить, когда же я последний раз создавала противоожоговые чары. Уж точно года не прошло. Но мне нужен был способ поговорить с Пирсом наедине. Им совершенно не надо было слышать, что сейчас прозвучит из моих уст.
— Дженкс, у нас там пиретрума сколько осталось?
Он отлетел назад и скривился, не оставив сомнений: он понимает, что я хочу от него избавиться.
— Сейчас посмотрю, Рэйчел, — едко произнес он и бросился прочь.
Я обернулась к Айви с выжидающим видом.
— Пойду обход сделаю, — пробормотала она. — Не подходи к окнам.
Резко заклацали каблуки, она вышла в переднюю дверь, тщательно следя, чтобы Рекс не выскочила вслед за ней. Мелькнул утренний свет, отраженный от мостовой, еще мокрой после ночного дождя. Прохладной мирно. «Ну, сейчас я это поменяю», — подумала я, оборачиваясь к Пирсу.
Плечи у него были напряжены, зубы стиснуты, на покрасневших щеках — ни намека на щетину. Когда он успел побриться?
— Пирс… — начала я, зная, что Дженкс подслушивает. — Спасибо тебе, что ты Ала… то есть ты же не обязан был… у меня все было под контролем, — сказала я горестно, а потом плюнула и сказала совершенно серьезно: — Спасибо, Пирс. Ты действительно не очень пострадал?
Пирс опустил плечи. Лицо его утратило каменное выражение.
— Всегда пожалуйста.
— Но из церкви я не уеду, — сказала я, и он снова нахмурился. — Я это уже попробовала, и получилось неправильно. Здесь мои друзья, и я буду держаться за них.
Я легонько провела пальцами по его раненой руке, попыталась посмотреть на ожог, но он не дал.
— Насколько конкретно Ал зол? — спросила я. Рекс терлась о мою ногу, просясь на улицу, и я подняла ее с пола. — Ты поэтому хочешь, чтобы я вернулась? Считаешь, что, если я приду к нему просить защиты, он не будет так злиться, что ты пытался его застрелить?
— Гони эту мысль! — сверкнул глазами Пирс. — Я думаю лишь о твоей безопасности.
Так я и поверила.
— И ты думаешь, что я принимаю плохие решения.
Я понесла Рекс в кухню, направляясь за амулетом от ожогов. Что Пирс пойдет за мной, я знала.
— Он озверел, как мясницкий топор, — сказал он мне в спину. — Может, на закате сегодня меня изобьют, но дело того стоило, — добавил он. — Я мыслю, что мы оба любим предметы, более всего нас
