туннели иной раз могут оказаться очень кстати. Если я проживу достаточно долго, чтобы ими воспользоваться.
В лабиринте встречались интересные запахи. Я видел, что подземелья были пристанищем многих бездомных бродяг, по нигде не мог уловить присутствия Уильяма или Ридрека. Когда последний солнечный луч угас, я вернулся в дом своего босса и поднялся наверх, в кухню. Мелафия и Оливия пили чай.
Мелафия обеспокоенно взглянула на меня.
— Нашел его?
— Нет. Нигде нет ни следа. Я так понимаю, тебе он тоже не присылал весточки?
— Нет. — Мелафия откинулась на спинку стула и потерла лоб.
К моему облегчению, Оливия выглядела вполне нормально — не слишком бледная и вполне бодрая. Казалось, в данный момент Ридрек не воздействовал на нее: глаза вампирши были ясными и серьезными.
— Как самочувствие, Оливия? — спросил я. — Надеюсь, получше?
— Да, намного, — мрачно сказала она. «Но не благодаря тебе» — повисла в воздухе недосказанная фраза.
Очевидно, девушки нашли общий язык. Мне стало малость неуютно, когда взгляды обеих красавиц одновременно остановились на мне. Я не знал, рассказала ли Оливия Мелафии о том, что произошло между нами. Как мы безудержно трахались и как я лишил ее сил, доведя до состояния безвольной лапши. Не знал и не хотел знать, потому что, взглянув на меня, Мелафия чуть вздернула бровь, как делала всегда, когда была мною недовольна. Этот был тот самый пронизывающий до печенок взгляд, которым обладали ее мать и мать ее матери — и так всегда, насколько я помнил. Впрочем, существовали и другие, более опасные взгляды, предназначавшиеся для самых страшных прегрешений.
Смущенный этим женским союзом, я отвернулся и открыл холодильник, притворившись, что поглощен изучением его содержимого. Я разыскал пинтовый сосуд с кровью, который выглядел весьма многообещающе (кровь выцежена на этой неделе, не ранее), и закрыл дверцу.
— Отлично. Рад, что у тебя все в порядке…
Только не наседайте на меня вдвоем разом, подумал я и начал пить. Бродя по туннелям, я прикидывал, рассказать ли жрице вуду о том, что видела Кони. Мне не хотелось волновать ее лишний раз, но я решил, что она должна знать. В конце концов, я понятия не имел, что теперь делать и нуждался в помощи.
— Мелафия, мы виделись с Конни. Она рассказала кое-что странное. — Я передал им слова моей женщины. — Уильям с Ридреком охотились. Другого объяснения я не вижу. Но почему? Какого хрена он делает? Как ты думаешь, не мог ли Ридрек околдовать Уильяма, как и Оливию?
— Черт побери, — пробормотала вампирша. Казалось, известие, что Уильям охотится на людей — пусть даже это были отбросы общества — потрясло ее даже больше, чем Мелафию. Странное дело.
Жрица вуду порывисто поднялась на ноги и принялась мерить шагами кухню, нервно теребя в руках ткань своей пестрой юбки.
— Ладно, давайте для начала взглянем на положительную сторону дела. Уильям жив. Возможно, он просто ублажает Ридрека, пытается обхитрить его и втереться в доверие к этому старому дьяволу.
— Это было бы лучше всего, — кивнула Оливия. — А отрицательная сторона?
Мелафия резко остановилась.
— Не ходите туда.
Я допил кровь и поставил стакан на стол. Что-то подсказывало мне, что Мелафия и Оливия по- разному представляли себе худший вариант развития событий. В последнее время вдобавок к своим прочим способностям я, кажется, приобрел недурственную интуицию, поэтому решил вставить словечко:
— Если Уильям не вернется в ближайшее время, мы больше не будем сидеть и гадать, что с ним. Ридрек придет за мной. И за тобой, Оливия. И никто не предскажет, что может случиться. Мелафия, вам с Рени лучше на время уехать из города. Я опасаюсь…
— Я уже отправила Рени к ее тете в Брансвик. А сама никуда не поеду. Я могу понадобиться вам с Уильямом. — Мелафия расправила складки на юбке и выпятила челюсть.
Я вскинул руки… но тут же опустил их.
— Если с нами что-то случится, у Рени никого не останется, кроме тебя.
Я видел, какого труда стоит Мелафии сохранять самообладание. Уильям заменил родного отца сперва ей самой, а теперь и ее дочери…
— Я мамбо Саванны, забыл? Верь мне, когда я говорю, что могу постоять за себя и свою дочь.
Я знал, что спорить бесполезно. К тому же Мелафия, скорее всего, права. Никто из нас не знал истинной ее силы. Да, она помогала Уильяму и мне в разных сложных ситуациях, и некоторые из ее действий требовали значительных умений. Но до сих пор нам не приходилось сталкиваться со злом такого масштаба, которое являл собой Ридрек.
— Ладно, допустим. И что ты предлагаешь?
— Я думаю, мы должны делать дело и верить, что Уильям вернется, как только отделается от Ридрека, — сказала Мелафия.
— Что значит «делать дело»?
— У нас банкет на носу.
Ах, да! Эта проклятая вечеринка совсем вылетела у меня из головы. Изучая туннели, я думал совсем о другом. Может быть, потому, что прием и моя грядущая роль на нем внушали мне страх.
— Слушай, какой смысл заниматься банкетом? Ведь основной целью было представить обществу Элджера, а его больше нет.
— Я — почетный гость, — заявила Оливия и встала между мной и Мелафией, скрестив руки на груди.
— Не спорю, но что с того? У нас тут наметился кризис, если ты не заметила.
Мелафия потерла переносицу, словно у нее внезапно разболелась голова.
— Джек, ты кое о чем забываешь. Прием нужен не только затем, чтобы представить Элджера Саванне. Уильям собирался познакомить Элджера, а теперь Оливию, с некоторыми вампирами Западного побережья, которых он перевез сюда раньше.
— Да-да, я знаю. Ну и что?
— Это не просто визит вежливости, — сказала Оливия. — Прежде чем уехать в Америку, Элджер говорил мне, что им с Уильямом нужно встретиться с некоторыми вампирами, которые являются лидерами уже существующих общин или создают на Западе новые. Они собирались обсудить некоторые важные… вопросы.
Если что-то и могло выбить меня из колеи еще больше, то это как раз какие-то новые загадочные «вопросы». У меня и своих вопросов имелось предостаточно, и чем дальше, тем больше их становилось.
— Какого рода вопросы?
— О взаимопомощи и защите. О возможности перемещения сюда мирных европейских вампиров вроде меня или Элджера.
— О помощи и защите?… Но от чего?
— От демонов вроде Ридрека.
— И сколько же таких, как он? — Дрожь прошла по моему позвоночнику. Сходное чувство я испытал однажды, когда проходил мимо дробилки для щепы и едва избежал встречи с острым колом, некогда бывшим стволом рождественской елки, которую кто-то перерабатывал себе на мульчу.
— Чертовски много, — ответила Оливия и потерла ладони, словно ей внезапно сделалось холодно.
— Я думал, что у Ридрека и Уильяма просто какая-то личная вражда. А ты говоришь, есть и другие вампиры вроде Ридрека, и они приезжают сюда для… Для чего?
— Пока неизвестно. Именно эти вопросы и предполагалось решать на встрече.
— И как я узнаю этих самых «мирных вампиров», когда они явятся сюда?
Оливия пожала плечами.
— Затрудняюсь ответить.
