носили в шестидесятые и семидесятые, когда в моде было «возвращение к своим корням». Пестрая дашики, соответствующая прическа и бусины делали ее похожей на африканскую принцессу, которой Мелафия, собственно, и была. Она не забыла и про священный цвет вуду: вокруг ее шеи был обмотан легкий синий шарф. Мелафия проницательно посмотрела на меня, словно пытаясь что-то понять.
— Роль хозяина отлично тебе дается. А я-то думала, ты боишься всего этого общества.
— О, ну… ты знаешь. Я могу приспособиться к ситуации не хуже, чем любой другой.
Я обвел взглядом комнату, которая быстро наполнялась роскошно одетыми представителями высшего света. Ничего, кроме лучшего. Некоторые из этих дизайнерских ретро-костюмов наверняка стоили сумасшедших денег. Я отпил глоток из своего бокала. Стороннему наблюдателю его содержимое могло показаться обычной «Кровавой Мэри». Мало кто знал, насколько кровавой она была на самом деле.
— Почему я не могу прочитать тебя, Джек? Почему именно сегодня не могу понять, что творится в твоей голове?
Возможно, потому что я и сам не мог этого понять.
— Кто его знает.
— Черт бы тебя побрал!..
Мелафия сказала, что не может меня прочитать. В действительности же она просто не хотела принять того, что увидела: я более не принадлежал Уильяму.
Поздоровавшись в дверях с Ибаном, Тоби и Герардом, я весь оставшийся вечер старательно их избегал. Вампиры рассредоточились по залу, легко и непринужденно смешавшись с остальными гостями. Я не хотел, чтобы они вмешивались, когда придет время действовать. Предчувствия бурлили во мне. Старина Джек трансформировался во второй раз. Нынче — первая ночь моей новой жизни.
Уильям
Даже у мертвых бывают решающие моменты. Такие, когда отчаянные «что, если…» и «нужно было…», лелеемые пять веков, сталкиваются в единый миг.
Сейчас для меня настал один из таких моментов. После плена, казавшегося бесконечным, ощущения буквально обрушились на меня, и не последним из них была возможность снова дышать воздухом. Собственная чистая одежда казалась невероятной роскошью. Моя старая британская морская форма напоминала мне об Англии, о доме, о строгом капитане, о штормовом ветре и волнах, что вздымались до самой луны.
На свете найдется очень мало мест красивее Бонавентуры под полной луной. Лес резных камней, поставленных в память о мертвых, словно ожил в игре света и тени, напоминая людям об их богатом наследии и неизбежной судьбе. Упокоение в мире (что, тем не менее, приведет всех под землю)… В конечном счете, старое кладбище есть место отдохновения, островок спокойствия в бурном море жизни. Однако в День всех святых оно разительно изменилось. Сегодня покоя здесь не было и в помине. Все шевелилось, двигалось — от червей в песчаной почве до бородатого мха на деревьях. Несколько надоедливых духов кружили над нами подобно любопытным москитам. Один из них то и дело хлопал моего создателя по плечу, отлетая в сторонку, когда Ридрек оборачивался, чтобы отогнать его. Другой безостановочно сыпал проклятиями, словно жертва синдрома Туретта. Призрачные зеваки метали в отдалении, созерцая наше маленькое шоу.
— Почему ты бросил машину у ворот? — раздраженно спросил Ридрек.
Верм, несколько поникший после похода за моим костюмом, растерянно посмотрел на него.
— Они были заперты, — сказал он.
— Не будь идиотом, ты же вампир! Никакие ворота тебе не преграда! Надо было проехать сквозь них!
— И поцарапать мамину «эскаладу»? Нет уж, спасибо. Мамаша меня убьет.
Судя по взгляду, которым Ридрек одарил нашего нового собрата, у Верма был шанс умереть прямо здесь и сейчас. Я понимал чувства Ридрека, ибо нечто подобное зачастую испытывал сам, общаясь с Джеком.
Чем ближе мы подходили к воротам, тем меньше духов показывались на глаза. Они прятались в ветвях, скрывались зa надгробными камнями или просто таяли в воздухе. Я видел, почему это происходит: к кладбищу приближались живые. Они несли бенгальские огни, свечи и фонари-тыквы. Дети, выпрашивающие традиционные хэллоуинские сладости, смешивались с любопытными подростками и приглядывающими за ними взрослыми. Большинство из них, возможно, полагали, что было бы здорово увидеть привидение. Что ж, сегодня, в конце концов, Хэллоуин. Современная человеческая версия Дня всех святых. В средневековье всех, кто носил маски и стучались в двери, сожгли бы на костре. Портить хорошую тыкву — вот настоящая ересь.
Наблюдая за ребятишками, которые подзуживали друг друга перелезть через забор, я вспомнил, как мой Уилл дразнил мать, свешиваясь с высокой ветки. «Я не упаду!». Мы с Дианой тогда не знали, что падение с дерева — наименьшая из бед, поджидающих нас в будущем. В этот миг временного затишья перед грядущим штормом я не удержался от искушения поддеть Ридрека.
— Я знаю, что ты не убил Уилла, — сказал я, покосившись на него.
На лице Ридрека появилось забавное выражение: смесь удивления и, странное дело, веселья.
— Да ты что? — сказал он, и голос его сочился сарказмом. — И откуда же ты это взял?
Я пожал плечами.
— Неважно. Он жил. Может быть, у меня даже есть потомки человеческой крови. — Я изобразил лучшую из своих глумливых улыбок. — Тебе так и не удалось уничтожить наш род.
— Эй, смотрите! Призраки! — закричал кто-то. Мы подошли достаточно близко к забору, чтобы люди нас заметили.
Приободрившийся Верм кинулся на решетку ограды.
— Бу-уууу! — завыл он.
Большая часть толпы в ответ отшатнулась назад — просто так, на всякий случай. Кто-то заорал в ответ:
— Сам дурак, ослиная задница!
Люди утихомирились, увидев, как мы перебираемся через ограду.
— Эй, ребята, вы кто?…
— Вампиры, — сказал Ридрек с зубастой ухмылкой. — Мы пришли-иии выпить вашу кро-оовь! — С этими словами он подтолкнул Верма к дверце водительского сиденья автомобиля его мамочки.
— Ну что, ни у кого нет с собой деревянного кола? — спросил я у людей.
Ответом мне было молчание.
— После тебя, — сказал Ридрек, заталкивая меня в салон.
Толпа наградила нас аплодисментами, когда машина тронулась с места.
Джек
— Дже-ек. — Мелафия не желала сдаваться без боя. Ее подозрения усиливались с каждой минутой.
— У тебя просто слишком разыгралось воображение, — солгал я. — Уильям скоро будет здесь, и тогда все… все закончится.
В ответ Мелафия лишь вздохнула — и замерла на месте. Я проследил за ее застывшим взглядом и увидел Рени. Девочка прошла через двойные двери бальной залы. Она казалась такой маленькой и беззащитной в своей католической школьной форме и белых носочках. Мы с Мелафией встретили ее в центре комнаты. Жрица тут же схватила дочку на руки.
— Что случилось, детка? Как ты сюда попала?…
