электризуемые препятствия на некоторых участках нашей обороны.
За время подготовки к наступлению, с 16 по 26 августа, части бригады разведали и разминировали пятьсот километров дорог, обезвредили более четырех тысяч мин, проделали пятьдесят пять проходов в минных полях и тридцать два в проволочных заграждениях. Причем разминирование в основном производилось за два-три дня до начала наступления. Заранее были подготовлены моторизованные отряды заграждений для отражения возможных контратак при действиях в глубине обороны противника.
Каждый отряд, как правило, состоял из роты саперов на автомашинах и имел двести пятьдесят — триста пятьдесят противотанковых мин. Получив задачу и определив возможные направления контратак противника, командир ПОЗа организовывал взаимодействие с пехотой и артиллерией, на карте намечал маршруты движения и места установки минных полей.
Бои под Севском сразу же приняли крайне ожесточенный характер. Гитлеровцы отчаянно сопротивлялись, в воздухе постоянно висели фашистские самолеты, сюда срочно подтягивались подкрепления. Несмотря на это, войска 65-й армии уже к исходу первого дня наступления успешно форсировали реку Сев и стали обходить Севск с северо-запада. На второй день наступления была введена в сражение 2-я танковая армия. К вечеру того же дня совместными действиями пехотинцев и танкистов старинный русский город Севск был освобожден.
За два дня боев части нашей бригады обезвредили около пятнадцати тысяч мин, сто сорок два различных взрывных сюрприза, проделали шестьдесят проходов в минных полях и проволочных заграждениях. Рота 8-го гвардейского батальона сразу же после освобождения Севска приступила к его разминированию. На случай танковых контратак врага в полной боевой готовности были ПОЗы.
Подтянув свежие силы, гитлеровцы упорными контратаками пытались сдержать наступление армий Центрального фронта. Особенно упорно фашисты контратаковали севернее Севска, на правом фланге 65-й армии.
В отражении вражеских контратак большая роль принадлежала и нашим подвижным отрядам заграждений.
Наиболее успешно развивалось наступление 60-й армии. Командующий армией генерал-лейтенант Иван Данилович Черняховский исключительно скрупулезно готовил прорыв. Была проведена тщательная разведка обороны врага, найдены в ней слабые места. Командарм требовал от штаба исчерпывающих сведений о противнике. Когда разведчики доложили, что перед позициями гитлеровцев нет никаких минных заграждений, Черняховский этому не поверил. Опыт подсказывал, что это маловероятно, так как гитлеровцы давно занимают оборону в этом районе. Генерал вызвал начальника инженерных войск армии полковника З. А. Концевого и приказал в состав группы разведчиков включить самых опытных минеров. В результате разведки выяснилась совершенно неожиданная картина. То, что мы принимали за передний край, оказалось позициями боевого охранения, а подлинный передний край проходил в полутора-двух километрах. Фактический передний край прикрывали минные поля.
После успеха, наметившегося у Черняховского, в штаб бригады позвонил начальник инженерных войск фронта генерал Прошляков.
— Срочно перебросьте в шестидесятую армию еще два батальона инженерных заграждений!
Командир бригады, начальник штаба и я склонились над картой.
— Возьмем из шестьдесят пятой батальон Козлова, он ближе всего к армии Черняховского, и направим из резерва батальон Куща! — предложил Соколов.
— Добро, — согласился Иоффе. — Вам, Виктор Кондратьевич, надо будет поехать к Концевому, организовать взаимодействие.
Начальник инженерных войск 60-й армии полковник Концевой коротко сообщил мне:
— Сейчас самую ответственную задачу решает батальон Гасенко — проделывает проходы в глубине вражеской обороны для второй танковой армии.
До командного пункта батальона добрался с трудом — все дороги были забиты танками и автомашинами с людьми, боеприпасами, горючим. Майор Г. И. Гасенко доложил, что роты заняты проделыванием проходов на направлении главного удара танковой армии. Только что получено сообщение, что встретились мины какой-то совершенно новой конструкции.
Поехали вместе. Около прохода нас встретил командир взвода младший лейтенант Н. Полищук.
— Какие-то странные мины. Никогда такие не встречались… Может, это ловушки?
Действительно, в земле виднелись несколько небрежно замаскированных металлических баллонов, от которых тянулись электрические провода. Да это же гитлеровские фугасные огнеметы! Показываю, как их обезвредить. За короткое время взвод Полищука обнаружил и снял около сорока фугасных огнеметов и в срок проделал проходы в минном поле.
…С высокого холма, на котором расположен наблюдательный пункт батальона, хорошо была видна вьющаяся змейкой в сторону передовой грунтовая дорога. Вот из придорожных кустов на дорогу выехала повозка. И сразу же вокруг повозки заплясали черные столбы разрывов снарядов и мин. Ее заволокло дымом и пылью.
— Накрылись! — негромко произнес кто-то из стоявших рядом офицеров.
— Да нет, вроде жив повозочный! — заметил Гасенко, наблюдавший эту картину в бинокль. — Да это же наш Нрушанов, казах, повез обед в роту капитана Курносова!
Дым рассеялся, и теперь уже и простым глазом было видно, как ездовой, яростно нахлестывая лошадей, мчался в самое пекло боя, торопясь доставить горячую пищу своим товарищам.
В 11 часов в небо взвилось несколько разноцветных ракет. Из рощиц, оставляя за собой густой шлейф пыли, к проходам потянулись колонны танков. Почти тотчас же открыла яростный огонь вражеская артиллерия. Вскоре в небе появились десятки «юнкерсов» в сопровождении тупоносых «фокке-вульфов». Но над полем боя дежурили наши «Яковлевы» и «лавочкины». Завязался ожесточенный воздушный бой. Однако сейчас нам не до его результатов…
Ведь сейчас передовые танки должны быть уже в проходах. А сквозь густое облако пыли и дыма даже в бинокль ничего не видно. «А вдруг там осталась какая-нибуть случайная мина?» — мелькает мысль, от которой становится холодно в жаркий августовский день. Вздыхаю с облегчением, когда приходит донесение: «Все танки прошли без единой потери!»
Развивая стремительное наступление на Глухов, вперед вырвался 9-й танковый корпус. Пытаясь сдержать его продвижение, гитлеровцы на рассвете 1 сентября предприняли контратаку силами до полка пехоты при поддержке тридцати — сорока танков и бомбардировочной авиации из района Марчихина Буда. Батальону майора Гасенко было приказано установить минные поля на пути движения гитлеровских танков.
Минут через тридцать саперы роты старшего лейтенанта И. К. Сербина уже устанавливали мины на лесных дорогах и просеках юго-западнее Марчихина Буда.
Вражеская авиационная разведка, по-видимому, докладывала в гитлеровский штаб, что здесь нет советских войск. Поэтому танки с черно-белыми крестами на броне шли колонной на большой скорости. В считанные минуты подорвалось сразу шесть вражеских машин. Колонна остановилась и открыла беспорядочный огонь. Вперед поползли саперы гитлеровцев проделывать проходы.
Старший лейтенант Сербин стал отводить свою роту. Одновременно саперы на лесных дорогах поставили еще по пятнадцать — двадцать противотанковых мин. Через некоторое время фашистские танки по проделанным проходам вновь двинулись вперед. Однако вблизи хутора Веселый Гай тяжелые взрывы ухнули под гусеницами еще нескольких танков. Гитлеровских саперов встретил плотный автоматный огонь наших гвардейцев. Вновь загрохотали длинноствольные пушки вражеских танков, и вновь по пустому месту. Сербии уже вывел своих людей из-под огня и приступил к постановке мин на новом рубеже. Только за один день на минах, установленных его ротой, враг потерял девять танков и два бронетранспортера.
Это результат действий только одной роты. Ну а где же были в это время две другие роты батальона майора Гасенко? Они предназначались для сопровождения танков и во время встречного боя практически бездействовали.
— Как считаете, какая главная задача батальона в сложившейся обстановке? — спрашиваю майора Гасенко.
— Сопровождение танков в глубине обороны противника! — последовал четкий ответ.
Пришлось объяснить командиру батальона, что для этого в первую очередь должны привлекаться
