батальона майор Н. А. Огурцов. На широком, крупной лепки лице довольная улыбка. В руках фаустпатрон — метровая металлическая труба с вставленной в нее кумулятивной миной в виде двух усеченных конусов, сложенных основаниями. На это новое противотанковое средство гитлеровцы возлагали большие надежды. Действительно, кумулятивная мина «фауста» пробивала броню в 150–200 миллиметров. Однако дальность его действия составляла всего тридцать — сорок метров.
— Отличная штука, — сообщил майор. — Да и хлопцы освоили ее быстро.
Оказывается, утром был захвачен гитлеровский склад боеприпасов, на котором хранилось несколько сот фаустпатронов. Огурцов разобрался в устройстве «фауста» и организовал занятия с личным составом батальона по изучению его матчасти и правилам стрельбы. В дальнейшем наши минеры успешно использовали трофейные фаустпатроны в уличных боях. Одного выстрела в окно было достаточно, чтобы заставить замолчать вражеского автоматчика, двумя-тремя выстрелами проделывали пролом в каменной или в тонкой бетонной стене.
2-й батальон подполковника Козлова действовал в эти дни в составе 26-го стрелкового корпуса. Соединения корпуса вели упорные бои за Александерплац и прилегающий к площади район.
Нужно ехать к Козлову. Спрашиваю у водителя:
— Как, найдешь ночью однофамильца?
— Куда-куда, а туда, товарищ полковник, доставлю точно. Во втором мою машину всегда под пробку заправляют — принимают за родственника комбата…
Володя шуткой старается снять напряжение. С 21 апреля он спит не более двух часов в сутки…
Едем по Франкфуртештрассе, идущей через город с востока на запад. Когда-то широкая, улица сейчас завалена обломками зданий, на каждом шагу сгоревшие автомашины. Из окон многих домов выброшены белые флаги, но жителей не видно, кругом все вымерло.
Чем ближе подъезжаем к Александерплац, тем слышнее гул артиллерийской канонады, тем больше встречается разрушенных и сожженных домов.
Командный пункт 2-го батальона нашли в подвале пятиэтажного дома, в каких-нибудь трехстах метрах от площади. Начинает светать, но солнечные лучи с трудом пробиваются сквозь густую завесу дыма и красноватой кирпичной пыли, плотной пеленой окутывающей город…
Командир оперативной группы подполковник К. В. Ассонов коротко докладывает:
— Идут бои за площадь Александерплац и прилегающие здания ратуши, вокзала, полицей- президиума. Подразделения действуют в составе штурмовых групп.
А вот и комбат. Он густо запорошен пылью, через которую блестят белки глаз и зубы. Козлов недоволен.
— Два раза взрывали чертову стену, все стоит и стоит, только выбоину сделали!
Оказывается, в квартале от КП ожесточенно сопротивляются фашисты, засевшие в угловом универмаге. Чтобы обойти врага, нужно взорвать высокую кирпичную стену. Саперы из 2-й роты дважды рвали — неудача. Сейчас Владимир Артамонов готовит третий заряд…
— Что, заряды малы? Коэффициенты неправильны?
— Скорей всего, так, — соглашается Козлов. — Трегуб и Куберский экспериментировали в деревнях. Там кладка домов более свежая, да и кирпич не такой прочный…
В подвал входит солдат и, попросив у меня разрешение обратиться к комбату, передает ему записку. Быстро пробежав записку, Козлов сообщает:
— Командир второй роты капитан Артамонов докладывает: стена взорвана, штурмовая группа с тыла ворвалась в универмаг и захватила первый этаж…
Где-то совсем рядом раздается гулкий разрыв. Звенит в ушах. С потолка сыплется штукатурка.
— Самоходные орудия «фердинанд» стреляют с Кенигштрассе, из-за вокзала, — спокойно объясняет Козлов и разворачивает на столе крупномасштабную карту Берлина.
— Сейчас наши войска на Александерплац начали штурм полицей-президиума. Здание старинное, с толстыми стенами, приспособленное к обороне, окна и двери заложены мешками с песком.
Вместе с пехотинцами 266-й стрелковой дивизии генерала Фомиченко действует рота Александра Тушева. Скоро, видимо, придется штурмовать железнодорожную станцию Александерплац и берлинскую ратушу.
Ратуша… Меня словно кольнуло. Ратуша — это же примерно как наш горисполком. Во всяком случае, в ней должны быть отделы, ведающие различными отраслями городского хозяйства. А раз так…
— Борис Васильевич, когда будете брать ратушу, поручите толковому офицеру во что бы то ни стало найти там планы подземного хозяйства города, линий метро, канализационных колодцев, коллекторов… Это нам здорово пригодится, особенно при бое в центре города. Да и сейчас вам нужно смелее использовать различные подземные переходы для выхода в тыл гитлеровцам. Не забывайте, что и они таким образом могут неожиданно появиться.
* * *
А бои в Берлине не затихали ни на час. Штурмовые отряды и группы, ломая упорное сопротивление врага, медленно, шаг за шагом, продвигались к центру города. Наши части широко использовали обходы и охваты опорных пунктов гитлеровцев. При решении этих задач важная роль принадлежала саперам. Они под огнем врага проделывали с помощью взрывчатых веществ проломы в зданиях и стенах, через которые наша пехота и обтекала укрепления врага.
Стальные клещи вокруг ожесточенно сопротивляющихся в Берлине гитлеровцев неумолимо сжимались. 25 апреля части 47-й и 2-й гвардейской танковой армий 1-го Белорусского фронта, охватывающие фашистскую столицу с севера, и танкисты 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта, наступающие с юга, соединились западнее Потсдама, в районе Кетцина. Берлин был полностью окружен!
* * *
Вместе с танкистами 2-й гвардейской танковой армии по-прежнему действовал батальон подполковника Гасенко.
Серьезным препятствием для продвижения наших танков были небольшие реки и каналы, густой сетью покрывавшие подходы к Берлину. Большинство рек и каналов имело ширину от восьми до тридцати метров. Берега их, как правило, были крутыми, часто укрепленными бетоном или камнем. Через водные преграды имелись многочисленные мосты, которые гитлеровцы при подходе наших войск взрывали или минировали. От своевременного захвата исправного моста порой зависел успех целого соединения. Для выполнения таких стремительных и дерзких операций были созданы инженерно-разведывательные группы. Тщательно подобрали и подготовили личный состав этих групп, материальную часть. Разведгруппы возглавили смелые и решительные командиры.
24 апреля передовой батальон 47-й танковой бригады подошел к небольшому лесу, расположенному в четырех километрах восточнее города Науен. Разведчики доложили, что оба железнодорожных моста через канал Хаупт-Гросс, преграждающий путь к городу, были взорваны. На шоссейной дороге имелся железобетонный мост, однако его гитлеровцы заминировали и хорошо охраняли.
Для захвата моста была направлена группа в составе четырех танков, взвода автоматчиков и взвода минеров 3-го гвардейского батальона. Под прикрытием дымовой завесы танки подошли к мосту на расстояние восемьсот — тысяча метров и открыли по охране огонь из орудий и пулеметов. Гитлеровцы спрятались в укрытия. Воспользовавшись этим, автоматчики и минеры перебрались по торчавшим над водой фермам взорванного железнодорожного моста на другую сторону канала, зашли в тыл к гитлеровцам, охранявшим шоссейный мост, и внезапным налетом перебили их.
Минеры бросились к проводам, идущим к зарядам на мосту. Первыми к ним подбежали старший сержант Н. Сокол, рядовые В. Демин и П. Варава. Но вражеские пули сразили героев-гвардейцев. Тогда на место погибших встали командир группы капитан Д. И. Шимаровский, сержант Нечипуренко, рядовые Бушуев и Доронин. Несмотря на ранение, воины перерезали провода, а затем обезвредили и сняли с опор полтонны тротила и три авиационные бомбы весом по двести пятьдесят килограммов. Во время разминирования автоматчики заняли круговую оборону и прикрывали огнем своих товарищей — минеров.
Капитан Шимаровский дал серию зеленых ракет — сигнал «Путь свободен». Боевые машины 47-й танковой бригады на большой скорости прошли по мосту и с ходу ворвались в город Науен. Ошеломленные гитлеровцы в панике бежали, бросив большое количество различного оружия и военного имущества.
