– Ты из этого пистолета собираешься пристрелить свою подругу? – спросил я и поморщился, когда он дулом почесал у меня за ухом.
– Не решил еще! А неплохо было бы… Клинтон, сукин сын, заткнись! – Выщелкнув магазин, он отвел затвор и проверил патронник. – На, подержи! – Он протянул мне пистолет.
Я повертел пистолет в руках. Надежная вещь, мощная…
– Это, – объявил Брэд, – «хеклер-и-кох». Универсальный самозарядный пистолет, самый лучший пистолет на свете. Никакие «магнумы», «вальтеры» с ним не сравнятся! Это, Марти, культовое оружие, и я тебе очень рекомендую как можно скорее приобрести такое же.
– А почему пистолет называется самозарядным?
– Потому что после выстрела он автоматически перезаряжается, но, к сожалению, следующего выстрела автоматически не производит. Зато у него надежное спусковое устройство.
– А что будет, если нас остановят со всем твоим арсеналом?
– Мы убежим или сдохнем на месте. Сдаваться я, во всяком случае, не намерен.
– А пикап ты и правда угнал?
– Ну да, угнал! – кивнул Брэд. – Кстати, тебе крупно повезло. Будь я законным владельцем пикапа, я бы не позволил тебе марать сиденье мокрой задницей! Кто, кроме меня, подобрал бы тебя? Ты везунчик, Марти…
Вдали замаячили оранжевые огни городов западного побережья Флориды. Я насторожился. Наверняка по обочинам шоссе притаились в засаде, как аллигаторы в трясине, патрульные машины местной дорожной полиции, хотя из-за проливного дождя добыча им явно не светит.
– Где обитает твоя невеста? – поинтересовался я.
– В Форт-Майерсе. Гонюсь за этой стервой и обманщицей из Сент-Луиса, из самого центра Соединенных Штатов. Да и не невеста она мне больше. Будь она моей невестой, сейчас бы вот что носила на пальчике! – Он достал из кармана обручальное кольцо на блестящей цепочке. – Давай выпьем кофейку и разработаем план действий, – предложил он, сворачивая на парковку возле круглосуточной закусочной «У Терри». – Стереги машину, Клинтон!
Накатившая усталость, словно мощная волна, смыла рукотворные «дамбы», позволявшие нам обоим бодрствовать. Моргая от яркого света и едва волоча ноги, мы ввалились в зал закусочной. Тщедушного вида официантка с татуировкой в виде слезы на щеке принесла нам кофе, минералку и кусок вишневого пирога, а мы сидели, глазели в окно на дождь и молчали, как незнакомцы в купе поезда.
Я отхлебнул кофе. Он оказался таким же горячим, как мое сердце, но некрепким, как мой дух.
– По-моему, не стоит тебе делать то, что ты задумал, – прервал я затянувшееся молчание.
– А что мне, по-твоему, стоит делать?
Откуда мне было знать? Я находился в Соединенных Штатах менее суток, промотал все деньги, меня ссадили с автобуса «Грейхаунд» в Эверглейдсе, на задворках Майами, и подобрал меня шизик, освобожденный условно из тюряги и одержимый мыслью об убийстве. Явно двинутый мужик. Угнал машину, набил ее битком стволами, вонючую собаку прихватил и прет на район. Видите ли, он должен прикончить свою невесту. А дождь хлестал в окошко с такой силой, что мне показалось, будто моя вертихвостка-судьба пытается мне что-то сообщить. Да и сигареты кончились. Я взял одну у Брэда и поднялся.
– Откуда мне знать? – пожал я плечами и вышел.
Ливень окатил меня с головы до ног, к тому же я поскользнулся и свалился в канаву.
Брэд предусмотрительно распахнул дверцу машины, поджидая меня.
– Залезай, – процедил он. – Кончай прикалываться! Клинтон, заткнись на хрен!
Мы молча проехали километров двадцать пять, прежде чем он сказал:
– Дело в том, Марти, что моя зазноба сама меня в тюрягу упекла!
– Слушай, Брэд, – поморщился я, – зачем ты изливаешь мне душу? Я ведь всего-навсего случайный попутчик.
– Да ладно, Марти, кончай стебаться! Последние пять лет я провел в обществе жалких горемык, а ты – первый фартовый парень, которого я встретил с тех пор, как вышел.
– Каким образом она упекла тебя в тюрьму? – спросил я, закуривая.
– Вообще-то она умная, – сказал он, покачивая головой.
Похоже, ум бывшей невесты против его воли приводил Брэда в восхищение.
– Я рядом с ней просто недоумок, – продолжал он. – Я умею хорошо делать две вещи: сваривать кузова и сбывать марихуану. Ты бывал в Мексике?
– Нет еще. – Я покачал головой.
– В Мексике навалом марихуаны. Один мой кореш по имени Руфус поведал мне, что наклевывается выгодное дельце. Пятьсот кило на пятерых… Только у него, мол, вступительного взноса нет. Я тоже был пустой, но один мой знакомый из Сент-Луиса снабдил меня стартовым капиталом. Усек?
Он покосился на меня. Я кивнул, понимая, что он проверяет меня. Видимо, что-то подсказывало ему, что не обязательно выкладывать все подробности первому встречному. Но амфетамин против его воли развязал ему язык, и он был не в силах тормознуть.
– Все было тип-топ! Мы и тачку оборудовали как надо, с тайниками, все чин чинарем. Остальных четверых, кто был в доле, я даже и не видел. Мы с Руфусом решили толкнуть всю партию и затаиться. Мол, выждем какое-то время, а уж потом начнем потихоньку тратить денежки. Те, у кого ума нет, сразу покупают себе шикарные шмотки и тачки, потому-то их и ловят. Но мы с Руфусом обмозговали все до мельчайших деталей. Ты бывал в Сент-Луисе?
– Нет еще.
– Фартовый город! У нас с Руфусом повсюду там клиенты. Пять кило здесь, десять кило там – за первую неделю мы распродали больше половины партии. Я вернул долг моему знакомому, а остаток наличных – пачками по десять тысяч – сховал на ферме у моего папаши. Это в округе Кроуфорд. – Брэд помолчал. – Короче, пришлось нам с моим корешем попотеть, зато мы и выгадали. Ко Дню труда, общенациональному празднику, который отмечается в первый понедельник сентября, у нас остались нераспроданными двадцать восемь кило. И вот сижу я в баре «У Денни», а товар в пикапе. Сижу, стало быть, и жду своего дружка. Прикинь, десять утра, и почему-то вокруг куча всякого народу колготится. Какие-то бегуны трусцой, ходоки, какие-то, мля, пидоры с мобильниками. И вдруг они все разом как накинутся на меня! Руфус все это видел с противоположной стороны улицы. Он сказал, что даже снайпер на соседней крыше сидел, над которой еще и вертолет крутился. Пришили мне, цитирую, «тяжкое уголовное преступление – наркоторговлю второй степени, и уголовное преступление средней тяжести – хранение наркотических веществ с намерением дальнейшей перепродажи». Власти штата требовали пятнашку, судья дал пять. Продолжение следует…
Мы проезжали по рабочим окраинам. За окном мелькали невзрачные домишки на неухоженных участках земли, но над каждым домом гордо реял национальный флаг.
– Может, я чего-то упустил, – заметил я, – но при чем тут твоя бывшая? Сдается мне, тебя сдал твой кореш Руфус, а сам смылся со всей наличкой.
– Марти, – Брэд вздохнул, – я как раз подхожу к самому главному. Руфус навестил меня в тюрьме, предупредил, что ко мне придет Шерри-Ли, на которую федералы нацепили «жучок», и вскоре после этого его прикончили выстрелом в голову, а моя бывшая, то есть Шерри-Ли, и шестьдесят четыре штуки баксов до сих пор на свободе. Ну, как тебе все это?
Я кивал, как болванчик. Я так устал, что был не в состоянии комментировать услышанное.
Я проснулся оттого, что меня столкнули с сиденья. Оказывается, Клинтон со всей силы лягнул меня своими мощными задними лапами. Похоже, пикап, на его кобелиный взгляд, принадлежал собачьей стае, и я в этом его раскладе котировался вместе с суками и щенками.
– Где мы? – спросил я, озираясь.
– На месте, – ответил Брэд, закуривая.
– В каком смысле?
– В смысле прибыли на место, – усмехнулся Брэд, вглядываясь в предрассветные сумерки.
Мы стояли на грунтовой дороге, и шины пикапа омывались водой какой-то речушки.
