– Унесло ветром?
– Сегодня очень ветрено. И по-моему, вам лучше заняться сушкой ваших полотенец, чем отвлекать меня от моей книги.
Речел раскрыла было рот, но тут же закрыла, так как не нашла слов, чтобы обвинить женщину во лжи. К тому же она струсила.
– Понятно? – резко произнесла француженка, напялила очки, словно защитную маску, и продолжила читать книгу.
Речел заметила, что книга была без обложки. Наверное, она читала «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей».
Речел поплелась к шезлонгу, на котором лежали скомканные полотенца. Женщина явно врала. В то утро не было ни ветерка. Даже волосы на голове у Речел не шевелились, не говоря уж о том, чтобы три полотенца сорвались с места и оказались на другой стороне бассейна!
Речел оглянулась на шезлонги, которые выбрала для них Кэрри Эн. Ее подозрения, что она стала жертвой подлого похищения лежаков, лишь подтвердились: три француженки исподтишка переговаривались и косились в ее направлении. Они смеялись над ней. Она была уверена.
Вернувшись в комнату, она все рассказала Яслин и Кэрри Эн.
– Почему ты ничего им не сказала? – спросила Яслин.
– Я пыталась. Но я же не говорю по-французски.
– Сказала бы по-английски. Правда, Речел, ты иногда просто трусиха.
– Может, они не виноваты.
– Ну конечно. Полотенца унесло ветром. Каким таким ветром? Никакого ветра и в помине нет.
Речел почувствовала, как щеки разгорелись от негодования.
– А вдруг это правда? Может, их унесло, пока мы спали. Ладно, мы же отдыхаем. Не хочу устраивать скандал.
– А ты никогда не устраиваешь скандалы, – заметила Яслин. – Даже когда ты не в отпуске. Ты бы не закатила сцену, даже если бы от этого зависела твоя жизнь. Поэтому твоя свадьба и пройдет так, как хочет твоя свекровь, а не так, как хочется тебе.
– О чем ты говоришь? На моей свадьбе все будет так, как хочется мне!
– Ну конечно, – снисходительно проговорила Яслин. – Как скажешь, Реч. Завтра надо будет встать пораньше и поймать этих сучек на месте преступления.
Когда Речел и Яслин вернулись к бассейну, Речел все еще дулась от обиды. Обвинения в трусости всегда задевали ее за живое. А Яслин частенько ее в этом обвиняла: предупреждала, что она не добивается того, чего хочет, потому что боится настоять на своем. Но Речел умела настоять на своем. Умела, это точно. Тогда, когда это было необходимо.
К тому же Речел казалось, что Яслин слишком часто тянет одеяло на себя. Разве не лучше уступить другому человеку, когда тебе не очень-то и важен исход спора? И наверняка она поступила правильно, позволив своей свекрови Хелен вмешаться в их с Патриком свадебные планы – чуть больше, чем было нужно. Ведь она дала на свадьбу много денег и, поскольку ее дочь сбежала с парнем и вышла за него в Лас-Вегасе, не сказав никому ни слова, ей так и не удалось поучаствовать в свадьбе в качестве матери невесты.
Хелен долго не могла простить побег своей дочери Дженнифер, но Патрик был уверен, что отношения между его матерью и Дженнифер наладились с тех пор, как Речел позволила ей заняться свадебными букетами. Речел сделала доброе дело. Ради этого стоило отказаться от лилий, о которых она давно мечтала…
Нет. Речел не трусиха. Она просто не любит конфликты. А умение избегать конфликтов – очень хорошее качество, не так ли? Особенно в отпуске, где всем хочется расслабиться.
Из-под книжки она подглядывала за утренней соперницей. Гламурная бабулька тоже смотрела на Речел. По крайней мере, так Речел показалось. Сквозь шикарные очки а-ля Джеки Онассис трудно было что-то разобрать.
– Можешь лыбиться сколько угодно, – зашипела Яслин, обращаясь к француженке на другой стороне бассейна. – Завтра эти шезлонги будут нашими.
Речел спряталась за обложку Мэриен Кейс.
Лишившись тени и специально выбранных шезлонгов у бассейна, Кэрри Эн решила, что нельзя рисковать и жариться на солнце еще один день. Вместо этого нужно отправиться за покупками.
К счастью, территория «Эгейского клуба» была спланирована так, что гостям даже не приходилось выходить за ворота, чтобы увидеть Турцию во всей красе. Здание службы размещения, отделанное терракотовой черепицей, было окружено вереницей сувенирных магазинчиков, где продавались в точности те сувениры, что и в центре Бодрума, только примерно в четыре раза дороже. Там же можно было приобрести одежду с эмблемой «Эгейского клуба». Но только если вы одного размера с «Гоу-гоу герлз», с отвращением заметила Кэрри Эн, сняв с вешалки пару крохотных сиреневых трусиков и сразу же повесив их обратно.
Интересно, какой оборот у ювелирного магазинчика рядом с бутиком? Ведь женщинам, которым впору только серьги с эмблемой «Эгейского клуба», наверняка нужны утешительные безделушки. Витрина ювелирного магазина напоминала пещеру Аладдина, развороченную баллистической ракетой. Браслеты, ожерелья, серьги и кольца, сваленные в кучу на бархатных подушках. Большинство украшений было кошмарным – кольца с золотыми соверенами, вульгарные серьги в креольском стиле, которые смотрелись бы отвратительно даже на Кейт Мосс, одетой в стиле ретро-шик восьмидесятых.
Кэрри Эн так и передернуло, когда она увидела золотой кулон в форме сердечка – один из тех, что разъединяются на две части, чтобы каждому влюбленному досталась половина сердца (разумеется, мужская половина на более массивной цепочке). У Кэрри Эн тоже был такой кулон, и ее половинка сейчас покоится в благотворительном магазинчике в Бэттерси, погребенная под кучей дешевой пластиковой и посеребренной
