– В темноте?
Трое стояли молчаливым треугольником, пока Жиль не прокашлялся и не сказал:
– Что ж, мне пора прощаться. Завтра в восемь у меня занятие. По теннису, – добавил он невпопад.
Маркус злобно сверкнул глазами. Жиль рванул по тропинке, будто преследуя невидимый мяч.
– Спасибо, что проводил ее, – крикнул Маркус ему вдогонку. Голос сочился сарказмом. – Не передумала погулять по пляжу? – повернулся он к жене.
– Не стоит, – ответила Салли. – Я уже в порядке.
– Ага, – пробурчал Маркус.
– Как твой живот? – отважилась спросить Салли.
– Нормально. Я просто хочу спать. В номер они вернулись молча.
Маркус даже не попытался поцеловать ее на ночь.
Господи боже. Салли уставилась в ровный белый потолок у себя над головой. Что же Маркус видел? Что слышал? И как долго стоял на тропинке за самыми их спинами? Может, он ничего и не видел. На пляже было темно. И хотя Жиль, несомненно, собирался ее поцеловать, их губы так и не соприкоснулись. Может, Маркус подумал, что Жиль пытался вынуть ресничку у нее из глаза.
Стоит ли об этом говорить?
Салли перевернулась и посмотрела на мужа. Он лежал на боку к ней спиной. Наверное, спал.
– Маркус, – полушепотом позвала она. Трусливая попытка начать разговор.
Он не ответил. Или спит, или не хочет с ней разговаривать. Но скорее всего, спит. Со дня их первой встречи Маркус никогда не отказывался говорить с женой, хотя она объявляла ему бойкот при любом подвернувшемся случае. Но если он на самом деле решил ее игнорировать, значит, сильно разозлился. Достаточно ли сильно, чтобы устроить скандал, который наконец освободит Салли? Эта мысль не давала ей покоя, вселяя надежду и приводя в отчаяние.
Для того, что она хочет ему сказать, никогда не настанет подходящего момента. Никогда. К тому же, подумала Салли с потаенной грустной улыбкой, этот отпуск был так ужасен, что ее предложение подать на развод покажется всего лишь очередной каплей в море несчастья.
Она начала составлять мысленный план: так же спокойно и методично, как программу воскресного барбекю. Скажет ему завтра утром, за сутки до отъезда из Турции. Тогда у них будет двадцать четыре часа на нейтральной территории, чтобы все обсудить. Куда лучше, чем если бы она принялась объяснять ему, почему ничего не получается и не стоит даже стараться, по приезде в Англию.
Потом она позвонит Виктории. Виктории, лучшей подруге с подростковых лет, которая обещала поддержать ее во что бы то ни стало. И до сих пор держала обещание, храня в тайне сомнения Салли насчет Маркуса и их брака. Во время одного долгого телефонного разговора, шепотом, пока Маркус спал на диване в соседней комнате, Виктория даже сказала, что, если Салли когда-нибудь решится на радикальные действия, она может рассчитывать на приют в чудесном фермерском домике Виктории в Суррее.
«И если ты сподобишься, вероятно, и я наберусь храбрости и брошу своего тюфяка, – хихикнув, заметила Виктория. – Можем снять квартирку в Лондоне на двоих. Совсем как в старые добрые времена. Правда, будет здорово?»
Салли, соглашаясь, пробормотала что-то в ответ. Но одно было ясно: Виктория смотрит на их беззаботное незамужнее прошлое сквозь совершенно непрозрачные розовые очки. Второй год в колледже, когда они вместе снимали квартиру, был одним из худших за все время их дружбы. Бесконечные склоки из-за расписания уборки, ворованной косметики, последнего пакета молока. И паническая боязнь, что не удастся захомутать мужчин, которые теперь набили им оскомину. Салли понимала, что Виктория лишь пытается приободрить ее. Даже если Салли докажет, что возможно покончить с умирающим браком и жить на собственную зарплату, Виктория в жизни не расстанется со своей «Агой».[26] И не переживет, если придется отказаться от новенькой «мицубиси-сёгун». Викторию с Робом разлучит только смерть. Салли была уверена.
Но ей придется позвонить Виктории и попроситься пожить в комнате для гостей. И если та согласится, по возвращении в Англию ей не придется даже ехать в их с Маркусом супружеское жилище. В чемодане хватит одежды, чтобы продержаться недельку. А если окажется, что погода вовсе не такая хорошая, какая должна быть в Англии в конце июля, всегда можно подыскать что-нибудь потеплее в обширном дизайнерском гардеробе Виктории.
Закусив губу, Салли прокручивала в голове свой план. Есть ли у нее все необходимое, чтобы в среду выйти на работу? Слава богу, что она заперла ноутбук в верхнем ящике стола, а не взяла его домой, как частенько делала. И хорошо, что в ее офисе довольно демократичная манера одеваться.
Решено. Утром она все ему скажет. Ее охватила легкость, стоило лишь представить, что уже вечером завтрашнего дня она снова станет свободной. И Маркусу так будет только лучше. В конце концов он сам поймет. Найдет женщину, которая полюбит его по-настоящему, и снова будет счастлив. Дело не в том, что Салли его не любила. Вероятно, она будет всегда любить его за все то хорошее, что было у них в прошлом. Просто она больше не влюблена. И слишком молода, чтобы жить без этой страсти.
Менее чем через сутки они будут готовиться к разводу. Салли кивнула, подтверждая правильность своего решения. Но стоило ей закрыть глаза, как подступила горячая соленая влага. Она вытерла слезу, прежде чем та покатилась по щеке.
Маркус вздохнул во сне.
51
– Прекрати!
Кэрри Эн оттолкнула Акселя и сердито уставилась на него.
– Ты что это такое творишь? – спросила она.
– Занимаюсь любовью, – обиженно ответил Аксель.