Карлос делится с ним семейными тайнами? Тони приободрился. Старик мог выдать что-нибудь, что Тони сможет использовать.
— Почему? — спросил он.
— Потому что на самом деле мне не нравится Винни. Я любил этого чертова балбеса Пита. Любил как собственного сына. Но Винни. Винни всегда был полным придурком.
Тони постарался сделать как можно более мрачное лицо, чтобы скрыть радость.
— Есть кое-что еще, что вам нужно знать.
— Что? — резко спросил Карлос. Словно из пистолета выстрелил.
— Винни. — Тони уже спокойно мог называть впавшего в немилость брата просто по имени, — Винни велел мне найти Шейна и прикончить его.
Карлос треснул кулаком по столу, так что Тони подпрыгнул.
— Все знают, даже мой тупой брат, что никого не убирают без моего приказа!
Пропасть между братьями углубляется, с удовольствием отметил Тони.
— Поэтому я и решил прийти прямо к вам.
Однако Карлос его не слушал.
— Тупой сукин сын… урод… — бормотал он.
Тони попытался привлечь его внимание.
— Мистер Мессина, что мне теперь делать?
Карлос перестал говорить сам с собой и посмотрел на Тони:
— А? — Потом кивнул: — Да. Ты можешь кое-что сделать. Поможешь мне навести порядок в этом деле.
Определенно шаг вверх, подумал Тони.
— Только скажите — я все сделаю.
— Ты знаешь, где Шейн?
Вопрос из разряда опасных. Тони ни в коем случае не мог признаться, что Шейн был у него в руках, но ускользнул. И в то же время не мог соврать Старику. Не из моральных принципов, конечно, — Тони просто опасался, что его вранье раскроется. Врать боссу — одно из главных преступлений. За такое платят жизнью.
— Я могу найти его, — сказал Тони.
Карлос удовлетворенно кивнул.
— Найдешь — приведи его ко мне. Нет-нет-нет. — Он махнул рукой. — Лучше так. Придержи его где- нибудь. В каком-нибудь тихом местечке. И сразу же позвони мне. Я прибуду и разберусь. Не убивай его! — Карлос поднял палец. — Ты понял меня?
— Да, сэр.
— Я хочу поговорить с ним.
Вот это было бы совсем нежелательно, но Тони кивнул.
— А что мне делать с Винни?
— Что Винни?
— Если я не убью Шейна, как он мне приказал, он подумает, что это странно.
Карлос опять уставился на него своими ледяными глазами.
— Не беспокойся о моем гребаном братце. Я сам с ним разберусь.
Когда Дженни проснулась, было уже три часа дня. Она лежала на диване в объятиях Рэя. Он еще спал — она чувствовала его ровное дыхание на своем затылке.
Они просидели на диване до девяти утра. Говорили о том, как собираются изменить свою жизнь. Не о совместном будущем — просто о том, что каждый из них собирается сделать, чтобы измениться. Потом немного вспомнили прошлое. Сначала свое, потом их общее прошлое. Совсем чуть-чуть. Дженни хотела начать все сначала, а не возвращаться к старому. К старым ошибкам.
Оба они наконец выговорились и страшно устали. Дженни почти засыпала, но ей не хотелось оставаться одной. Она боялась прерывать связь, возникшую между ней и Рэем. Обнявшись, они вместе улеглись на диван. Неизвестно, кто начал первый, но как-то так получилось, что они занялись любовью.
Сначала Дженни чувствовала себя неуверенно, боялась, что Рэй вдруг вспомнит, чем она зарабатывала себе на жизнь, и оттолкнет ее. Но вскоре страсть заставила ее забыть об опасениях. Они почти яростно отдавались друг другу. Потом, обессиленные, не размыкая объятий, упали на диван и уснули.
Несколько часов Дженни проспала как убитая, но сейчас ей захотелось в туалет. Осторожно, как только могла, она выбралась из-под руки Рэя, соскользнула с дивана и отправилась в ванную.
Когда она вышла, накинув на голое тело халат, Рэй уже проснулся.
— Давно ты встала? — спросил он.
Его голос и интонации были совершенно нейтральными. Невозможно было понять, рад он тому, что произошло между ними, или, наоборот, уже жалеет.
— Пару минут назад. В туалет понадобилось, — сказала Дженни. — Как спалось?
Рэй потер глаза.
— Отлично.
— Ты выспался? Если нет, можешь лечь на кровать.
Он встал с дивана, в чем мать родила, и потянулся.
— Нет, все нормально. Надо обдумать, что мне делать дальше.
— Есть хочешь?
Рэй ухмыльнулся и кивнул:
— Умираю.
Волна облегчения затопила Дженни.
— Я тоже.
— Тебе надо уехать прямо сейчас, — сказала Дженни. Они уже оделись и сидели на кухне, перекусывая сэндвичами и шоколадным молоком.
Рэй странно посмотрел на нее:
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
— Нет, не из моей… не из квартиры, — поправилась Дженни. — Ты можешь оставаться здесь сколько угодно, конечно. Я имею в виду, тебе нужно уехать из Нового Орлеана. Здесь произошло слишком много всего плохого.
Рэй засунул в рот последний кусок сэндвича.
— Куда?
— Не знаю. Когда я жила в Калифорнии, мне там нравилось. Ты мог бы поехать туда, например. — Больше всего на свете Дженни хотелось бы, чтобы он предложил ей поехать вместе с ним, но она этого не сказала.
Рэй пожал плечами:
— Ну не знаю.
— Если ты хочешь изменить свою жизнь, тебе нужно убраться из этого города.
— Я и так убрался из этого города почти на пять лет.
— И посмотри, что случилось, когда ты вернулся обратно. — Дженни чуть повысила голос. — Ты начал ровно с того места, где остановился. Чертов город! — Она хлопнула ладонью по столу. — Эта проклятая семейка, Мессина, — они затягивают тебя и черта с два потом отпускают. — Она поняла, что сейчас уже имеет в виду больше себя. С Рэем или без Рэя, но она должна отсюда вырваться.
— Мне нужна была работа, и они дали мне работу, — возразил Рэй. — Не сказал бы, что меня заваливали предложениями.
Снова прошлое. Они опять возвращались к прошлому.
— Ты мог бы найти обычную работу. Не связываться с ними.
— Я не связан с ними. Не так, как раньше. Я не вмешиваюсь в их дела. Моя работа — вышвыривать
