Дойл не сдвинулся с места, пока ее тело содрогалось, затем поцелуями проложил дорогу к ее лицу и дал ей попробовать ее же собственный вкус, принесенный им на губах и языке.
Она раздвинула ноги, направляя в себя его плоть, которая тоже искала удовлетворения.
Он глядел на Мэри, продолжая ритмично двигаться внутри нее, он стремился к наслаждению, желая, однако, чтобы это чувство длилось как можно дольше.
Она улыбалась ему и целовала его.
Дойл закрыл глаза и излился в нее.
Наконец он оторвался от Мэри, учащенно дыша. Он чувствовал, как она гладит его грудь, и снова ее пальцы касались его шрамов.
ТАК МНОГО ШРАМОВ.
— Я бы не хотела ошибиться в тебе, Джек, — сказала она спокойно, все еще поглаживая его тело.
Дойл не ответил.
— Скажи мне только одно: ты веришь, что все должно произойти именно так, а не иначе? — продолжила она.
— Я понимаю, почему ты не можешь доверять мне, — сказал он. — Я хочу лишь получить возможность доказать тебе, что мне можно верить.
Приподнявшись на локте, она посмотрела ему в глаза.
— Отец, бывало, говорил мне, что в глазах мужчины можно увидеть историю его жизни, — сказала она. — Увидеть его радость, боль. Можно понять, настоящий он или нет, по тому, как он смотрит на тебя, когда говорит или когда говоришь с ним. — Она провела указательным пальцем по его бровям. — Риордан встречается с триадами завтра на «Харленд энд Вулфф», — сказала она спокойно. — Встречи обычно проводятся там.
— Но почему на судоверфи? — спросил Дойл.
— Оружие вывозится на катере или гидропланом. Наркотики в большинстве случаев доставляются тем же путем.
Дойл кивнул.
— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, Джек, — продолжила она.
Он улыбнулся, взял ее лицо в ладони и легко поцеловал в губы.
— Ты будешь там? — поинтересовался он.
Мэри прикоснулась к его руке.
— Я буду с Риорданом, — сказала она.
Движение было настолько быстрым, что если бы даже она успела понять, что он делает, то помешать ему не смогла бы.
Дойл ладонью зажал ей рот, затем с дикой силой свернул ей голову набок. Раздался громкий хруст, когда сломались два шейных позвонка.
Еще секунду охотник за террористами держал ее в таком положении, затем положил на постель. Ее глаза были по-прежнему широко открыты, кожа у основания черепа тут же начала бледнеть из-за обильного внутреннего кровоизлияния: когда он сломал ей шею, порвалось несколько вен.
Дойл встал с постели, быстро оделся и обыскал джинсы Мэри: вот они, ключи от «маэстро».
Дойл так и оставил ее лежать голой на постели, только бросил на нее последний взгляд, когда забирал свою сумку.
Закрыл за собой дверь и, спустившись по лестнице, вышел из дома.
Автомобиль завелся сразу же, и он вывел его на дорогу, на ходу взглянув на часы на приборном щитке.
Начинало светать, первые лучи солнца окрасили тучи.
Он порылся в кармане, вытащил сигареты и закурил, глубоко втягивая дым в легкие.
Еще час-другой, и он в Белфасте.
Глава 78
Джоуи Чанг плотнее запахнул халат и приоткрыл первую дверь.
Стоя в дверном проеме, он смотрел на спящую дочь. Вытянув руки вдоль туловища, она лежала на спине, чуть приоткрыв рот.
Грудь девочки спокойно поднималась и опускалась. Он прошел в комнату сына.
Майкл тоже спал. Он лежал спиной к двери, свернувшись клубочком. Оттопыренный маленький задик повис в воздухе. В любой момент он мог перевесить тельце, и тогда мальчик свалился бы на пол. Чанг подошел к сыну, уложил как следует, поправил одеяло, подтянув его до самой шеи. Поднял с пола огромного плюшевого динозавра, которого ребенок сбросил во сне с постели, положил игрушку рядом с мальчиком и вышел из комнаты.
В кухню вошел, не включая свет. Уверенно передвигаясь в темноте, направился к холодильнику, достал несколько кубиков льда и положил в стакан. Свет из холодильника на несколько секунд осветил кухню, но Чанг быстро закрыл дверцу, словно стремился побыстрее оказаться в темноте.
Он прошел в гостиную, налил поверх льда виски и поболтал в стакане, прежде чем сделать первый глоток.
Мерцающие цифры на электронных часах высвечивали 5. 46 утра. Чанг подошел к окну; за окном лежал город, замерший в ожидании часа, когда жизнь снова забьет ключом.
То здесь, то там вспыхивали в окнах огни, кое-где еще горели уличные фонари. Проезжали одиночные машины, преимущественно такси.
Скоро движение оживится, образуя вначале прерывистый ручеек, потом пойдет ровный поток, и, наконец, транспорт хлынет на улицы неудержимой приливной волной.
Прежде эти ранние утренние часы были исполнены умиротворенности, но сейчас, потягивая свой напиток, Чанг чувствовал не покой, а тревогу, словно это затишье должно оказаться прелюдией к какому-то гигантскому взрыву.
И еще немало тревожных дней и ночей предстоит ему впереди. Только дурак мог думать иначе.
Чанг подошел к бару и налил себе еще виски. Затем снова вернулся к окну и поглядел на все еще пустынные улицы.
Что бы сказал отец о сложившейся ситуации?
Что он этого заслужил? Что все к тому и шло.
Прошедшие годы стерли в его памяти образ отца — течением времени размыло на старой, пожелтевшей фотографии знакомые черты. В последний раз он видел отца лет двадцать назад. Понятно, они уже не встречались после того, как он покинул Гонконг. Но и за пять предшествующих отъезду лет они виделись лишь дважды, и оба раза дело кончалось ссорой.
Отец в штыки воспринял его увлечение делами Тай Хун Чай. А когда понял, что сын стал членом триады, просто-напросто вышвырнул его из дома.
— Они подонки! — кипятился отец. — Все триады мерзавцы. Они не защищают простых людей, а высасывают из них жизнь.
Отец Чанга плохо разбирался в людях. Он работал в одной из мастерских Каолуня, где всю свою жизнь шил дешевые шелковые рубахи для туристов. Что дала ему его честность, кроме нищеты и частых болезней? Джоуи Чанг не хотел себе такой судьбы.
Его родного брата убила триада-соперница, когда Чангу было всего шестнадцать лет, — он в одиночку выследил убийцу и свершил над ним свой суд.
Просто поймал подонка в переулке в районе Шенг Ван и перерезал ему глотку. Затем отрубил руки, отрезал гениталии и заткнул их мертвецу в рот. Это не вернуло брата, но Чангу стало легче.
Чанг по сей день не был уверен, что отец не сдал бы его в полицию Гонконга, узнай он об убийстве того типа.
И теперь, по прошествии двадцати с лишним лет, Чанг готов был убивать снова, если придется.
Он обернулся, почувствовав на плече чью-то руку. Несколько капель виски выплеснулось из стакана на запястье.
— Черт! — прошипел Чанг, тяжело дыша. — Ты напугала меня.
Су Чанг увидела стакан в его руке.
